Диссертация (1098185), страница 70
Текст из файла (страница 70)
Роман начинается с размышления Оно, стоящего на мосту. Мост,фигурирующий в начале других трех частей романа-дневника, каждый размаркирует границу мира внутреннего, герметичного, и мира меняющихсяценностей, долгое время лежащих за пределами восприятия героя.Так, на первых страницах лейтмотивом звучит упрек незамужней дочерирассказчика: Оно целыми днями «бездумно слоняется по дому», будто находясь вневедении о жизни вокруг. Помещение начала рассказа в точку границы междумирами акцентирует скрытую интенцию героя самим рассказыванием преодолетьзамкнутость давно очерченного мира, чуждого стыда, вины, самой памяти.
Соктября 1948-го по июнь 1950-го перспектива в видении Оно серьезно меняется.В самом начале с моста, названного «Мост сомнений», художникуоткрывается вид на собственный дом, занимающий, по его словам, центральноеположение (commanding position). Причем внимание рассказчика концентрируетсяна высокой репутации и влиянии бывшего хозяина дома Акиры Сигамуры (какстанет очевидно чуть позже, персонажа-двойника Оно). Инерция спасительныхиллюзий о собственном величии дана посредством эскиза, рисующего красоту ивнушительность дома.
Однако неслучайно в рассказ о долгой истории «аукционапрестижа» проникает оговорка Оно. Рассказчик отмечает, что дом когда-тодостался ему за полцены после «расследования» его высокой репутации, почтитакого же серьезного, как и в случае с предваряющими теперешнюю помолвкупереговорами. Оговорка обнажает сомнения Оно в его настоящем высокомположении, ибо прошлогодняя помолвка его дочери была расторгнута.311Постепенно в изображение дома и комнаты для приема гостей включаютсяедва заметные реалистические штрихи, будто косвенные свидетельства страхапрозрения Оно. Дом оказывается наполовину разрушенным бомбой, где-то взакрытой комнате он скрывает картины, которые Оно не рискует выставлять напублику.Пространственным лейтмотивом романа выступает комната для приема.Сначала это сакральное место в доме родителей, символ власти отца Оно. Позжевозникнет образ комнаты-мастерской сенсея Оно Мори-сана, в которую лишь вособых случаях допускаются преданные ученики мастера.
И, наконец, комната вдоме самого Оно фигурирует дважды в зеркальных ситуациях. В начале романавизит ученика Шинтаро с нижайшей просьбой о рекомендательном письмезаставляет Оно думать о своей высокой репутации, и позже именно этот визитвозникнет как самооправдательный аргумент. В конце романа Шинтаро войдет вкомнату, прося Оно о письме, в котором бы тот публично отказался от влияния насвоего ученика.
Комната для гостей, как символическое пространство власти,сравниваемое рассказчиком с буддийским алтарем, теперь оказывается местомразмышлений о прошлом влиянии Оно и его постыдной утрате.Еще в октябре 1948 года Оно с удовлетворением говорит о великихсвершениях прошлого. Именно с этого заявления начинается его рассказ окомнате для приема гостей.
Но уже в апреле 1949 года он сам стремитсясохранить видимость достоинства, когда пишет, как позволил Шинтаро удалитьсяиз комнаты с достоинством (with some dignity).Изменение видения, болезненная переоценка настоящего и прошлого даныкак сложный, но последовательный отказ от иллюзий. Мотивом, связанным спреодолением границы замкнутого, иллюзорного / реального, открытогопространства становится лейтмотив трамвая. Примечательно, что возвращение впрошлое и начало переоценки событий происходит во время поездки на трамвае врайон Аракава, туда, где живет последний из учителей Оно Мацуда.
Впервые опоездке упоминается на странице пятьдесят, и только прочитав тридцать двестраницы, на которых хронологически непоследовательно воспроизводятся312эпизоды биографии Оно, читатель понимает: воспоминания эти навеяны самойпоездкой Оно на трамвае, минующем разные районы города. Перед взором Ономелькают районы Ямагата, Фурукава, Тамагава и Аракава. Каждый связан с темили иным этапом становления Оно-художника, каждый сопровождаетсязарисовкой. Импрессионистические картины прошлого и настоящего в рассказеОно становятся вербализованным аналогом художнического видения Оно своегопрошлого.
Важно и другое: Оно переходит границы «иллюзорного» закрытогопространства дома, выходит в пространство памяти, с ее болезненными ошибкамии виной. Далее на страницах романа появятся и другие районы – Янагава,Ицумимаши и Нишициру, пространственные описания каждого предельновизуализированы.Любопытно и то, что сюжетные развилки, имеющие отношение кпсихологической коллизии романа (пониманию Оно своей роли в переговорах опомолвке, необходимости признать ошибки прошлого), также маркированы«трамвайными» сценами. Норико сообщает отцу о случайной встрече со своимбывшим женихом на остановке трамвая, что заставляет его вспомнить о том, какгод назад он сам имел разговор с молодым человеком, сыгравшим, возможно,решающую роль в расторжении помолвки. Тогда Оно и молодой Мияка шли костановке трамвая, а затем поехали в разных направлениях.
Нынешниепереговоры, о которых так беспокоится Оно, тоже связаны со случайнымивстречами в трамвае. Так, на фоне шума трамвая, пересекающего мост, докторСайто упоминает о Куроде, предмете душевных волнений Оно, ученике,способном разрушить репутацию героя и будущее его дочери.Трамвай и мост вводят мотив экзистенциального рубежа, диктующегонеобходимость выйти за границы удобных представлений в пространствоподлинной памяти и личной ответственности.
В процессе рассказывания герой нераз оказывается в ситуации возвращений и рецидивов. В этом отношении важно,что Оно ездит на трамвае по кольцевой, неизменно возвращаясь к границе миров– «Мосту сомнений».313Декларируемые рассказчиком революционные изменения на том или иномжизненномэтапеоборачиваютсязнакомымувязаниемвпривычном«декадентском» мире иллюзий. Дочь рассказчика, будто невзначай, обмолвилась:«Отец, в конце концов, только художник… Прости, но, наверно, важно видетьвещи в правильной перспективе.
Отец нарисовал несколько превосходных картин,и никто не сомневается, что он имел влияние среди других художников. Норабота отца едва ли касается серьезных вещей, о которых мы говорим[переоценкавоенногопрошлогоЯпонии–О.Д.].Отецбылпростохудожником»728.УзостьвиденияОно,его«художническая»близорукостьданавповторяющихся пространственных топосах-лейтмотивах, связанных с идееймнимости, иллюзорности. Это вилла Мори-сана, бар Миджи-Хидари, домСигамуры, бар миссис Каваками, японский сад, павильон, старое хранилище.Так, достославный уход молодого Оно из коммерческого искусства,практиковавшегося на фирме Такеды, в мир подлинных художественныхоткрытий оборачивается попаданием в предельно условный герметичный топосвиллы Мори-сана, где царит подчеркнутая оторванность от реальной жизни.Вилла находится в отдалении от города, огорожена от внешнего мира, которыйсуществует для художников как нечто внеположное эфемерному искусству,воспроизводящему не реальность, а магическое ощущение ее ускользающейкрасоты.
Атмосфера ночной жизни на вилле, измененное под действием винныхпаров сознание художников, которые окружены приглашенными актерами и ихмолодыми спутницами, неоднократно называются декадентскими. Однако именнов этом ночном видении реальности Мори-сан ищет подлинную красоту (the finest,the most fragile beauty; these transistory, illusory qualities), тот самый исчезающиймир традиционного искусства ukiyo-e, составляющий вневременную ценностьжизни.728Ishiguro К. An Artist of the Floating World. L., 1986. P. 193.314Примечательно, что создание некой ускользающей иллюзорности местаподчеркивается введением образа ночных фонарей, которые стали эмблемойтворчества Мори-сана. Две ключевые сцены разговора с сенсеем, в которыхмолодой Оно бросает вызов своему учителю, не только даны при многократномупоминании фонарей (12 раз) и отбрасываемых ими причудливых теней, но и обаразговора проходят в эмблематично замкнутых местах.
Так, первый ведется вхранилище старых картин учителя, где некогда держали самурайское оружие.Идеалы прошлого и иллюзии настоящего видятся молодому Оно в равной степениустаревшими. Неслучайно хранилище напоминает ему гротескное кладбище вминиатюре.Окончательный разрыв с сенсеем происходит в павильоне, по периметрукрыши которого висят фонари. Оно вспоминаются бледно-розовый цвет неба,мерцающие в вечерних сумерках огни города внизу, просьба Мори-сана зажечьфонари, его предположение о том, что ночное освещение создаст особый эффект.Искусственно воссоздается пространство иллюзорного и зыбкого мира условногоискусства, удаленного от реальности, будто парящего над миром, подобно тому,как павильон на холме, окруженный великолепием сада Takami Gardens, паритнад суетным городом.Мнимость пребывания в иллюзорном мире Мори-сана подчеркивается ивозможным ассоциативным рядом, связывающим концепцию floating worldучителя и его технику с импрессионистическими опытами конца XIX века.
Какизвестно, импрессионисты были восторженными поклонниками японскогоискусства, с которым впервые познакомились благодаря второй Всемирнойвыставке в Париже (1867). Искусство импрессионистов, испытавшее на себеогромное влияние традиционной японской живописи и графики, оказывается втой же степени новаторским по отношению к европейским традициям, как иискусство Мори-сана по отношению к японским. Так, Мори-сан работает снаборомтрадиционныхяпонскихсюжетовUtamaroиukiyo-e,однакоевропеизирует их, используя оттенки и полутона, отказываясь от четкого контура,вводя объем.
При этом в творчестве Мори-сана, как уже было сделано до него315импрессионистами,намеренновоссоздаетсяощущениезыбкостимира,меланхолии ноктюрна. Мори-сан выказывает то же пристрастие к световымэффектам, отражениям и рефлексам. Ночной фонарь, ставший эмблемой стиляМори-сана, уже возникал на картинах импрессионистов. В романе Исигуро онбудто подчеркивает условность искусства Мори-сана, иллюзорность его мира, каки иллюзорность его новаций. Оно оценивает притязания Мори-сана как наивные,когда вводит ироническую дистанцию времени. Рассказчик иронизирует, говоря отом, как его учитель замышлял революционные изменения в искусстве живописи.Описывая период ученичества времен Мори-сана, Оно отмечает неизменноприсутствующую в жизни молодых художников атмосферу ночной жизни города,которая становилась фоном для их картин.
Оно будто воспроизводит в словахностальгическую картину, написанную в духе Мори-сана: тихие улочки города,едва заметный трепет листьев, колышущихся на ночном ветерке, чайный домик уканала, названный «Водяные фонари», рефлексы на воде, непосредственностьвеселья молодых пар. Описание весьма напоминает известные картины Моне иРенуара, изображающие плавучее кафе «Ла Гренуйер». Однако, забегая вперед,отметим, что возникновение на страницах исповеди Оно образа моста, согласноданной логике, возможно, отсылает к знаменитой картине Моне «Японский моств Жаверни», навеянной японскими гравюрами.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
