Диссертация (1098142), страница 42
Текст из файла (страница 42)
Действительно, Киприда именуется «морской владычицей»(δέσποινα ποντία Κύπρι, 415 и 522); по словам воспевающей ее могуществокормилицы, она живет «в морской волне» (ἔστι δ᾽ ἐν θαλασσίῳ / κλύδωνιΚύπρις, 447-8). Едва ли, однако, можно согласиться с мнением Сигала о том,что связь с морем является исключительным качеством Афродиты,отличающим ее от противоположной ей богини Артемиды, что Артемида,напротив, ассоциируется с сушей и что контраст моря и суши символическипередает контраст эроса и девственности. Текст драмы ничуть не в меньшейстепени связывает с морем и Артемиду.
Федра обращается к Артемидесловами «владычица морского Лимана204» (δέσποιν᾽ ἁλίας Ἄρτεµι Λίµνας,228), очень напоминающими приведенное выше обращение к Афродите.205Сигал объясняет это «морское» именование Артемиды тем, что одержимаястрастью Федра будто бы переносит на Артемиду качество владеющей еюАфродиты; в этой оговорке, по его мнению, проявляется сдерживаемоегероиней сексуальное желание. Мне кажется, однако, что проще иестественнее видеть в перекличке между двумя обращениями намерениеавтора создать между ними аналогию.
Именование Артемиды «морскойбогиней» необычно для нее, но стало возможно для Еврипида, поскольку, какон прекрасно знал, с морем (а именно, с Сароническим заливом) быласвязана почитавшаяся в Трезене Артемида Саронида.206204Лиман (Λίµνη) – большое соленое озеро возле Трезена, отделенное от моря узкой полосой.205Segal 1965, 127.206Согласно мифу, поклонявшийся ей охотник Сарон воздвиг ей храм у моря.
Как-то раз преследуемая имлань бросилась в море, Сарон последовал за ней и утонул, после чего его похоронили в священной рощеАртемиды, а море назвали Сароническим заливом (Павсаний 2.30.7; миф об Ипполите в общем повторяетисторию Сарона). Очевидно, этот миф должен был давать объяснение непривычной ассоциации Артемиды сморем. В «Ипполите» Артемида связана не вообще с морем, но именно с морем в области Трезена – сСароническим заливом и Лиманом; очевидно поэтому, что Еврипид имеет в виду Артемиду Сарониду.234Еще один пример морской ассоциации Артемиды мы встречаем впароде, где хор среди прочих своих предположений о причинах болезниФедры называет возможный гнев Артемиды – богини, котораяφοιτᾷ γὰρ καὶ διὰ Λίµνας χέρσον θ᾽ ὑπὲρ πελάγουςδίναις ἐν νοτίαις ἅλµας.Блуждает и по Лиману,И, через приморскую сушу,Во влажных водоворотах моря (148-150).Данный пассаж, помимо того что еще один раз сближает Артемиду сАфродитой через их причастность морской стихии, показывает нам и тотспособ, которым образность моря и блуждания описывает контраст междудействиями богов и положением людей.
Всего несколькими стихами выше, втой же строфе парода болезнь и безумие Федры также выражались спомощью мотива блуждания, с перекличкой между двумя соседнимиупотреблениями глагола φοιτᾶν «блуждать»:ἦ σύ γ᾽ ἔνθεος, ὦ κούρα,εἴτ᾽ ἐκ Πανὸς εἴθ᾽ Ἑκάταςἢ σεµνῶν Κορυβάντων φοιτᾷς ἢ µατρὸς ὀρείας;Девочка, ты блуждаешьОдержимая Паном, или Гекатой,Или почтенными Корибантами,Или Горной Матерью? (141-144).235Однако если блуждания людей символизируют их беспомощностьперед несущей беды жизнью, то блуждания богинь, напротив, подчеркиваютих могущественное всеприсутствие.
Тот же смысл имеют и блужданияАфродиты, о которых говорит кормилица, убеждая Федру в невозможностисопротивляться богине любви и в необходимости уступить ей:φοιτᾷ δ᾽ ἀν᾽ αἰθέρ᾽, ἔστι δ᾽ ἐν θαλασσίῳκλύδωνι ΚύπριςБлуждает по небу, пребывает в морскойВолне Киприда (447-448).По справедливому замечанию Монтильо, схожие между собой блужданияАфродиты и Артемиды выступают символом их всевластия и их способностиконтролировать пространство драматического действия и вообщечеловеческие поступки.207Мотив блужданий богинь дополняется еще одним образом, такжеодинаково применяемым к Артемиде и Афродите – образом пчелы,перелетающей от цветка к цветку.208 В прологе пчела, летающая понетронутому лугу ἀκήρατον / µέλισσα λειµῶν᾽ ἠρινὴ διέρχεται «Понетронутому лугу весной летает пчела» 76-77), выступает атрибутомАртемиды.
В первом стасиме образ летающей пчелы выражает уже всесилиеАфродиты:δεινὰ γὰρ παντᾷ ποτιπνεῖ, µέλισσα δ' οἵα τις πεπόταταιУжасны ее дуновения, и ничто не избегает их; она летает207Montiglio 2005, 84, n. 63.208О сближении Артемиды и Афродиты с помощью общего образа пчелы см. Knox 1979, 226.236Словно пчела (563-564).Наконец, в конце драмы, в четвертом стасиме, в момент, когда Афродитапоказала уже свою губительную силу, подчиняющую себе и разрушающуювсе вокруг, хор описывает полет Эрота:σὺ τὰν θεῶν ἄκαµπτον φρένα καὶ βροτῶνἄγεις, Κύπρι, σὺνδ᾽ ὁ ποικιλόπτερος ἀµφιβαλὼνὠκυτάτῳ πτερῷ.ποτᾶται δὲ γαῖαν εὐάχητόνθ᾽ ἁλµυρὸν ἐπὶ πόντον.Киприда, ты влечешь несгибаемую душу богов и душу смертных,И вместе с тобою тот пестрокрылый, набрасываяБыстрое крыло.Он летает над землей и над шумящимСоленым морем (1268-1273).Божественные перемещения по воздуху продолжают их блуждания вморе, неся в себе тот же смысл совершенного могущества.В событиях драмы участвует еще одно божество, самымнепосредственным образом связанное с морем.
Это Посейдон, чьевмешательство – причем вмешательство именно посредством морскойстихии – завершает исполнение губительных замыслов Афродиты.Естественно, и он получает эпитет «морского», лексически объединяющийего с богинями. В эксоде, излагая Тесею истинный смысл произошедших вдраме событий, в том числе и роль в них Посейдона, Артемида говорит:237πατὴρ µὲν οὖν σοι πόντιος φρονῶν καλῶςἔδωχ᾽ ὅσονπερ χρῆν, ἐπείπερ ᾔνεσεν·Твой отец морской в добром к тебе расположенииДал то, что был должен, коли уж обещал (1318-1319).Именование всех трех божеств «морскими» и «владыками моря»,противопоставление их вездесущности пассивным и бедственным скитаниямлюдей позволяют нам определить ту функцию, которую выполняет образморя в выстраивании отношений между богами и людьми.
Боги являютсобой активную силу, управляющую морем, а люди оказываютсяпассивными жертвами этой стихии.Образ моря позволяет Еврипиду выразить не только отношенияактивности-пассивности, существующие между богами и людьми, но также иконтраст между их столь разными уделами – между вечным счастьем первыхи неизбежными несчастьями последних. Для этого автор использует мотив,вообще нередко встречающийся в его трагедиях и всегда сопряженный собразом моря – мотив пространственной границы. Круг существованиялюдей, проводящих жизнь в блужданиях по морям, и по действительным, ипо метафорическому морю бед, морями же ограничен; его пределы – Понт навостоке и Атлантовы столбы, т.е.
Гибралтарский пролив, на западе. Этигеографические координаты людской юдоли дополняют и максимальнорасширяют ассоциацию моря с несчастьями: данный образ описывает уже несудьбу какого-то отдельного человека, связанную с одним определеннымплаванием, но участь всех людей – жить в пределах моря, а значит, вневзгодах и печалях.Данный мотив появляется в первых же стихах трагедии, где родчеловеческий определяется через географические границы его обитания:238ὅσοι τε Πόντου τερµόνων τ᾽ Ἀτλαντικῶνναίουσιν εἴσω φῶς ὁρῶντες ἡλίου,Все те, кто живет между Понтом и Атлантовыми пределамиИ видит солнечный свет (3-4).Мир людей противопоставлен здесь сфере обитания богов, живущих на небе(οὐρανοῦ τ᾽ ἔσω, 2).В третьем эписодии, когда Тесей проклинает и изгоняет Ипполита, онговорит о своем желании отправить сына как можно дальше, даже, если быто было возможно, за пределы человеческого мира, и в этом месте вновьповторяется то же обозначение этих пределов:πέραν γε Πόντου καὶ τόπων Ἀτλαντικῶν,εἴ πως δυναίµην, ὡς σὸν ἐχθαίρω κάρα.[Я бы выслал тебя] За пределы Понта и Атлантовых мест,Если бы я мог – так я тебя ненавижу (1053-1054).В момент, когда эти слова произносятся, они звучат фантастическойгиперболой, однако они предвосхищают и предсказывают тот путь, накоторый Тесей действительно обрекает своего сына: путь за пределы жизни вцарство мертвых.Мотив границ человеческого существования играет важнейшую рольво втором стасиме.
Первая его половина имеет вид типичной для трагедии«оды бегства» – лирического фрагмента, в котором хор выражал желаниеубежать, обычно неосуществимыми способами, от случившейся в пьесебеды. Здесь, во втором стасиме «Ипполита», хор мечтает превратиться в птици перелететь из мира мучительных несчастий, в котором протекаетчеловеческая жизнь, в райские кущи богов. Рай богов помещается на крайнем239западе, за пределами мира людей.
Границы человеческого мира, отделяющиеего от божественного рая, – это те же самые «Атлантовы пределы»,названные в первых стихах трагедии, и главное значение этих границ – в том,чтобы полагать предел мореплаванию. Моряки плавают только здесь, в этоммире, а по ту сторону, в мир вечного блаженства, им пути нет:Ἑσπερίδων δ᾽ ἐπὶ µηλόσπορον ἀκτὰνἀνύσαιµι τᾶν ἀοιδῶν,ἵν᾽ ὁ πορφυρέας ποντοµέδων λίµναςναύταις οὐκέθ᾽ ὁδὸν νέµει,σεµνὸν τέρµονα κυρῶνοὐρανοῦ, τὸν Ἄτλας ἔχει,κρῆναί τ᾽ ἀµβρόσιαι χέονται Ζηνὸς παρὰ κοίταις,ἵν᾽ ὁ ὀλβιόδωρος αὔξει ζαθέαχθὼν εὐδαιµονίαν θεοῖς.Добраться бы мне до усаженного яблонямиБерега певиц Гесперид, где мореправительТемного лиманаУже не дает дороги морякам,Полагая священный предел неба,Которое держит Атлант,И божественные источники льютсяВозле Зевсова ложа,Где святая земля с ее обильными дарамиУмножает счастье богам (742-751).240Данный пассаж строится на очевидном контрасте плавания по морям вчеловеческом мире и блаженства в мире богов – контрасте, предполагающемобычную ассоциацию плавания с несчастьями.
Эта ассоциация присутствуети в предшествующей антистрофе, где нарисована картина человеческогомира, из которого желает убежать хор – мира по сию сторону границы, мираслез и страданий. Человеческий мир показан здесь образами Фаэтона –мифологического персонажа, чья судьба в некоторой степени схожа ссудьбой Ипполита, – и вечно оплакивающих его сестер; место их страданий –вблизи морских волн и морского берега:ἀρθείην δ᾽ ἐπὶ πόντιονκῦµα τᾶς Ἀδριηνᾶςἀκτᾶς Ἠριδανοῦ θ᾽ ὕδωρ,ἔνθα πορφύρεον σταλάςσουσ᾽ ἐς οἶδµα τάλαιναικόραι Φαέθοντος οἴκτῳ δακρύωντὰς ἠλεκτροφαεῖς αὐγάς·Воспарить бы мне над морскойВолной берега АдрииИ водами Эридана,Где в скорби по ФаэтонуНесчастные девушкиИсточают в темную пучинуСияющие янтарем лучи слез (735-741).Итак, счастье богов противопоставлено несчастьям смертных,символически выражаемым мотивом плавания по морю, и географический241предел мореплавания жестко разграничивает эти два противоположныхмира.209Любопытно, что в других «морских» трагедиях Еврипида такжепоявляется мотив географической границы, но он получает в них иныезначения, в зависимости от концептуального замысла каждой из драм.
В«Медее» такой границей служат Симплегады («Сталкивающиеся скалы»), т.е.Босфор. Подобно Атлантовым пределам и Понту в «Ипполите», Симплегадыупомянуты уже в первых стихах драмы:Εἴθ᾽ ὤφελ᾽ Ἀργοῦς µὴ διαπτάσθαι σκάφοςΚόλχων ἐς αἶαν κυανέας Συµπληγάδας,Ах, если бы судно Арго не пролетелоСквозь темные Симплегады в страну колхов (1-2),и затем названы многократно и самыми разными способами. По словам хора,убежав из родного дома с Ясоном, Медея направилась к «затвору Понта»,чтобы, проплыв его, попасть в Элладу:Ἑλλάδ᾽ ἐς ἀντίπορονδι᾽ ἅλα νύχιον ἐφ᾽ ἁλµυρὰν209Согласно гипотезе, высказанной Пэрри (H.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
