А.Л. Никифоров. Философия науки. История и методология (1998) (А.Л. Никифоров. Философия науки. История и методология (1998).pdf), страница 6

Научная теория мыслилась в виде пирамиды, в вершинекоторой находятся основные понятия, определения и постулаты; нижерасполагаются предложения, выводимые из аксиом; вся пирамидаопирается на совокупность протокольных предложений, обобщениемкоторых она является 21.Прогресс науки выражается в построении таких пирамид и в последующем слиянии небольших пирамидок, построенных в некоторойконкретной области науки, в более крупные пирамидки, которые, всвою очередь, сливаются в еще более крупные и так далее, до тех пор,пока все научные теории и области не сольются в одну громаднуюсистему, вершина которой достигает облаков, — в единуюунифицированную науку.В этой примитивно-кумулятивной модели развития не происходитникаких потерь или отступлений: каждое установленное протокольноепредложение навечно ложится в фундамент науки; если некотороепредложение обосновано с помощью протокольных предложений, тооно прочно занимает свое место в пирамиде научного знания.

И этопредставление о непрерывном прогрессе науки отвечало духу своеговремени. Большинство людей в первой половине XIX в., в том числе иученые, было убеждено, что научное знание всегда и постоянновозрастает, что наука только добавляет новые факты и законы к тем,что были получены ранее, а если иногда что-то и отбрасывается, тоэто — ложь, которую мы ошибочно считали истиной.Первоначальная модель науки и научного прогресса была настолько искусственна и примитивна, настолько далека от реальнойнауки и ее истории, что это бросалось в глаза даже самим логическимпозитивистам. Они предприняли отчаянные попытки усовершенствовать эту модель, с тем чтобы приблизить ее к реальной науке.

В ходеэтих попыток им пришлось постепенно отказываться от своих первоначальных логико-гносеологических установок. Однако несмотря навсе изменения и усовершенствования, модель науки логическогопозитивизмапостоянносохраняланекоторыеособенности,обусловленные первоначальной наивной схемой. Это, прежде всего,выделение в научном знании некоторой твердой эмпирическойосновы; резкая дихотомия эмпирического—теоретического и ихпротивопоставление; отрицательное отношение к метафизике и всемутому, что выходит за пределы чувственного опыта; абсолютизациялогических методов анализа я построения научного языка и знания;ориентация в понимании научного знания на математическиедисциплины и т.

д.Методологическаяконцепциялогическогопозитивизмастолкнулись с необходимостью решать многочисленные проблемы,вставшие перед ней в связи с той моделью науки, которую онасконструировала. Н частности, потребовалось точно указать, из какихтерминов и пред-21. Примеры реализации этого идеала построения научной теории можно нити в работе: Carnap R. Abrissder Logistik. Wien, 1929.ложений состоит эмпирический базис науки; следовало показать, чтовсе научное знание действительно сводится к эмпирическому базису;нужно было сформулировать критерий научности, который позволилбы отсечь метафизику от науки, и т. д. Следует подчеркнуть, что большинство этих проблем возникло лишь благодаря принятым логикогносеологическим установкам и неразрешимость вставших проблемкак раз и показала, что принятые установки были порочными. Попыт-ки решить первоначальные проблемы породили новые проблемы, арешение последующих проблем натолкнулось на новые трудности и вконце концов методологическая концепция логического позитивизмаразвалилась под грузом тех проблем и сложностей, которые она же ипородила.

До сопоставления ее с реальной историей научного познания дело даже не дошло.На примере ряда проблем, которые ставила перед собой методологическая концепция логического позитивизма, попробуем показать, скакими трудностями столкнулась эта концепция и как онаразрушалась в попытках преодолеть эти трудности.I. 4. ЭМПИРИЧЕСКИЙ БАЗИСПонятие эмпирического языка было одним из важнейших понятийметодологии логического позитивизма, а проблема определения этогопонятия — ключевой проблемой концепции.Первоначально в качестве эмпирического языка членами Венскогокружка был принят феноменалистический язык, описывающий чувственные восприятия и состоящий из протокольных предложений.

Протокольным предложениям первоначально приписывали следующиеособенности:а) они выражают "чистый" чувственный опыт субъекта;б) они абсолютно достоверны, в их истинности нельзясомневаться;в) протокольные предложения нейтральны по отношению ко всемуостальному знанию;г) они гносеологически первичны — именно с установления протокольных предложений начинается процесс познания."Ясно и, насколько мне известно, никем не оспаривается, что познание в повседневной жизни и в науке начинается в некоторомсмысле с констатации фактов и что 'протокольные предложения', вкоторых и происходит эта констатация, стоят — в том же смысле — вначале науки" 22, — писал руководитель Венского кружка М.

Шлик.Легко замеSchlick M. Uber das Fundament der Erkenntnis // Erkenntnis, Bd. 4, 1934, S. 89. — Это практически то жесамое, что говорил в свое время Д. С. Милль:"Начало всякого исследования состоит в собирании неанализированных фактов и в накоплении обобщений,непроизвольно являющихся естественной восприимчивости". — Милль Д. С. Огюст Конт и позитивизм. М.,1897, с. 45.22тить, что свойства (б), (в), (г) обусловлены свойством (а). И когдаоказалось, что "чистый" чувственный опыт невозможен и, во всякомслучае, не может сохранить свою "чистоту" при выражении его вязыке, логическим позитивистам пришлось отказаться от (а), а вместес тем и от всего остального.В вопросе о том, какова форма протокольных предложений, чтиони собой представляют, среди логических позитивистов не было единодушия.

Р. Карнап полагал, что эти предложения должны составляться из слов, относящихся к чувственным впечатлениям; О. Нейратотличительный признак протокольного предложения видел в том, чтов него входит имя протоколирующего лица, "констатации" М. Шликасодержали слова "здесь" и "теперь", имеющие смысл лишь вконкретной ситуации. Суммируя все эти идеи, можно предположить,чтопротокольноепредложениедолжнобыловыглядетьприблизительно так: "Я сейчас воспринимаю круглое и зеленое".Предполагается, что это предложение выражает мое "чистое"чувственное переживание в определенный момент времени.Однако это далеко и далеко не так.

Данное предложение содержиттакие слова, как "круглое" и "зеленое", а эти слова являются общимитерминами, т. е. относятся не только к моему сиюминутному ощущению, а к громадному классу ощущений — как моих собственных, таки других людей. Поэтому они выражают лишь то, что является общимдля ощущений данного класса, и не способны передать те черты моихощущений, которые придают им их уникальность и неповторимость.Таким образом, выражая ощущения в языке, мы производим абстрагирование и обобщение и сохраняем лишь общее и абстрактное.Вместе с тем, эти слова выражают понятия, которые связаны сдругими понятиями и подчиняются определенным законам нашегоязыка, сформировавшимся в результате длительного историческогоразвития самого языка и общественной практики. Поэтому в своемсодержании ни понятия воплощают также исторический опыт людей.Таким образом, содержание понятий "круглое" и "зеленое" отнюдь неисчерпываются моим мгновенным переживанием, даже если этопереживание и оказывает какое-то влияние на их значение.

— Этолишь одно из рассуждений, показывающих, что выразить в языке"чистое" чувственное переживание и при этом сохранить его"чистоту", не добавив к нему рационального элемента, невозможно.Кроме того, следует учесть, что и самого "чистого" чувственногоопыта, к которому апеллировали логические позитивисты, несуществует. Это показал еще И.

Кант. А в психологии XX в. былаэкспериментально доказана связь, существующая между работойорганов чувств и мышлением человека, в частности, даже егопрофессиональными знаниями. Таким образом, убеждение логическихпозитивистов в том, что наука опирается на твердый эмпирическихбазис, а этот базис состоит из абсолютно истинных протокольныхпредложений, выражающих чувственные переживания субъекта,оказалось ложным.

Даже если бы существовал "чистый" чувственныйопыт, его невозможно было бы выразить в языке. Но к тому же такогоопыта просто не существует.Между прочим, любопытный пример методологической псевдопроблемы, возникающей в результате принятия неоправданных философских предпосылок, дает проблема интерсубъективностипротокольного языка, которая в течение ряда лет волновалалогических позитивистов. Если считать, что протокольныепредложения выражают "чистый" чувственный опыт субъекта, тооказывается, что у каждого субъекта свой собственный протокольныйязык. Это обстоятельство порождает достаточно серьезную трудность,если при этом еще утверждают, что наука занимается трансформациейпротокольных предложений и каждое научное предложение имеетсмысл лишь постольку, поскольку его можно свести к протокольнымпредложениям.

Получается, что каждый субъект имеет своюсобственную науку и принимает лишь те научные предложения,которые согласуются с его личным протокольным языком. Но фактсуществования общепризнанной интернациональной науки налицо.Значит, нужно отыскать "интерсубъективный" протокольный язык, т.е. такой язык, который был бы общим для всех индивидов.Совершенно очевидно, что проблема нахождения общего эмпирического языка неразрешима в рамках феноменализма.Все это вынудило логических позитивистов перейти сначала кфизикалистскому эмпирическому языку, а затем к "вещному" языку,опиравшемуся на понятие наблюдаемости.