А.Л. Никифоров. Философия науки. История и методология (1998) (А.Л. Никифоров. Философия науки. История и методология (1998).pdf), страница 8

Витгенштейн отождествил смысл предложения стем положением дел, которое оно описывает26. То, что некотороепредложение имеет смысл, т. е. говорит о каком-то реальномположении дел, выясняется в результате сведения этого предложениякатомарнымпредложениям,которыенепосредственносопоставляются с фактами. Те же предложения, которые не являютсяфункциями истинности атомарных предложений и, таким образом, неговорят о фактах, Витгенштейн объявляет бессмысленными.Правда, при этом оказываются бессмысленными также и логические тавтологии, т.

к. они не описывают никакого положения дел."Тавтология не имеет условий истинности, потому что она безусловноистинна. — писал Витгенштейн. — Тавтология и противоречие неимеют смысла"27. Однако, хотя тавтологии и не имеют смысла, онивсе— таки не совсем бессмысленны. "Не тавтология и противоречиене являются бессмысленными, они являются частью символизма,подобно тому как 'Q' есть часть символизма арифметики"28.26 "Вместо: Это предложение имеет такой-то и такой-то смысл', можно просто говорить: 'Этопредложение изображает такое-то и такое-то положение дел" .

— Витгенштейн Л. Логико-философскийтрактат, 4.031.27 Витгенштейн Л. Логико-философский трактат, 4.461.28 Там же, 4.4611.Следует сказать, что для эмпиризма математика и логика всегдабыли камнем преткновения при его попытках опытного обоснованиянаучного знания. В самом деле, в области астрономии, механики, биологии не так уж трудно показать, что законы этих наук основываютсяна опытных данных. Но как быть с математическими и логическимизаконами? Ведь они явно не являются истинами, полученнымипосредством опыта! И здесь Витгенштейн находит блестящеерешение: да, это не опытные истины, но это — инструмент обработки,преобразования опытных истин, поэтому математика и логикаобразуют необходимую часть науки.Логические позитивисты заменили атомарные предложенияВитгенштейна протокольными предложениями, но сохранили еготезис о сводимости всех предложений науки к протокольнымпредложениям и о бессмысленности тех предложений, для которыхтакое сведение оказывается невозможным.

Предложения философииневерифицируемы, следовательно, они бессмысленны. Так философиябыла не только отделена от науки, но и полностью дискредитирована.Сейчас нетрудно заметить, что, утверждая бессмысленность философии, логические позитивисты допускали определенную некорректность. Верификационный критерий осмысленности утверждает, чтоневерифицируемые предложения эмпирически непроверяемы,следовательно, не имеют эмпирического значения.

Но отсюда еще неследует, что такие предложения лишены всякого значения.Логические же позитивисты отождествили значение с эмпирическимзначением и тогда оказалось, что предложения философии не простолишены эмпирическoro значения, но лишены значения влингвистическом смысле, т.

е. попросту бессмысленны. Однако этоотождествление не было высказано ими в явной форме, и отсутствиеэмпирического значения без всякого обоснования выдавалась ими забессмысленность в обычном, лингвистическом смысле29.Например, Карнап, обсуждая причины появления в языкебессмысленных предложений, утверждал, что предложенияфилософии бессмысленны так же, как бессмысленны предложения,нарушающие правила грамматики или логики, типа "Цезарь есть и"или "Цезарь есть простое число"30. Таким образом, философияоказалась бессмысленой с точки зрения чрезвычайно узкой теориизначения — теории, приписывающей значение только тем терминамии предложениям, кото29.

О различии эмпирического и лингвистического значений см.: Патнэм X. Как нельзя говорить означении // Структура и развитие науки. М., 1978.30. Carnap R. Uberwindung der Metaphysik durch logische Analyse der Sprache // Erkenntis, Bd. 2, 1931.рые относятся к чувственно воспринимаемым вещам 31. Но логическиепозитивисты выдали это за бессмысленность в обычном смысле и использовали в качестве основания для поношения философии.Чрезвычайная узость верификационного критерия демаркации изначения не могла не вызвать протеста.

Этот критерий не только уничтожал философию, но отсекал и наиболее плодотворную часть самойнауки. Нее научные термины и предложения, относящиеся к идеализированным или просто к чувственно невоспринимаемым объектам, сточки зрения этого критерия оказывались бессмысленными.Оставшаяся часть лишалась своих законов. Большая часть научныхзаконов имеет форму общих предложений, например, "Все тела принагревании расширяются" или "Ни одно материальное тело не можетдвигаться со скоростью, превышающей скорость света". Дляверификации подобных предложений требуется бесконечно многочастных предложений вида "Тело а при нагревании расширяется","Тело Ь при нагревании расширяется" и т.

д. Но мы не в состояниисформулировать и проверить бесконечного количества протокольныхпредложений. Следовательно, законы науки неверифицируемы идолжны быть объявлены бессмысленными. На это обратил вниманиеуже К. Поппер в своем письме к издателю журнала "Erkenntnis" 33.Однако что же будет представлять собой наука, если лишить еезаконов?Абсурдные следствия, вытекающие из первоначального пониманияверифицируемости как полной проверяемости, заставили логическихпозитивистов ослабить свой критерий демаркации и заменить егокритерием частичной верифицируемости, или эмпирическойподтверждаемость: лишь то предложение научно, истинностькоторого можно хотя бы частично подтвердить эмпирически. Общиепредложения теперь включаются в число научных, т.

к. некоторыечастные следствия общего предложения могут быть проверены, и ихистинность служит частичным подтверждением общего предложения.Подтверждаемость по-прежнему связывается с осмысленностью: лишьэмпирические термины и предложения вполне осмысленны;остальные термины и предложения науки получают смысл лишьпостольку, поскольку они могут быть частично подтверждены.Верификационная теория значения напоминает ту феноменалистскую концепцию, которуюиспользовал Дж.

Беркли в своей критике понятия материи, силы и других понятий классической механики.31 Popper К. Ein Kriterium des empirischen Characters theoretischer Systeme // Erkenntnis, Bd. 3, 1932/1933.33 Правда, некоторые из них не пошли по этому пути. М. Шлик, например, следуя Витгенштейну,продолжал настаивать на том, что законы науки являются правилами вывода, т. е. псевдопредложениями.31В работе "Проверяемость и значение" 34 Карнап строит иерархиюязыков, выражающую постепенное ослабление демаркационного критерия логических позитивистов. Язык L1 содержит только предикатынаблюдения и только экстенсиональные молекулярные предложения.Первоначально логические позитивисты считали, что лишь такой языкприемлем в качестве научного языка и все, что не может быть в немвыражено, следует считать ненаучным и бессмысленным. Язык L2дополнительно включает в себя общие и экзистенциальныепредложения, которые могут быть лишь частично подтверждены.

И,наконец, сам Карнап уже склонен принять язык Z-з, содержащий нетолько термины наблюдения, но и диспозиционные предикаты (о нихсм. ниже). Предложения с такими предикатами — подобно общимпредложениям — также не могут быть верифицированы, а могут бытьлишь частично подтверждены.Таковы первые шаги логических позитивистов на пути ослаблениясвоего узкого верификационного критерия демаркации. Однако в этотпериод Карнап все еще настаивает на экстенсиональности научногоязыка и верит в то, что каждый научный термин может быть сведен кпредикатам наблюдения. Научные предложения должны выражаться вязыке Li, все, что нельзя выразить в этом языке, ненаучно и лишеносмысла.В дальнейшем Карнап еще больше ослабляет демаркационныйкритерий. Он отказывается от требования экстенсиональности для всего языка науки и сохраняет это требование лишь для языка наблюдения.

Он также уже не требует, чтобы каждый научный термин былсводим к терминам наблюдения. Достаточно, если хотя бы некоторыетермины будут связаны с терминами наблюдения. Модель языканауки теперь включает в себя три элемента: язык наблюдения,термины и предложения которого обладают значением благодаря ихсвязи с чувственными впечатлениями; теоретический язык, термины ипредложения которого сами по себе лишены значения и которыйуподобляетсянеинтерпретированномуисчислению;правиласоответствия, связывающие теоретический язык с эмпирическим.Термины теоретического языка входят в теоретические постулаты,которые обеспечивают между ними определенную связь.

Когданекоторые из этих терминов мы с помощью правил соответствиясвязываем с терминами наблюдения, то благодаря теоретическимпостулатам все теоретические термины получают эмпирическуюинтерпретацию и осмысленность. Таким образом, если для некотороготермина мы можем подобрать цепочку предложений, устанавливающих его связь с другими терминами, и если хотя бы одинтермин из этой цепочки предложений можно связать с терминаминаблюдения посредством подходящих правил соответствия, то наштермин можно считать научным и осмысленным.34Carnap R. Testability and Meaning // Philosophy of Science, V. 4, 1937.По-видимому, этот демаркационный критерий уже настолько расплывчат, что едва ли он может выполнять свое предназначение.

В конце концов, для многих философских терминов можно подобрать соответствующую цепочку предложений, которая сделает их научными.Различие между наукой и философией становится совершенно неопределенным. Что же остается? — Лишь позитивистское предубеждениепротив философии, да привычка поносить ее и от нее открещиваться.I. 6. ПРИНЦИП ВЕРИФИЦИРУЕМОСТИПервоначальная узость демаркационного критерия логическогопозитивизма привела к его ослаблению и практическому отказу от него. Однако его недостатком была не только чрезмерная узость.

Большие трудности возникли и при попытках его точной формулировки.Допустим, мы согласимся с тем, что осмысленность отождествляется с верифицируемостью. Но что значит, что некотороепредложение верифицируемо? Первоначальный и, кажется, наиболееестественный ответ таков: предложение верифицируемо, если егоможно практически в любой момент проверить, т. е.

наблюдениемустановить его истинность. Этот ответ быстро возбуждает сомнения:предложения о прошлых и будущих событиях, такие как, например,"Вчера в Москве шел дождь" или "Завтра будет солнечно", сегодняпроверить невозможно. Должны ли мы на этом основании считать, чтосегодняпроизноситьтакиепредложениябессмысленно?Бессмысленными оказываются и предложения о фактах, установитькоторые мы не можем вследствие отсутствия технических средств.Например, предложение "На обратной стороне Луны имеются горы"следовало считать бессмысленным до начала полетов в космос. Всущности, бессмысленными оказываются почти все предложения заисключением тех, которые описывают мое окружение в настоящиймомент.Стремясь избежать этого неприятного следствия, логические позитивисты предложили новое понимание: предложение верифицируемо,если существует логическая возможность его проверки.