Диссертация (Советское научное сообщество в 1918-1934 гг. социальный, институциональный, публичный аспекты), страница 11

Учитывая важность работ данного направления,следует отметить, что их оборотной стороной в силу избранных хронологическихрамок является преимущественное внимание к репрессивной составляющеймобилизационнойполитикиуказанногопериода(например,кистории«шарашек»), а также осмысление феномена мобилизации как исключительноотечественного явления.

Свои акценты в трактовку научной политики советскогогосударства внесли исследования Л.Г. Берлявского, указавшего на формированиена рубеже 1910–1920-х гг. государственной концепции мобилизации науки каксоставной части политики «военного коммунизма» и отметившего рольгосударственного контроля и особые меры по «созданию идеологическикорректной науки»111. О конкуренции двух альтернатив мобилизации науки –государственного проекта и проекта научного сообщества – и пораженииКрасильников С.А. Интеллигенция в большевистской системе социальноймобилизации: опыт и цена 1928 г. // Социальная мобилизация в сталинском обществе:институты, механизмы, практики: Сб. ст.

/ Под ред. С.А. Красильникова. Новосибирск, 2011.Вып. 1. С. 132.110Социальная мобилизация в сталинском обществе...111Берлявский Л.Г. Власть и отечественная наука: формирование государственнойполитики: 1917–1941 гг.: Автореф. дис. … д-ра ист.наук. Новочеркасск, 2004. 46 с.10949последнего в 1930-е гг. писала Н.В. Гришина112. По-новому осмысливаются вэтом ракурсе и такие традиционные для советской историографии сюжеты, какистория отдельных руководящих научной политикой органов власти113, и меры поулучшению положения научной интеллигенции114.Несколько иная точка зрения была сформулирована А.Н.

Дмитриевым. Врамках разработанной им концепции «мобилизации интеллекта» исследовательговорил о крушении довоенных форм международного сотрудничества вевропейском масштабе, сближении науки с государственной и общественнойжизнью, произошедших в период Первой мировой войны. Как обозначает автор,это был «форсированный переход от «республики ученых» к национальногосударственному принципу организации науки, от принципа элитарности изакрытости научных занятий к их демократизации и становлению науки каксоциального института»115. В работах А.Н. Дмитриева иначе оценивается ифактор идеологической обусловленности произведенных научных продуктов: напервый взгляд искусственный характер марксистского оформления научныхизысканий 1920–30-х гг.

был обусловлен их логичностью и востребованностьюнаучнымнарративомтоговремени116.БлизокэтойконцепциитезисК.А. Богданова о концептуальной, методологической, а не только подневольнойили сугубо внешней природе «советскости» гуманитарной науки тех лет117.Гришина Н.В. Отечественная наука и власть в 1910–1920-е гг.: к вопросу о моделивзаимоотношений // Вестник Омского университета: Серия «Исторические науки». 2014.№ 1(1). С. 70–76.113Глухарев Н.Н. Ученый комитет при ЦИК СССР как орган управления наукой иобразованием (1926–1938 гг.): Автореф. дисс. … канд.

ист. наук. М., 2011. 20 с.114Хабибрахманова О.А. Деятельность комиссий по оказанию помощи ученымТатарстана в 1920-е – 1930-е гг.: Автореф. дис. … канд. ист. наук. Казань, 2006. 28 с.115Дмитриев А.Н. Мобилизация интеллекта: Первая мировая война и международноенаучное сообщество... С. 297–298.116Он же.. «Академический марксизм» 1920–1930-х годов: западный контекст исоветские обстоятельства…; Он же. «Академический марксизм» 1920–1930-х гг. и историяАкадемии: случай А.Н. Шебунина // НЛО. 2002. № 54. С.

29–60.117Богданов К.А. Наука в эпическую эпоху: классика фольклора, классическаяфилология и классовая солидарность // НЛО. 2005. № 78. С. 86–125.11250Третий аспект бытования научного сообщества – публичный, а именно –практика презентации и популяризации полученных научных результатов вовторой половине 1910–1930е гг. – лишь недавно оказался в центре вниманияисторической науки.

При этом прежде всего внимание исследователей привлекжанр раннесоветской фантастики, переживавший пик издательской популярностив исследуемый период. Кроме собственно литературоведческих работ118,интересныипопыткиеепрочтениясточкизрениясоответствиятехнологическому «воображаемому» эпохи. Так, к научной фантастике ипопуляризации научных идей в раннесоветский период обратился и кругроссийскихисследователей,политехническимаффилированныхуниверситетомим.ПетрасСанкт-ПетербургскимВеликого.Методологическиосновываясь на концепции «социотехнического воображаемого» (sociotechnicalimaginaries) профессора Гарвардского университета (США) Шейлы Ясанофф(SheilaJasanoff),ониисследуюткомплексколлективныхпредставленийотносительно научно-технических инноваций в России и связанных с нимисоциальных порядков и образов социального будущего.

Например, С.Б. Ульяноваконцептуально осмыслила феномен научно-технической фантастики. По еемнению, научно-фантастический пласт в полной мере отвечал массовымпредставлениям о социализме как обществе, находящемся на высоком уровнетехнического развития, которые за короткий срок сформировались послереволюции 1917 г.119Исследовался и сюжет презентации научных результатов за рубежом. Оноказался востребован в современной историографии и изучался в рамкахпроблемы изоляционизма, в котором оказалось научное сообщество после 1917 г.Например, исследования: Бритиков А.Ф. Русский советский научно-фантастическийроман. М., 1970.

447 с.; Он же. Отечественная научно-фантастическая литература (19171991 гг.). СПб., 2005. Кн. 1–2; Бритикова К.Ф., Смирнов Л.Э. Библиография отечественнойфантастики, изданной на русском языке в Российской империи и Советском Союзе с 1759 по1991 гг: В 3 т. СПб., 2006-2009.119Ульянова С.Б. Социализм как индустриальная мечта (массовые представления осоциализме в советском обществе в 1920-е гг.) // Контуры будущего: технологии и инновации вкультурном контексте. СПб., 2017. С. 7–11.11851Ее острота была снята в работах Д.А.

Александрова – исследователь убедительнопоказал, что тенденция замыкания научных сообществ в национальных(«патриотических») границах была характерна для всей европейской науки после1914 г., а не являлась чем-то исключительным для СССР120.Подчеркивая успехи отечественной историографии в изучении историинаучного сообщества в исследуемый период, отметим и ряд ее ограничений. Какправило, научное сообщество в российской историографической традициирассматривалось как объект властных мер по организации науки, заботы обулучшении ее положения, репрессивной политики и пр.

Авторы, тщательноработая с фактами и детально прорабатывая каждый сюжет актуальной прилюбом историографическом ракурсе темы взаимодействия/противостояния властии науки в раннесоветский период, обращались к сюжетам организации науки,истории отдельных научных учреждений, исследовали (а точнее, оценивали сознаком плюс или минус) специфику государственного контроля над нею,выстраивали объяснительную стратегию с позиции анализа ее подчинения илипротивостояния политической власти, почти не делая акцента на имманентных,внутренне присущих ей тенденциях развития.Другим до сих пор не до конца изжитым ограничением отечественнойисториографии является сильное влияние «линейных» и доктринальныхпредставлений как о политике власти по отношению к научному сообществу, таки о настроениях и поведении ее представителей.

Причиной этого видится тотфакт, что научное сообщество до сих пор исследовалось в ракурсе политической(а не социальной) истории, в которой априорной границей выступал 1917 год.Научное сообщество после революции трактовалось как прежде монолитнаяпрофессиональная группа, с 1917 г. разделенная по идеологическому принципу –на «буржуазных» и «красных» профессоров. Таким образом, историческаяАлександров Д.А. Почему советские ученые перестали печататься за рубежом:становление самодостаточности и изолированности отечественной науки, 1914–1940 гг.

//ВИЕТ. 1996. № 3. С. 3–24.12052действительность сводилась к противостоянию принявших и не принявшихполитическую идеологию, что, безусловно, обедняло и схематизировало еесюжетное наполнение.Напротив, в зарубежной историографии, наряду с множественностьюподходов к оценке уровня развития науки в СССР, в целом признавалисьпреимущества государственной системы управления этой важнейшей сферойжизнедеятельностиисследованияобществастановятся(впредметомусловияхособойкоторойфундаментальныегосударственнойзаботыиподдержки), однако отвергалось государственное вмешательство в решение ееимманентных проблем и доказывалась недопустимость монополизации формуправления в науке.

Такие оценки обусловили снятие остроты вопросавзаимоотношений «науки и власти» в исследуемый период и актуализировали егоизучение не только с точки зрения конфликта, но и взаимодействия (в рамкахконцепции «сталинской сословности»). Однако зарубежная историография темыхарактеризуется дисциплинарной и тематической «лоскутностью» исследований,сосредоточением на изучении преимущественно «прорывных областей» научногознания в СССР.Отметим еще одну тенденцию.

В историографии – как отечественной, так изарубежной – главным образом ставилась задача изучения нобилитета, чаще всегона уровне персональных биографий, при этом внимание почти не привлекалинижние квалификационные группы– многочисленные «начинающие» и«молодые» ученые. Не ставилась и задача исследования структурных измененийнаучного сообщества в постреволюционный период – а именно: трансформацииегосоциально-демографическойнациональной и т.п.).структуры(гендерной,возрастной,531.2.ТеоретическиеподходыкизучениюсоветскогонаучногосообществаСложность и специфика объекта исследования – советского научногосообщества в изучаемый период – обеспечила обширные исследовательскиевозможности для концептуального синтеза как современных науковедческих, таки конкретно-исторических методов и подходов.В основу исследования был положен системный подход, обосновывающийпредставление о науке как о сложной саморазвивающейся системе, каждыйэлемент которой находится в тесной связи и взаимодействии с другимиэлементами в их развитии, обусловленном общей имманентной, внутреннеприсущей науке логикой, и не может быть исследован изолированно.

Онпредполагает реализацию нескольких главных задач: 1) вычленение элементов,которые входят в систему; 2) анализ характера отношений между элементами(горизонтальные,иерархические);3) изучениевзаимодействиясистемысвнешней средой. Такое понимание науки обусловило внимание к ее сложнойвнутренней структуре (совокупности входящих в нее элементов и связей междуними) и особенностям взаимодействия с окружающей средой.При реализации исследования важным являлся интеракционистскийподход, согласно которому поведение группы следует изучать не с точки зрениясоставляющих ее отдельных индивидов, а исходя из их сложной групповойактивности, в рамках которой анализируется поведение каждого отдельногоиндивида121.

Научное сообщество в таком ракурсе рассматривается какотносительно закрытая группа, связанная сетью коммуникаций и социальныхотношениймеждуучеными122.Интеракционистсткийподходобусловилобращение в качестве теоретической основы к концепциям, авторы которыхИнтеракционизм в американской социологии и социальной психологии первойполовины XX в.: Сб.