Диссертация (Мотивный комплекс прозы Татьяны Толстой), страница 10

Разрыв сдетством-Раем у Толстой если и трагичен, то все же не фатален, посколькуавтор находит возможность «возврата» в детство или его замещения. Как ужеговорилось,образгероя-ребенкатрансформируетсяуТолстойис(под)меняется взрослым персонажем с «детскими» чертами и сознанием.Экзистенциальная неизбежность «потери», «утраты» Рая, детства нередко врассказах Толстой воплощается в разветвленном мотиве жертвенности.Примером тому служит рассказ «Соня», опубликованный в 1984 году1.Главный образ рассказа Толстой — наивная, добродушная, кажется, неочень умная героиня Соня.

Толстая нередко (за)главными героями своихрассказов делает женщин — например, Милая Шура («Милая Шура»),Женечка («Самая любимая»), Марья Иванна («Любишь — не любишь»),Светка-Пипка («Огонь и пыль»), Зоя («Охота на мамонта»), Мамочка(«Ночь») и др.2 Между тем именно Соня («Соня»), без сомнения, оказываетсяодним из самых трогательных и запоминающихся персонажей в толстовскойгалерее женских образов.

При всей своей внешней нелепости Соняоказывается особенно глубоким и емким персонажем в творчестве Толстой.Рассказ «Соня» представляет собой воспоминание автора-рассказчика ожизни и судьбе героини. Первая фраза в рассказе, которая знакомит читателя1Толстая Т. Соня // Аврора. 1984. № 10.

С. 76–83.В этой связи творчество Толстой нередко анализируют с точки зрения гендернойпроблематики. См.: Абашева М. П., Воробьева Н. В. Русская женская проза на рубеже XX–XXI веков. Пермь, 2007; Савкина И. Л. Разговоры с зеркалом и зазеркальем.Автодокументальные женские тексты в русской литературе первой половины XIX века.М.: Новое литературное обозрение, 2007.248с героиней, — «Соня была дура» (с. 127)1.

В рассказе по сути бранноеругательство «дура» становится заместителем имени героини, почти еепрозвищем, ее кличкой, так как повторяется от одной фразы к другой — «вопервых, Соня дура» (с. 134); «Соня, дура, клюнула сразу» (с. 134); «Соня —старая дура» (с. 137) и др.2Неустроенность жизни Сони очевидна и особенно ярко выделяется наоснове сопоставления героини с антигероем, ее антиподом, ее условным«врагом» — Адой. Если Ада «была в своей лучшей форме <…> — фигуркапрелестная, лицо смуглое с темно-розовым румянцем, в теннис она первая,на байдарке первая, все ей смотрели в рот» (с.

133), то Соня совершенноиная. Соня служит в музее научным хранителем. «Скучная жизнь у этихмузейных хранителей, все они старые девы» (с. 131) — говорится в рассказео Сониной жизни3. Внешний образ героини безрадостен, как отмечает Ада,даже «безобразен»: «что-то синее, полосатое, <…> голова как у лошадиПржевальского, под челюстью огромный висячий бант блузки <…> рукававсегда слишком длинные. Грудь впалая, ноги такие толстые — будто отдругого человеческого комплекта, и косолапые ступни» (с. 129).Главная особенность Сони быть чужой в этом мире, быть «не от мирасего».

Соня добра, но наивна, прямодушна, но и прямолинейна. «“Я васвидела в филармонии с какой-то красивой дамой: интересно, кто это?” —спрашивалаСоняурастерянногомужа,перегнувшисьчерезегопомертвевшую жену» (с. 129). И умысла или потаенного смысла в вопросе1Здесь и далее ссылки на текст рассказа «Соня» дается по изд.: Толстая Т. Рассказы. М.:«Белые стены», 2004 , — с указанием страниц в скобках.2Слово «дурак» широко используется в разговорной речи и имеет несколько толкований:1. глупый человек, тупица, непонятливый, безрассудный; 2.

малоумный, юродивый;3. шут, помышляющий дурью, шутовством (Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковыйсловарь русского языка. М., 1986. С. 156–157). Кроме того определение «дурак» невольнозаставляет вспомнить широко известный мифологизированный образ русских волшебныхсказок — доброго и наивного героя-дурака, например, Иванушку-дурачка.3Стоит отметить, что образ Сони изначально складывается из разнополярных элементов:дура, но при этом научный сотрудник.49героини нет — она по-детски проста и спрашивает о том, что видела, но несумела разглядеть.Простушка Соня становится объектом постоянных насмешек, издевоксо стороны допустивших ее в свой круг интеллигентов.

К примеру, брат Ады,Лев Адольфович, ради шутки делает двусмысленный комплемент Соне застолом: «“Сонечка, ваше вымя меня сегодня просто потрясает!” — и онарадостно кивала в ответ» (с. 130). Или Ада: «“А я вот в восторге от вашихбараньих мозгов!” — “Это телячьи”, — не понимала Соня, улыбаясь. И всерадовались <…>» (с. 130). Непонимание или неприятие Соней языковойигры, основанной на столкновении буквальных и переносных значений,придает насмешникам чувство интеллектуального превосходства над ней1.Между тем имя героини Толстой — Соня (София) — в переводе сгреческого означает «мудрость», «знание», что позволяет a priori говорить овысоком духовном потенциале персонажа.

Однако мудрости в привычном(житейском) понимании в образе Сони нет. Толстая говорит об иноймудрости — мудрости сердца, души. К тому же, называя свою героиню Соня,ТолстаянесомненнопроводитпараллельсизвестнымобразомФ. М. Достоевского, его Сонечкой Мармеладовой, ставшей воплощениемдоброты и жертвенности.Действительно,СоняТолстойоказываетсяолицетворениембезграничной душевности, самоотверженного благодетельства. Сонинанезаменимость проявляется повсюду.

Все дела на кухне обыкновеннопоручаются Соне, так как она превосходно готовит и торты, и требуху, ипочки, и вымя, и мозги — все у нее выходит «пальчики оближешь» (с. 130).Ее «швейные достоинства» и «готовность погулять с чужими детьми и дажепосторожить их сон» (с.

128) в любой необходимый момент известны всемгероям. «Можно было поехать в отпуск, хоть в Кисловодск, и оставить на нее1«Дурак в сказках обыкновенно занимает (первоначально) самую низшую ступень виерархии героев» (см.: Иванов В. В., Топоров В. Н. Иван Дурак // Мифологический словарь/ под ред. Е. М. Мелетинского. М.: Советская энциклопедия, 1990. С. 225–226).50детей и квартиру» (с.

131), и по приезде найти все превосходном состоянии:«и пыль вытерта, и дети румяные, сытые, гуляли каждый день и даже ходилина экскурсию в музей» (с. 131) — говорится о ней1.На этом основании образ героини Толстой оказывается вовлеченным вчисло героев-праведников русской литературы. В религиозно-философскойлитературе понятие «праведность» используется как синоним «святости» иимеет значение, подразумевающее ведение благочестивого образа жизни,следование нравственным (религиозным) предписаниям2.

Среди героевтакого рода и святая мученица София. Однако В. Е. Хализев полагает, чтопомимо религиозной формы праведничества и святости, есть и другая −бытовая,«житийно-идиллическая».Персонаживтороготипаживутбезыскус(ствен)но, без метаний и напряженных поисков, однако благодарянравственнойинтуицииижертвенностиихжизньсближаетсясправедничеством и иногда в него перерастает3. К этому типу и тяготеет образгероини рассказа Толстой.В образе Сони в рассказе Толстой обнаруживаются черты блаженных июродивых. При этом традиционные признаки юродства, сродни которымСонины «скитание», «бездомье» и «безродность» («неизвестно, кто были ееродители, какой она была в детстве, где жила, что делала и с кем дружила»;с.

132), ее почти бедность (отсутствие собственного дома), некое «мнимоебезумие» и др., в рассказе приобретают «мирское» значение4. Так, оттенокблаженного безумия героини ощутим в ее репликах: «если на поминках Сонябодро вскрикивала: “Пей до дна!” — то ясно было, что в ней еще живы1В связи с этим стоит отметить, что в сюжете рассказа Соня условно принадлежит мирудетей, а не миру взрослых. Героиню не только отличает особая любовь к детям —«причем к любым» (с.

132). Но, кажется, что именно среди детей героиня чувствует себялучше, комфортнее, и только дети всерьез и по-настоящему принимают и понимают ее.2Смирнова С. А. Святость как феномен русской культуры (семантическое илингвокультурологическое описание): автореф. дис. … канд. филол. наук. Архангельск,2005. С.

13.3Хализев В. Е. «Герои времени» и праведничество в освещении русских писателей XIXвека // Русская литература XIX века и христианство: сб. ст. М.: Изд-во МГУ, 1997. С. 115.4См.: Панченко А. М. Юродивые на Руси // О русской истории и культуре: избранныестатьи. СПб.: Азбука, 2000. С. 337–352.51недавние именины, а на свадьбе от Сониных тостов веяло вчерашней кутьейс гробовыми мармеладками» (с. 128).Заметим, что в лингвистических словарях слова «юродивый»,«безумный», «глупый», «дурачок» стоят в одном синонимическом ряду1, вкотором мудрость юродивого определяется как прикровенная, а глупость —как притворная или мнимая. Именно такие черты формируют образ Сони уТолстой.

Причем мудрость героини оказывается в рассказе прежде всегодуховная, душевная, сердечная, ее способность к самопожертвованиюпроявляется через любовь.Соня влюбляется в «выдуманного» ее недругами героя. Она любитвымысел, иллюзию, фантом. «У Сони — поклонники?!» (с. 133) — ироничнозамечаетАда.ИпредлагаетвыдуматьдляСонитаинственноговозлюбленного, безумно любящего ее, но не имеющего возможности быть сней. «Фантом был немедленно создан, наречен Николаем, обременен женой итремя детьми, поселен для переписки в квартире Адиного отца» (с. 133).«Пусть он видел ее, допустим, в филармонии, любовался ее тонкимпрофилем <…> и вот хочет, чтобы возникла такая возвышенная переписка.Он с трудом узнал ее адрес. Умоляет прислать фотографию» (с.

134).Мотив юродства главной героини, вбирающий в себя мотивыдоверчивости и наивности, реализуется прежде всего в готовности персонажалюбить: она тут же влюбилась, «клюнула» (с. 134). Развитие любовногосюжета у Толстой оказывается подчинено законам эпистолярного жанра.Письма Сони и ее возлюбленного составляют единственную реальнуюоснову их любовного чувства. В переписке возникают страстные отношениямежду героиней и фантомом-Николаем — «переписка была бурной с обеихсторон» (с. 134). Выдумщицей Адой и ее большой компанией искуснообыгрываются любовные штампы: к примеру, «Николай сравнивал Соню слилией, лианой и газелью, себя — с соловьем и джейраном, причем1Даль В.

И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. СПб., 1966. Т. 4.С. 150; Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. С. 793.52одновременно» (с. 135). Николай, по замыслу Ады, влюблен в Соню спервого взгляда и признается ей в любви в первом же письме: «вашнезабываемый облик навеки отпечатался в моем израненном сердце» (с. 135).Кажется,чтоврассказеТолстойактуализируетсяпроблема«маленького человека», обретающего «я» через письма к ее возлюбленному(подобно Макару Девушкину из «Бедных людей» Ф. М. Достоевского)1.Однако эпистолярный роман, пусть даже с несуществующим Николаем,нисколько не «умаляет» образ Сони, а «превозносит» его. Мотивсамоотверженной любви героини поднимает ее, делает тверже и сильнее,позволяет обрести истинный смысл жизни.

Ее способность по-настоящемулюбить (вымышленного) героя и глубоко сопереживать ему обнаруживаетчеловеческую силу героини, обозначает художественную яркость образа.Мотив любви-вымысла в рассказе «Соня» становится в один ряд страдиционными для ранних рассказов Толстой мотивом детскости — смотивами мечтательности и сказочности. Но если обыкновенно у Толстоймотивы мечты-фантазии были связаны с образами самих героев-мечтателей,то здесь мотив иллюзии-мечты порожден и сформирован чужой фантазиейшуткой. Хотя и героиня участвует в сотворении мечты: она самоотверженноотдается ей и превращает ее в собственную реальность — но корни мотиваоказываются заложенными в другом образе, в образе змеи-Ады.Существенным оказывается тот факт, что коллизия рассказа Толстойстроится главным образом на «шутке-игре», инициированной Адой. «Ада //змея»: «женщина-змея», «острая, худая, по-змеиному элегантная» (с. 129) —становится не просто провокатором, но и «двойником» (alter ego)выдуманного ею же Николая, противником-возлюбленным Сони.