Диссертация (Аксиологическая динамика русской лексики (конец XVIII – начало XXI вв.)), страница 9

К тому же ценности могут изменяться в течениежизни этих конкретных личностей. Например, слово брат (в значении ‘членсемьи’) для некоторых из нас позитивное, для других – аксиологическинейтральное»1 [Puzynina 2014: 8].Ценность может служить основанием для оценки или объектом оценки,но при этом акт ценностного структурирования мира никогда не сводится какту оценивания.Аксиологическая составляющая наравне с когнитивной лежит в основеязыковой картины мира.

Х. Ортега-и-Гассет в работе «Две великиеметафоры» пишет о том, что измыслить мир, будучи в относительном плену«<…> granicy języka wartości nawet w obrębie jednej kultury nie są wyraźnie okreslone, sąodmienne w ujęciu roznych osob, zmienaj są sie tez w trakcie źycia tych samych jednostek. Naprzyklad slowo brat (w znaczeniu ‘czlonek rodziny’) dla jednych z nas jest nacechowanepozytywnie, dla innych jest neutralne aksjologicznie» [Puzynina 2014: 8]. – перевод наш – В.М.146языковой картины мира, – это определить интеллектуальное и эмоциональноценностное отношение человека к миру в том или ином культурно-языковомсоциуме, где каждый этнос членит мир по-своему [Ортега-и-Гассет 1990: 68– 81].Работы о языковой картине мира в современном языкознаниипредставлены несколькими направлениями: картины мира в типологическомаспекте [Никитина 1993; Толстая 2008], отражение языковой картины мирасредствами разных уровней языка [Апресян 1995б; Вендина 1998; Дементьев2013; Зализняк Анна А., Левонтина, Шмелев 2012], языковая картина мира иметафоры[АрутюноваСкляревская1988;2004;Телия1996];сопоставительные работы о фрагментах картин мира разных языков[Корнилов 1999; Ларина 2013].

Для нас особый интерес представляют работыоб аксиологии языковой картины мира [Арутюнова 1984, 1988; Puzynina1997, 2014; Бартминьский 2005; Зализняк Анна А., Левонтина, Шмелев2012].Важно понимать, что в основе лингвокультурных представленийнередколежатстереотипы,анеобъективные,соответствующиедействительности представления. И. Ванькова сопоставляет содержаниеслова кошка с точки зрения научной картины мира и обыденной –совмещающей стереотипные знания о кошке (ловит мышей, лазит подеревьям, пьет молоко) и реальность с поправкой на изменения,произошедшие в быту людей и их домашних питомцев (есть кошки,которые не покидают городской квартиры; есть кошки, которых не кормятмолоком и которые никогда не ловили мышей).

Слово поглощаетмногообразие впечатлений, порождаемое восприятием реального мира,«сокращая и <…> моделируя отображение всей суммы представлений <…>,взятых в той или иной этнической традиции» [Ковшова 2013: 26]. И.Ванькова приходит к выводу, что знание лингвокультурных образов истереотипов необходимо для адекватного понимания текста, узнаванияиносказаний в различных видах коммуникации, хотя некоторые из них могут47быть негативно окрашены и требуют критического отношения приперенесении из языковой картины реальности в саму реальность. [Ванькова2012: 70 – 71].Языковая картина мира формируется системой ключевых слов(концептов) и связывающих их инвариантных ключевых1 идей (сквозныхмотивов) [Вежбицкая 1996; Зализняк Анна А., Левонтина, Шмелев 2012;Степанов 1997].

За каждым словом «стоит существенный пласт знаний <…>такие знания могут представлять собой знания о концептах объектов, оконцептах событий или классов ситуаций и, наконец, о концептах, которыесоответствуют представлениям о последовательности событий» [Кубрякова1992: 25].

Этот пласт знаний известен субъекту речи и может содержаться взначении слова (интегральные и дифференциальные семы) или бытьимплицитным.Русскуюязыковуюкартинумираотличаетаксиологическаяполяризация: противопоставление «высокого» и «низкого», «небесного» и«земного», «внутреннего» и «внешнего» [Зализняк Анна А., Левонтина,Шмелев 2012]. Например, все, что связано с бытом и материальнымдостатком, часто воспринимается как низкое. Многие понятия существуют ввиде бинарных оппозиций: радость – удовольствие, истина – правда, добро– благо.

Эта двойственность восходит к православию, которое определилочерты русской культуры в целом [Лотман, Успенский 1994].Ю.Д.Апресянсформулировалнекоторые«основополагающиезаповеди русской наивно-языковой этики» [Апресян 1995б: 351], которыеЗаметим, что образ «слов-ключей» не нов. Р. А. Будагов пишет: «<…> нельзя не видетьглубоких изменений, которые претерпела лексика русского языка за одно толькопоследнее десятилетие. Появились не только «слова-ключи», характерные для нашейэпохи.

Частично изменились и границы, отделяющие литературную языковую норму отнормы разговорного стиля» [Будагов 1971: 362 – 363]. Интересно, что если влингвокультурологии ключевые слова представляют константы, «сквозные мотивы», то уР. А. Будагова и др. исследователей лексики, например, [Денисов 1974] слова-ключиотражают актуальные для эпохи процессы, т.е.

динамически изменчивы, непостоянны.148можно воспринимать как тезисно изложенные представления об этическихоценках и ценностях в современном русском языке:‘нехорошо преследовать узко корыстные цели’ (домогаться, льстить,сулить);‘нехорошовторгатьсявчастнуюжизньдругихлюдей’(подсматривать, подслушивать, соглядатай, любопытство);‘нехорошоунижатьдостоинстводругихлюдей’(помыкать,глумиться);‘нехорошо забывать о своих чести и достоинстве’ (пресмыкаться,подобострастный);‘нехорошо преувеличивать свои достоинства и чужие недостатки’(хвастаться, рисоваться, кичиться, чернить);‘нехорошо рассказывать третьим лицам о том, что нам не нравится вповедении и поступках наших ближних’ (ябедничать, фискалить).А.

Д. Шмелев считает, что сформулированные Ю. Д. Апресяноммаксимы могут быть в разной степени применимы и к другим культурам. А.Д. Шмелев совместно с другими исследователями, принадлежащими кновомосковскойшколеконцептуальногоанализа,предлагаетрядлингвоспецифических мотивов, которые характерны для русского видениямира и русской культуры:‘в жизни всегда может случиться нечто непредвиденное’ (есличто, в случае чего, вдруг);‘всего все равно не предусмотришь’ (авось);‘чтобы сделать что-то, бывает необходимо предварительномобилизовать внутренние ресурсы, а это не всегда легко’ (неохота,собираться / собраться, выбраться);‘человек, которому удалось мобилизовать внутренние ресурсы,может сделать очень многое’ (заодно);49‘человеку нужно много места, чтобы чувствовать себя спокойнои хорошо’ (простор, даль, ширь, приволье, раздолье);‘необжитое пространство может приводить к душевномудискомфорту’ (неприкаянный, маяться, не находить себе места);‘хорошо, когда человек бескорыстен и даже нерасчетлив’(мелочность, широта, размах) [Зализняк Анна А., Левонтина, Шмелев2012: 13].Очевидно, что среди названных лингвоспецифических постулатов,имеются и те, которые характеризуют систему ценностей носителей русскогоязыка.

Следовательно, такие наблюдения очень значимы для более полногопредставления об аксиосфере русского языка, но они применимы только ксинхронному срезу. Если обратиться к истории языка, то можно увидеть, чтонекоторые из слов, иллюстрирующих эти наивно-языковые постулаты,наделялись иными оценками, так как обозначаемое ими явление имело инуюценность в диахронном аспекте. Таким образом, возникает вопрос ометодике описания аксиологической динамики. При этом мы неизбежносталкиваемся с вопросами:- как соотносятся между собой концепт, понятие или слово приописании аксиологической динамики?- какие методы описания наиболее полно раскрывают именнодинамический аспект изменения оценки?Для ответа на эти вопросы необходимо рассмотреть содержаниетерминов «концепт», «понятие», «слово» и рассмотреть возможные способыисследования соответствующих явлений.Работы, посвященные языковой картине мира, неизбежно обращаютсяк термину концепт, определение которого представляет трудности.

Традицияосмысления концепта, заложеннаяработами А. С. Аскольдова и Д. С.Лихачева, продолжается и активно развивается в трудах В. В. Колесова[Колесов 2002], М. В. Пименовой [Пименова 2007], С. Г. Воркачева [Воркачев502007], З. Д. Поповой и И. А. Стернина [Попова, Стернин 2010], Ю. Е.Прохорова [Прохоров 2009]. Группа исследователей под руководством В. В.Колесова подготовила «Словарь русской ментальности» [Колесов, Колесова,Харитонов 2014], содержащий описание отдельных концептов, которыеформируют русскую ментальность.В.

З. Демьянков, исследовавший историю слова понятие в русскомязыке, пишет о его судьбе в научном дискурсе: « “Научное” определениетермина понятие традиционно относится к сфере логики или философии.Языковеды обычно не вмешиваются во внутренние дела соседнихдисциплин.Возможно, именно поэтому последние десятилетия по-русски в нашейнауке часто стали употреблять термин концепт, которым философы до этогоне злоупотребляли, в лучшем случае считая орнаментальным вариантомтермина понятие» [Демьянков 2012: 120]. Отметим, что в работах польскойэтнолингвистической школы Е. Бартминьского термины концепт и понятиенередко используются как синонимы, а также активно функционируеттермин идея.В исследованиях языковой картины мира концепт логично связываетсяс содержанием лексического значения слова и понятием. Н.

Д. Арутюноваписала о соотнесенности картины мира и системы понятий: «Членение миране может в точности соответствовать системе понятий. <…> Концептыдискретны, мир континуален. Это позволяет говорить оязыковой(концептуальной) интерпретации действительности, зависящей от многихфакторов» [Арутюнова 1990: 7]. Такой подход объясняет количественнуюдиспропорцию понятий и концептов.Концепт изменяется в результате когнитивной деятельности человека,что влечет за собой изменения лексического значения слова. [Никифорова2008: 113].Вопрос о соотношении концепта и понятия положен в основутеоретической базы Русского семантического словаря под ред. Н.

Ю.51Шведовой. По мнению Н. Ю. Шведовой, понятие – это сложившеесяисторически основание концепта. Н. Ю. Шведова ввела термины ключевой,или великий, основной концепт и малый концепт. Ключевой концепт – это«исторически сложившаяся понятийно-языковая целостность, – то естьотлившееся в слово им материализованное, в него вмещенное понятие, –относящаяся к духовному, ментальному миру жизни человека либо кматериальной жизнеобеспечивающей, жизнеобразующей сфере его бытия».Малый концепт – «это семантико-понятийная единица, идейно (понятийно)принадлежащая основному концепту, дублирующая строение его смысловойпарадигмы, свободная по отношению к социальным и окказиональным(субъективным) оценкам и, по сравнению с основным концептом, имеющаясобственные семантические компоненты» [цит.