Диссертация (Коммуникативно-прагматические особенности немецкого прозаического романа XV-XVI вв), страница 7

Вайнмайер, объясняя причину своего обращения к предисловиям и32посвящениям прозаических романов XV в., возникших в результате переложенияантичного и рыцарского средневекового стихотворного эпоса в прозу, отмечает,что в «сопровождающих текстах» открывается область, где установка автора надостижение предпонимания с читателем выражена наиболее открыто [Weinmayer,S. 9]. Очевидно, что представление о паратексте немецких прозаических романовПозднего средневековья как о материале, наиболее «подходящем» для изученияпрагматики жанра (то есть как о пространстве нефиктивной, авторскойкоммуникации), образует методологическую основу проводимого Б.

Вайнмайеристорико-литературного исследования. Показательна в этом плане и статьяР. Хана под названием «Позволяют ли рамочные тексты прозаических романовсделать выводы об их публике?» (Erlauben die Rahmentexte der ProsaromaneSchlüsse auf deren Publikum?) [Hahn, S. 41–66]. На основе анализа предисловий,посвящений, эпилогов и других «рамочных текстов» (среди которых такжеметатекстовые вставки – сентенции, комментарии повествователя и др.)исследователь проводит обзор адресатов прозаических романов (мужчиныблагородного происхождения, женщины, читательская аудитория и др.) иинтенцийихавторов(доказательствоправдивостиистории,назидание,развлечение и др.).Значимость паратекстаособенностейнемецкихдляизученияпрозаическихкоммуникативно-прагматическихромановиегостатусавторскойкоммуникации проясняются также исходя из фактора комплементарностисредневекового авторства.

Как отмечалось, немецкие прозаические романывозникли с опорой на ранее существовавший литературный и фольклорныйматериал и поэтому представляют собой результат работы нескольких авторов.Например, для романа «Вигалоис» к авторам могут быть отнесены Вирнт фонГрафенберг и анонимный автор, переработавший стихотворный текст в прозу. Вслучае типографского издания прозаического романа в качестве авторскойинстанции должен быть принят и книгоиздатель, который, ориентируясь наимеющиеся читательские потребности и будучи заинтересованным в продаже33издания, мог изменять содержание исходного текста, привлекая фрагменты издругихпроизведений[Müller,1985,S.

25–34].Выступаякаксоавтор,книгоиздатель помимо коммерческих целей часто преследовал и другие цели.Так, по наблюдениям Ф. Барона, в «Истории о докторе Иоганне Фаусте» имеютсямногочисленные следы совместной работы книгоиздателя Иоганна Шписа савтором этого романа, к которым, например, принадлежит освещение вопросоврелигии в выгодном ключе для приверженцев Лютера и невыгодном длякальвинистов и филиппистов. К числу первых принадлежал и противникомвторых выступал Иоганн Шпис, что в целом накладывало отпечаток на егоиздания [Baron, S. 605–614]. В данном случае речь идет о «вторжении»книгоиздателявтекст,продиктованномегорелигиозно-политическимиинтересами.1.3 СОВРЕМЕННЫЕ ПОДХОДЫ К ИЗУЧЕНИЮ ТЕКСТОВОЙАКТУАЛИЗАЦИИ АВТОРА И ЧИТАТЕЛЯ В ХУДОЖЕСТВЕННОМПРОИЗВЕДЕНИИС учетом перспектив, намеченных в трудах В. Г.

Адмони, Н. Д. Арутюновой,М. М. Бахтина, Э. Бенвениста, А. В. Бондарко, Х. Вайнриха, Г. А. Золотовой,Ю. Н. Караулова, Ю. С. Степанова, А. М. Шахнаровича и других ученыхотносительно коммуникативного потенциала языковых единиц разных уровней итекста, в лингвистических работах последних десятилетий активно обсуждалисьпроблемы отражения «языковой личности» в структуре текста, изучалисьсредства и способы текстовой актуализации автора и читателя в художественномпроизведении.Обратимсякнекоторымисследованиям,имеющимосновополагающее значение для настоящей работы.Л.

М. Бондаревой, в том числе совместно с Е. А. Гончаровой [Бондарева,1994; Гончарова, Бондарева, 1995; Бондарева, 1996; Бондарева, 1999]6, средства6[Бондарева, 1994] – диссертационное исследование автора, остальные работы – статьи,являющиеся его более «свежими» работами.34текстовой актуализации автора и читателя изучаются в тесной связи с жанровойспецификой анализируемого материала – «текстов мемуарного типа» (ТМТ),включающих литературную автобиографию, мемуарные записи, дневники,литературный портрет и др.

Исследователь группирует эти средства с опорой начетыре функции «субъекта речевой деятельности» (автора) в ТМТ, такие как«рассказчик-субъект оценки», «рассказчик-организатор текстового пространства»,«рассказчик-профессиональныйписатель»и«рассказчик-комментатор»[Бондарева, 1994, c. 13–15].

Например, в роли «рассказчика-субъекта оценки»автор представлен в тексте презентными формами модусных глаголов,отражающих доксастические (glauben, vermuten, zweifeln, meinen, annehmen),эпистемические(wissen),интенциональные(wollen)модальныеоценки;модальными словами (vielleicht, wohl, bestimmt, gewiß); прилагательными,наречиями, глаголами и существительными с семантикой оценки в атрибутивныхи предикативных конструкциях [Гончарова, Бондарева, 1995, c. 19–22].В зависимости от функции автора в тексте Л.

М. Бондарева говорит о двухтипах его диалога с читателем. Выступая в роли организатора повествования,профессионального писателя и комментатора, автор ведет диалог с «идеальным»читателем – диалог имплицитного характера, при котором «представление авторао своем читателе, являющемся для него определенной „читательской идеей“,затрагивает все структурные уровни» текста [Бондарева, 1994, c. 14].

Наряду симплицитным диалогом возможен эксплицитный диалог автора с читателем.В таком случае речь идет о «фиктивном» читателе, представленном в текстовой«ткани» прямыми номинациями и обращениями к нему повествователя[Бондарева, 1996, c. 34].Для настоящей работы особое значение имеет то, что при установлениисредств текстовой актуализации читателя Л. М. Бондарева исходит из принципавзаимообусловленности «фиктивного» читателя и повествователя.

Так, с опоройна три типа «контактного» повествователя, характерные для ТМТ, она выделяеттри типа «фиктивного» читателя: для «в меру контактного» повествователя35указывает читателя-«спутника»/«двойника» (местоимение wir), для «естественноконтактного» повествователя – читателя-«собеседника» (существительное Leser вед.ч. + местоимение 3-го л. мн.ч. Sie), для «чрезвычайно контактного»повествователя – читателя-«друга» (существительное Leser в ед.ч. + местоимение2-го л. ед.ч. du) [Там же, c.

35–37].В работах И. Д. Чаплыгиной [Чаплыгина, 2002; Чаплыгина, 2003],посвященных анализу семантики и структуры «Ты-категории», предприняткомплексный подход к изучению средств текстовой актуализации адресата спозицииязыковойсистемы.Исследованиепроводилосьнапримерехудожественных, научных, публицистических, мемуарных и эпистолярныхписьменных текстов. Помимо этого привлекался материал разговорной речи.Устанавливая средства текстовой реализации «Ты-категории» на разныхуровнях языковой системы, И.

Д. Чаплыгина использует полевой подход. Ядрополя «Ты-категории» образует грамматическое значение 2-го л., лексическийцентр этого поля – лексема «ты», морфологический – грамматическая категория2-го л., формально присутствующего в семантике соответствующих личныхместоименных, глагольных форм и форм повелительного наклонения. Средства,оформляющие синтаксическое ядро «Ты-категории», включают побудительные,вопросительные и повествовательные предложения с предикативной основой –единицами со значением 2-го л. [Чаплыгина, 2002, c. 18–22].Периферийная область «Ты-категории», по мысли исследователя, обладаетсложной организацией и неоднородна. В ней выделяются зоны, близкие к центру(обращения и вводно-контактные компоненты, в семантику которых входитзначение 2-го л.) [Там же, c.

23–26], и зоны, отдаленные от центра (вводномодальные компоненты, перформативные глаголы, частицы и междометия)[Там же, c. 26–31].В тесной связи с полевой структурой «Ты-категории» И. Д. Чаплыгинаразличает эксплицитно и имплицитно представленные значения адресованностивысказывания. Эксплицитно выраженная адресованность определяется ядерными36единицами «Ты-категории», а также наиболее близкими к ним периферийнымиединицами. Имплицитно представленное значение адресованности обусловленоупотреблением средств удаленной периферии и связано с введением ввысказывание прагматических интенсификаторов значения адресованности(например, фатических операторов) [Там же, c. 6].Основополагающую роль для терминологического аппарата настоящейработы имеет используемое И. Д. Чаплыгиной понятие адресатных отношений –отношений, «устанавливаемых говорящим субъектом и имеющих в качестве„вектора направленности“ адресата» [Там же, c.

10]. По вопросу текстовойактуализации адресатных отношений примечательны следующие замечанияисследователя: «<…> языковая система располагает средствами, специальнопредназначенными для реализации адресатных отношений (специализированныесредствадлявыражения«Ты-категории»)илиусиливающимизначениеадресованности других средств (неспециализированные средства выражения «Тыкатегории») <…> адресатные отношения устанавливаются в адресатной ситуациии реализуются эксплицитно или имплицитно в высказываниях, имеющихзначение адресованности <…>». И далее: «Адресатные отношения градуируютсяпо уровню интенсивности и конкретности представленного в них значенияадресованности: от безусловного значения адресованности до виртуальногозначения адресованности» [Там же].Подводя итоги исследования, И.

Д. Чаплыгина отмечает специфичностьсредств адресации в текстах разных стилей и жанров [Там же, c. 32], что делаетперспективным изучение средств текстовой актуализации адресата (и адресанта)при обращении к отдельным сферам общественного взаимодействия.В работах М. А. Олейник [Олейник, 2006a; Олейник, 2006б] вопросытекстовой актуализации адресата решаются в аспекте исторической динамики,изменчивости и вариативности речевых жанров. Материалом исследованиявыступают немецкоязычные тексты IX–XXI вв. При этом в качестве отправногопериода рассматривается письменная традиция XVI в., поскольку именно в этот37период наблюдается смена приоритета в развитии жанров от религиозных кжанрам тривиальной литературы [Там же, с.