Диссертация (Коммуникативно-прагматические особенности немецкого прозаического романа XV-XVI вв), страница 8

7–8; с. 10].Для обозначения адресованности, «обращенности высказывания, контекста,дискурсаккому-либо,чему-либо»М. А.Олейникиспользуетпонятие«адресатного плана». Исследователь подчеркивает связь «адресатного плана» с«субъектным планом» и указывает на единую системность актуализации адресатаи адресанта в тексте [Там же, с. 8].Рассматривая аспекты категоризации и предпосылки генерализации адресата,М. А. Олейник выделяет три сущности, образующие макрокатегорию адресата:семантический актант / фокус направленности / реципиент, «собеседник», иразграничивает специализированные и неспециализированные средства текстовойрепрезентации данных сущностей. Специализированные средства представляютсобой устойчивые формулы, выражающие какую-либо из трех сущностеймакрокатегории адресата при условии, что соответствующий смысл для нихявляется основным и внеконтекстным [Там же, с.

17]. Неспециализированныесредства адресации, напротив, получают функцию адресации посредством«транспозиций и контекстуально-прагматических преобразований» [Там же].К таким средствам принадлежат: 1) эксплицитно выраженные грамматическиеформы с транспозиционной адресатной функцией; 2) эксплицитные лексикосемантические средства с (актуальной или потенциальной) семой адресата;3) имплицитные значения, «семантически и/или прагматически соотносимые спозицией адресата» (например, глагольная форма 2-го л.) [Там же].Руководствуясь концепцией априорной адресованности высказывания,М.

А. Олейник обосновывает необходимость обращения к «адресатному плану»сверхтекстовых пространств – гипер-, интер-, мета- и паратекста, поскольку, какона отмечает, «ограничиваясь субъектной функцией как таковой, невозможносистемно мотивировать гипертекстовые феномены» [Там же, с. 9].Формы речевой реализации автора и средства текстовой фиксации егокоммуникативно-прагматической установки (наряду с когнитивной установкой)38составили предмет исследования Н. Н.

Пелевиной [Пелевина, 2007; Пелевина,2009]. Материалом для анализа послужили научные и художественныепроизведения XIX–XX вв. При этом исследователем был сделан акцент наустановление своеобразия каждой из рассматриваемых сфер коммуникации.При изучении форм речевой реализации автора Н. Н.

Пелевина обращается ксредствам актуализации в тексте его личностно-пространственно-временныхкоординат и оценочных позиций. Сопоставляя функционирование этих средств внаучном и художественном текстах, в отношении личного местоимения ichисследователь указывает на следующую закономерность: если в научнойкоммуникации эта единица личного дейксиса эксплицирует именно автора, то вхудожественном тексте она, напротив, «скрывает автора за „Я“ персональномаркированного повествователя» [Там же, с. 22]. Утверждение Н. Н. Пелевинойоб опосредованности и несвязанности личностно-пространственно-временныхпараметров автора и повествователя в художественной коммуникации абсолютносправедливо для современного периода и прежде всего при сопоставлении снаучной коммуникацией.

Однако в отношении художественной коммуникацииотдаленных эпох оно, очевидно, требует модификации в связи с возможностьюидейного тождества автора и повествователя.Анализируя средства выражения в художественном произведении оценочнойпозиции автора, Н. Н. Пелевина подчеркивает, что его эмоционально-оценочноеотношениекизображаемомумиру,будучиопосредованнымобразамивымышленных субъектов речи, может быть выявлено только при интерпретациихудожественного текста. В отличие от «мономодальности» авторской речинаучного текста, повествовательная речь художественного текста всегда«полимодальна»: оценочно-модальный план повествовательной речи формируютязыковые средства выражения оценочной деятельности всех вымышленныхсубъектов речи к изображаемому миру [Там же, с.

23–24]. На наш взгляд, вопросо средствах текстовой актуализации оценочной позиции автора художественноготекста, будучи тесно связанным с первым (о дейктических средствах его39текстовой актуализации), требует уточнения по отношению к художественнойлитературе ранних исторических периодов, в которой оценочно-модальный планв большей мере «монополизирован» и более явно связан с точкой зрения автора.Говоря о реализации в художественной коммуникации коммуникативнопрагматической стратегии автора (заключающейся в «побуждении читателя ксопереживанию и сомышлению» [Там же, с. 7]), Н. Н.

Пелевина указывает назначимую роль нарративной организации художественного текста и средствсуггестивного воздействия (эмоциональный синтаксис, тропы и др.). При этомдля научной коммуникации в связи с особым содержанием коммуникативнопрагматической стратегии автора научного текста (убеждение читателяспециалиста в истинности предлагаемого нового знания) в качестве средствуправления и воздействия на читателя исследователь называет элементырационально-логическойдиалогизацииэкспрессивныйакцентуацииавторскогосинтаксис,монологаилексико-грамматические(прямыевопросно-ответныеобращенияединства,ксредстваадресату,побудительныекомплексы и глаголы речемыслительного действия в императивной форме 1-го л.мн.ч.) [Там же, с.

38].Как нам представляется, исключение средств рационально-логическойакцентуации из основного корпуса средств реализации коммуникативнопрагматической установки автора в художественной коммуникации возможнотолько для современного состояния этой сферы и по сравнению с научнойкоммуникацией. В Германии в период становления прозаической литературы,образцом для которой выступала традиция официально-деловой и научной,гуманистической письменности, количественное соотношение единиц метатекстаи текста в художественном произведении было иным, чем в современный период.Высокая частотность метатекстовых включений в немецких прозаическихроманах XV–XVI вв. обусловлена также традицией рецитации, котораяпродолжала свое влияние и в эпоху изобретения книгопечатания, несмотря насвязанноеснимактивноеобновлениеусловийкоммуникации.Для40художественной литературы, отмеченной традицией рецитации, значимую рольиграли такие повествовательные техники, как возвращения к предыдущимфрагментам текста, переходы между ними, обращения к публике и др.[Wieckenberg, S.

30; Voelkel].В монографии О. Н. Гронской «Субъект в фантастическом дискурсе (наматериале немецкой сказки)» [Гронская] средства текстовой актуализации автораизучаются на разных уровнях художественного произведения. При этомисследователь указывает на необходимость комплексного подхода к этимсредствам и вводит понятие «совокупного текстового субъекта», объединяющегообраз автора, персонажей и читателя.При установлении корпуса средств текстовой актуализации субъекта (преждевсего автора) О. Н. Гронская исходит из специфики материала исследования –жанра (литературной и фольклорной) сказки – и в первую очередь обращается кфрагментам, оформляющим вывод читателя из повествования, – «финальнымповествовательным блокам». Их типологию исследователь строит с опорой наспособы текстовой актуализации субъекта-автора в тексте: эксплицитно илиимплицитно.

Так, к первому типу вывода читателя из повествования она относит«финальные повествовательные блоки», в которых на «присутствие» субъектауказывает финальная пауза, а ко второму – «финальные повествовательныеблоки», включающие формулы вывода-рассуждения (например, Und wenn er nichtgestorben ist, so lebt er heute noch) [Там же, c. 25–26]. По вопросу отграничениявторого типа вывода читателя из повествования от первого типа О. Н.

Гронскаяотмечает следующее: «<…> степень имплицитнoго присутствия субъекта-авторав данном типе вывода из сказочного текста значительно сильнее: в рассуждении«Я» автора персонально не эксплицировано, но автора репрезентирует сменахудожественного времени: сказочного прошлого на реальное настоящее,реализованное грамматическим презенсом» [Там же]. Как следует из сказанного,в основе концепции О. Н. Гронской лежит идея о полевом принципе организациисредств текстовой актуализации автора (и читателя).41Третий тип вывода читателя из повествования обслуживается средствамиэксплицитнойактуализациисубъектавтексте.Обращаяськчастямповествования, маркирующим границу хронотопных систем реальности ифантастики, и к эпизодам, описывающим фиктивный диалог автора с читателем,О.Н.Гронскаяустанавливаетосновнойкорпуссредствэксплицитнойактуализации автора и читателя в сказочном тексте, который, в частности,включает личные местоимения 1-го л.

ед.ч. и соответствующие презентныеглагольные формы, передающие «художественное настоящее время – времяавтора и читателя» [Там же, c. 66]; личные местоимения 2-го л. ед.ч. и атрибутымелиоративной семантики (lieber, sehr geneigter) [Там же, c. 60; c. 63].Исходя из уровневой организации художественного текста, О. Н. Гронскаядалее обращается к изучению личных имен персонажей и топонимов, которые, помысли исследователя, служат имплицитной актуализации автора в тексте черезсферу его речевой, мыслительной и оценочной деятельности как повествователя[Там же, c.