Диссертация (Эволюция мифа о короле Артуре и особенности его языковой репрезентации в англоязычном культурно-историческом пространстве (XV-XXI вв.)), страница 7

Образам присущи типическоезначение (легкость интерпретации), иносказательность (аллегоричность),экспрессивность и самодостаточность.33Другая часть концепта – ценностная (аксиологическая) составляющая значительно доминирует; именно она определяет живость концепта и влияетна изменение двух других составных компонентов: понятийного и образного.«Ценностная сторона концепта детерминирует важность концепта длячеловека и общества» [Карасик, 2001: 76].Современные исследователи также сходятся в том, что содержаниеконцепта организовано по полевому признаку: ядро, ближняя и дальняяпериферия, позиции которых могут занимать различные компоненты:содержательные или интерпретативные, дополнительные.

Именно благодаря«диффузному характеру своей структуры концепты подвержены всемизменениям среды: социальным, культурным и историческим» [Волкова,2011: 12]. Поэтому именно обращение к художественному дискурсу делаетанализ полным и достоверным и именно в рамках анализа большихсловесных произведений возможно изучение не только ядра структурыконцепта, но и полное описание периферии, а также изучение тенденций,происходящих на дальней периферии, которые имеют значительнуюценность ибо именно они будут определять путь эволюции концепта.Концепты могут быть выражены именами (прецедентными именами втерминологии Д.Б.

Гудкова, например, Наполеон, Пушкин, Ломоносов и др.),тогда происходят два основополагающих процесса. Их можно сравнить сдействием центробежной и центростремительной силы, поскольку прииспользованииредуцированныйтолькоимениобраз,вгдеконтекстевысвечиваютсямынаходимтолькосжатый,важнейшиехарактеристики референтов [Языковая личность…, 2013: 39]. Например, приупоминании имени Обломов его образ соотносится с ленью. Хотя корольАртур и является прецедентными именем, он все же обладает особойуникальностью и значительно большей сложностью.

Во-первых, он никогдане редуцируется только к одной характеристике (как упомянутый вышеОбломов),во-вторых,ондаетрождениеновымрасширенныминтерпретациям, которые затем становятся вновь сжатыми. Этот процесс34пульсации смыслов продолжается на протяжении столетий.

Поэтому болееприменимым в нашем случае является понятие «свернутого текста» С.И.Гарагули, который писал: «ономастические единицы национальной языковойсистемы функционируют как культурные символы, обобщая национальноисторический опыт и выступая как метатексты» [Языковая личность… 2013:39]. Король Артур представляет собой именно такой метатекст, поэтому можетбыть изучен как миф и посредством концептуального анализа.Помимо этого, К. Леви-Стросс, исходя из семиотического восприятиямифа и структуралистского подхода, предлагает называть большие строевыеединицы, построенные на лингвистических оппозициях, мифемами [ЛевиСтросс, 1983: 187-207]. Они несут определенный смысл в составе мифа ипредставляют собой некие «логические конституенты мифа» [Хюбнер, 1996:53].

Е.М. Мелетинский отмечает, что в основе «первых мифологическихпредставленийлежатобъективировалисьжизнь/смерть,инемотивы…дополнялисьсчастье/несчастьесакрального/мирского»Вдальнейшемэтифундаментальнымив[Мелетинский,отношениямимагистральной1976:оппозицииоппозиции230-231].Мифемыустанавливают между человеком и миром особую систему отношений,способную моделировать мир и регламентировать «поведение человека: онаопределяет то, как ему надлежит действовать в тех или иных ситуациях(которые признаются вообще потенциально возможными)… и самого себя»[Успенский, 1996: 5].Знак соотносится с процессом коммуникации.

Культура, литература илимиф не могут быть загнаны в жесткие рамки означающего и означаемого поФ. де Соссюру, они развиваются и не могут быть статичны, «существоватьнезависимо от человеческих впечатлений», о чем писал У. Эко [Ecco, 1984:4], тем более, что тексты, запечатлевающие миф, интерпретируемыеличностью,проходятчерезпроцесссемиозиса,развиваясь«черезтрансформацию» культурно и исторически детерминировано [Liszka, 1989:10], при каждом новом ходе, как в шахматах, меняется общая картина35[Успенский, 1996: 14].Для выражения основной идеи или сюжета мифа в некоторыхисследованиях используется термин мифологема. Она представляется какнекое имя, не имеющее денотата, единица фантазии, вымысла, воображения(ведьма, единорог), как «дискретная содержательная единица коллективногосознания или идеального мира, хранимая в национальной памяти носителяязыка в вербально обозначенном виде» [Бабушкин, 1996: 13], поэтому ихсвязь с мифом «достаточно условна, опосредована сказочным дискурсом, гдеони и остаются» [Бабушкин, 2012].

Другие исследователи отмечают сходствомифологемы и концепта и предлагают такое понятие как мифоконцепт,однако отмечают сложность в его определении и особые характеристики,например, его «свернутая сюжетность» (или фреймовость) [Шестѐркина,2011: 47], «то, что заставляет действовать, не рассуждая; это свернутая схемадействия, экономный способ организации коммуникаций» [Бабушкин,Егодурова, 2012: 78].

Но «фабульность мифа, символом которого становитсямифологема» создает «условия для трансформаций его отдельных признакови ведет к порождению новых понятийных конструктов, совмещающихэстетическую противоречивость и образную убедительность» [Ильинова,2012: 85]. Способность мифа как способа наивного мышления даетвозможность «трансформироваться и адаптироваться к новым условиям,пересекать границы и континенты, ассимилируясь в новой национальнокультурной среде» [Питина, 2002: 5].Мифологема может быть выражена в языке мифолексемой [Шаховский1986; Кошарная, 2003; Горбачева, 2008].

Такие мифологемы, как домовой ибарабашка,атакжеunicorn,dragon,griffin,werewolfявляютсялингвокультурными концептами, связанными с архаическим мышлением,полностью зависят от пространства функционированиядискурса. Но«мифологические концепты» fairy, boggart, water spirits, bogie не встречаютсяв реальности, частично связаны с мифологией, но уже развиваются всказочном дискурсе и далее в литературе фэнтези [Плахова, 2012: 84].36Концепт, как видно из анализа литературы, может быть осознан, какмногослойное явление, где слои тех или иных компонентов значенийнаслаиваются с течением времени.Как считает Ю.С.

Степанов, можно«представлять его эволюцию в виде некой последовательности, или ряда,звеньями которых являются стадии концепта, или, говоря иначе, данныйконцепт в разные эпохи» [Степанов, 1997:61].Поэтому рассматриваяконцепт в динамике необходимо выделять такие стадии и возможноопределить отношения «преемственности формы и содержания» [ibid].Cтадии развития концепта образуют «эволюционные семиотические ряды»[Ibid]. Эта теория применима для рассмотрения простых концептов концептов культуры, но если изучать более сложные структуры, особенно врамках художественного дискурса, то более удобным представляетсявыделениевнутреннейструктурысопределеннымиядернымиилипериферийными признаками, появившимися в его структуре в разное время ииграющими разнообразную роль.

«Рамочные» концепты и концепты с«полнымядром»различаютсяпотипунаполненности:рамочныепредставляют основной признак, а концепты с полным ядром – «культурнозначимы в своей целостности, во всем своем составе признаков» [Степанов,1997: 78].Мы не считаем Короля Артура мифологическим концептом, егонеобходиморассматриватьпространствамифа,гдечерезпризмуконцептвегопониманияструктурнойдискурсивногоорганизацииэволюционирует на основе мифологического сознания, интегрированного ссоциокультурными и когнитивными пластами литературного произведения.Изменение восприятия Артура на протяжении столетий реально изучитьчерез представление его образа и персонажей его окружения посредствомпроведения концептуального анализа, так как репрезентация концепта короляАртуравчеловеческомсознанииможетподвергатьсяпостоянномуизменению, сочетая «в себе два процесса – акт сохранения прошлого иразговор о будущем» [The Arthurian Annals, 2006: XI].

Для нас в большей37степени важным оказывается путь этого персонажа в языке произведений,построенныхнаосновемифа,икультуре,гдепроисходитегоконцептуализация как короля и воителя, что помогает отразить «не простодействительность, в том числе и предполагаемую, но иной раз даже ификтивную, сознательно искаженную и без всяких оснований придуманную»[Лосев, 1982: 405].ГЛАВА 2Роль сказки ―Kilhwch and Olwen‖ (вал. Culhwch ac Olwen) вэволюции мифа о короле АртуреО важнейшей роли сказки в культуре и мировоззрении людей всехвремен и народов писали всегда.

Ее необходимость и своеобразнуюпервичность отмечали собиратели фольклора, психологи, философы, и,конечно, филологи. По словам Е. Трубецкого «в сказке зафиксированы«неумирающие ценности человеческой жизни» [Трубецкой, 1990: 105], асовременнееисследователисказочногодискурсапишутоб«аксиологической значимости», которая «выражает наиболее яркие чертынационального менталитета» [Бережкова, 2011: 22]. Важными аксиомамиизучения сказки в целом являются: связь сказки (и/или мифа) с языком,историческимиявлениямиикультуройтогоилииногонарода.Исследователь фольклора Дж.

Зайпс подчеркивает: «мы знаем, что людиначали рассказывать сказки, как только они развили способность к речи…длятого,чтобыпередаватьжизненноважнуюинформациюдляприспособления к окружающей среде» [Zipes, 2012: 2], поэтому через сказкилюди передавали определенное знание в социо-историческом контексте.Древние греки называли сказки и мифы одним словом, чтоподтверждает взаимосвязь этих явлений. Латинский язык использует словоfibula, которое перешло затем во многие европейские языки. В русскомсначала употреблялось существительное баснь и только затем сказка. Обасуществительных – дериваты глаголов говорения «баять», «казать» [Пропп,1984: 32-36].38В английском языке употребляется слово tale, что означает «рассказвообще, любой рассказ», которое произошло от древнеанглийского talu, чтозначило ―series, calculation‖ и также ―story, tale, statement, deposition, narrative,fable, accusation, action of telling‖4.

Словарь издательства Лонгман определяетслово tale, как рассказ о воображаемых и волнующих событиях ―a story aboutexciting imaginary events… that happened to someone…‖ [Longmanonline]. Дляобозначения сказочных произведений также часто употребляются словаstory, legend. [Пропп, 1984: 35]. По мнению А. Франка, «истории не могут понастоящему дышать, но они в состоянии оживлять человеческую жизнь. Ихцель состоит в том, чтобы оказывать влияние на людей для того, чтобы темогли увидеть что-то реальное, возможное, вели человека к тому, что следуетделать и чего избегать» [Frank, 2010:5].По словам философа И.А.

Ильина, «сказка есть первая, дорелигиознаяфилософия народа, его жизненная философия, изложенная в свободныхмифических образах и в художественной форме» [Ильин, 1993: 240]. В нейотражены наиболее архаические представления картины мира, остаткимифологии представлены в структуре сказке, которые имеют тесную связь смифологией и героическим эпосом. Вследствие этого, сказки, даже споздними изменениями, являются источником архаических представлений овремени и пространстве, герое-прототипе и его окружении. Они являютсяматериалом для изучения концептуальной системы человека, которыйорганизует художественное пространство согласно критерию значимости.Сказка ―Kilhwch and Olwen‖ (Culhwch ac Olwen) входит в циклМабиногион (Mabinogion cycle) и представляет собой типичный примеркельтского фольклора, который с течением времени органично встроился вбританскуюкультуру,хотяявляетсяпроизведением,воплощающимкельтское мировосприятие действительности.