Диссертация (Эволюция мифа о короле Артуре и особенности его языковой репрезентации в англоязычном культурно-историческом пространстве (XV-XXI вв.)), страница 5

Как подчеркивает О.В. Александрова,23«…изучение языка в себе и для себя заменяется изучением языка длячеловека. Основной проблемой когнитивного подхода является знаниеговорящих между собой людей: какое оно должно быть, чтобы они были всостоянии понимать язык… В рамках когнитивной лингвистики языкрассматривается как средство реализации работы человеческого сознания, онотражает происходящие там процессы» [Александрова, Комова, 2007: 199].Все это говорит об антропоцентрической парадигме знания, а такженеобходимости перехода от текстак человеку, его создавшего ивоспринимающего.Миф в данном случае – материал, всегда связанный с человеческимфактором и человеческим сознанием, культурой и языком; он всегдапроизводится, передается человеком, он легко участвует в диалогемножества индивидов.

Личностный и надличностный характер мифа идиалогичный характер литературы, построенный на нем, дают возможностьнескончаемым интерпретациям и реинтерпретациям в новых текстах.Через язык знание, обретенное в процессе личного опыта, «превращаетсяв коллективное достояние, коллективный опыт» [Роль человеческогофактора, 1988: 11], в концептуальную картину мира. В ней отражаетсяментальность и духовная деятельность человека, результат познания имокружающего мира, его культура. Составной частью концептуальнойкартины, отраженной в дискурсе, является концепт – единица «оперативногосознания,какими[Кубрякова,1996:13],являютсяконцептпредставления,выступаетобразы,«хранителемпонятия»информации»[Попова, Стернин, 2010: 35]3.

«Описание и моделирование содержанияисследуемого концепта как глобальной ментальной (мыслительной) единицыгрупповой (национальной) концептосферы путем выявления максимально3 Впервые термин ―concept‖ был употреблен Аристотелем в его работе ―The classicaltheory of concepts‖ [Aristotle, 1998], затем философ Г. Фреге в 1892 году предложил разделениемежду объектом (любое предложение выражает законченную мысль, которая определяя,обозначает объект) и представлением о нем в философии языка.

По мнению Р.М. Фрумкиной,"именно в результате взаимодействия лингвистики с философией, психологией и культурнойантропологией в лингвистической семантике появились термины концепт, категория, прототип"[Цит. по Телия, 1996: 96].24полного состава языковых средств, объективирующих этот концепт, иописания их семантики» [Карасик, 2002; Попова, Стернин, 2007: 323](выделение наше – А.Ш.).Признание антропоцентричности позволяет изучить миф не какотчужденный элемент прошлого, но как живое настоящее, посколькучеловечество обращается к его переосмыслению, а значит, использует мифдля переосмысления самих себя, конструированию самоидентичности,передаче нового знания посредством влияния человеческого фактора ивыражен в языке, запечатлевающем процесс и результат такого процесса.Также писал Т.А.

ван Дейк, рассматривая дискурс как отдельноеязыковое явление, где находят отражение разнообразные ментальныемодели. Еще в 1985 году он отмечал, что «построение моделей в памяти,соединяющих репрезентацию ситуаций с обработкой текстов (discourse)являетсямногообещающими наиболее продуктивным направлениемисследований в данной области» [Дейк, 2000: 161].

Он предъявляет дватребования к таким моделям: это эффективность (поиска, обработки ипредставлениянеобходимойинформации)илегкодоступностьдляразличных преобразований (updating). Он считает, что это «фундамент, накотором строятся прагматические теории, является, с одной стороны,концептуальным(чтопроявляется,например,приобщеманализедеятельности и взаимодействия), а с другой стороны – эмпирическим (этовидно из исследований психологических и социальных особенностейпорождения и восприятия речи в процессе коммуникации)» [Дейк, 2000: 12].Как подчеркивает В.

Эванс, первое взаимодействует со вторым дляупрощения доступа к знанию ―in order to facilitate access to conceptualknowledge‖ [Evans, 2009: 25]. Это высказывание можно уточнить, оговорив,что под концептуальным фундаментом понимаются способы и методыпередачи когнитивного содержания или структурирование разнообразныхданных, в том числе и языковых ситуаций, а под эмпирическим – то, какимобразом они репрезентируются на всех уровнях языка. При этом «важна25интерпретация и семантики отдельно взятых слов и их роль в контексте всегопроизведения, а также и грамматика, которая является той областьюязыковедческогознания»,котораярассматриваетсякак«диалектикачеловеческого познания» [Штеллинг, 1996: 101].

Эту мысль развивает Н.Б.Гвишиани, которая считает, что в художественных произведениях можнонайти некие слова-маркеры, концептуальные образцы (conceptual patterns),обладающие лингвистической формой, содержанием и мыслительнымсодержанием, и отмеченные принадлежностью к жанрам.

Подобные болееабстрактные, категориальные представления лежат за частотными единицамитекста, которые обладая особой ментальной структурой, определяютпостроение текста [Gvishiani, 2013: 12-13].Любое, даже не самое значительное слово, но подходящее длярепрезентации концепта по критериям частотности и эффективности можетбыть понято в контексте всего произведения и иметь особую роль. Посколькумы идем от словесной ткани, текста художественного произведения (вбольшинстве случаев), то и интерпретация того, что выстраивается врезультате анализа должна быть опосредована соотнесением с целым,глобальной целью произведения.

Т.Б. Назарова отмечала, что пониманиехудожественной литературы - «это сложная многоплановая операция«декодирования»творческимэстетическивоображениеморганизованногоавтора:воспринимаяцелого,созданногоданныйвопытехудожественный текст и расчленяя его на те или иные части, читающийдолжен уметь отвлекаться, освобождаться от непосредственных языковыхзначений слов в тексте и постигать тот смысл, то содержание-намерение,носителем которого (по замыслу автора) является тот или иной отрезок речи»[Назарова, 1994: 30].Поэтому при анализе дискурса, в контексте антропоцентрическойпарадигмы лингвистического знания, а тем более внимания к культурнойсоставляющейдолжныприменятьсякактрадиционныеметодыфилологического анализа, так и методы когнитивной лингвистики, а26результатсоотноситсясхарактернымидлятойилиинойэпохипредставлениями о культуре, мире, пространстве и времени, и ценностями.Значение, передаваемое в дискурсе, принципиально изменчиво в рамкахопределенныхсоциокультурныхобстоятельств,поэтомуязыковыевыражения не просто передаются, но заново интерпретируются новымполучателем.

Вследствие этого, дискурс отражает именно жизнь человека икомплекса окружающих его явлений: культуры, языка, социо-культурныхпрактик и даже истории. Именно поэтому дискурс включает три измерения:1)лингвистический,2)когнитивный,3)интерактивный[Еемерен,Гроотендорст, 1992: 97]. Текст любого произведения представляет собойреальность, которую можно увидеть, прочитать заново, декодироватьзаложенную там информацию.Отдельно взятый художественный текст,например миф, может быть понят в динамике внутреннего развития, иосознаваемой на острие интеракции и передачи интерпретации. Висторическом смысле «часть действительности», то есть определенноесодержание, уже была осмыслена и категоризована, а также воплощена вхудожественных произведениях, поскольку «дискурс художественногопроизведения… - это дискурс, посредством которого реализуется обмензнаниями, эмоциями и ценностями» [Манерко, 2012: 57].

Более того,посредством художественного и других видов дискурса происходитпостроение целого мира, рожденного сначала в воображении создателя, азатем и в голове читателя, через понимание и построение дискурса, какодного «из возможных миров» [Степанов 1995: 44-45]. Наиболее ярко этопроявляется в «конструировании мира» (the construal of the world),выражающегося в процессах категоризации предметных и признаковыхсущностей объекта, так и в выборе той перспективы, по отношению ккоторой характеризуется данный объект или ситуация.Мифологическая и художественная (представленной в художественныхтекстах) картины мира соотносятся друг с другом: мифологическая картинамира, как изображение и переосмысленное отображение реальности,27построенное на образности и аксиологическом осмыслении в противовеспонятийному и логическому, входит в художественную.

«Мифологичность»художественной картины мира «диктует» включенность систему мифологем,метафор, сравнений, символов в образы художественного произведения,выходящих за рамки реального мира. От особенностей творческого методаписателя, от особенностей дешифровки конкретного мифа, положенного восновупроизведения,зависитспецифика«мифологичности»художественной картины мира» [Евтушенко, 2008: 88].Такимобразом,именноврамкахкогнитивно-дискурсивнойиантропоцентрической парадигмы с учетом общих теоретических установокна понимание мифа как работы человеческого сознания (а не толькомышления) возможно изучение такой сложной субстанции, как миф, котораясо времени появления и фиксации в текстовых источниках значительноусложнилась и продолжила свое существование в новых формах черезпризму человеческого фактора в языке.