Диссертация (Эволюция мифа о короле Артуре и особенности его языковой репрезентации в англоязычном культурно-историческом пространстве (XV-XXI вв.)), страница 4

Шпет выделял типы сознания в исторической перспективе: 1)«первыймоментпреодолениячеловекамегоестественно-животногосостояния есть язык, и восприятие мира через посредство языкового (преждевсего, называющего) сознания, - и это первый момент социализацииприроды»; 2)религиозно-мифологическое сознание; 3) художественно18героическое сознание, приобщающее природную вещь социо-культурномубытию через ее отрешение от действительности и через преобразование ее посравнению с ее действительным бытием и значением; 4) научно-техническоесознание – материальное преобразование и социализация, но черезпознающее сознание;5) культурно-историческое сознание преобразуетсамого человека как психофизическую особь в социального репрезентантаконкретного целого [цит.

по Зинченко, 2010: 79]. Такие типы сознания несменяют друг друга как формации или эпохи, но единожды возникнув,сосуществуют в социуме и даже в одном индивидууме одновременно, звучатв полифонии или в диалоге (сознания и культуры М.М. Бахтина). В.П.Зинченко развивает мысль о том, что главной манифестацией работысознания и способом изучения является язык: «слово, конечно, представляетсобой важнейший инструмент исследования и богатейший источник знаний осознании, о духовной и психической жизни» [Зинченко, 2010: 62].Именно поэтому миф рассматривается через призму философии ипсихологии, но также является объектом изучения многих гуманитарныхдисциплин, включая филологию и лингвистику.1.1.Лингвистические аспекты изучения мифачерез внимание к слову, тексту и дискурсуМиф, как результат абстрактной мыслительной деятельности человека«записывает» работу человеческого сознания через язык, благодаря которомуосуществляется «скачек от чувственного к рациональному», по мысли А.Ф.Лосева, «…миф… всегда есть слово.

А в слове историческое событиевозведено до степени самосознания [Лосев, 2001: 398]. При таком подходе«мифология… является неотъемлемой необходимостью языка, если мывидим в языке внешнюю форму мысли; она является... темной тенью,отбрасываемой языком на мысль и никогда не исчезающей, раз язык и мысльне совпадают полностью и это совершенно невозможно. Мифология ввысшем смысле слова - это власть, которой язык располагает над мыслью,причем в каждой возможной сфере его деятельности» [Кассирер, 2001: 34].19Обозначая связь языка и мышления, языка и мифа, мифа и языка мы все жене отождествляем данные понятия, однако тесно связанные.В исследовании мифологии уже в XIX веке можно было выделитьлингвистическое направление изучения мифа, приверженцы (М. Мюллер,А.Н.

Афанасьев) которого шли от языка к общей прамифологии.Онисчитали невозможным существование мифа без слова, его выражающего;мифы произошли от «болезни языка», забвения глубинного и изначальногослова. Более того, и сам миф, его образность и метафоричность произошли изязыка. Это «зерно, из которого вырастает мифическое сказание, кроется вязыке, в первозданном слове…, ибо в слове заключена внутренняя историячеловека, его взгляд на самого себя и природу» [Афанасьев, 2014: 12].

Слововыступает как смыслосозидающая сила, первичная даже по отношению к мифу.А.А. Потебня рассматривал миф в рамках теории словесности как«словесное произведение, лежащее в основании других, более сложныхсловесных произведений. Когда мифолог по поводу частных вопросов своейнауки высказывает взгляды на ее основания, именно определяет приемымифического мышления посредством слова; решает, есть ли миф случайный иложный шаг личного мышления или же шаг, необходимый для дальнейшегоразвития всего человечества, - то он работает столько же для истории (языка,быта и проч.), сколько для психологии и теории словесности» [Потебня,1989: 249].

Опираясь на идеи В. фон Гумбольдта, он придерживаетсядинамического понимания функционирования языка, при котором «речьнераздельна с пониманием…» [Потебня, 1989: 25]. Также и И.А. Бодуэн деКуртене полагал, что «первым, кардинальным требованием объективногоисследования должно быть признано убеждение в безусловной психичности(психологичности) и социальности (социологичности) человеческой речи»[Бодуэн де Куртенэ, 1963, Т.

II: 17].Слово «миф» обладает онтологически лингвистической сущностью: вгреческом языке "mythos" относилось к речи в целом. В то же время, словообладало и дополнительными коннотациями: речевым произведениям,20называемым словом "mythos", следовало верить и воспринимать как правду,не подвергая критическому осмыслению. А это значит, что миф естьреальное повествование, не подлежащее проверке (в отличие от ‗logos‘,которое называло повествование, фактически проверяемое) [Всемирнаяэнциклопедия. Мифология, 2004: 5].Представителем структурной лингвистики и изучения мифологиистановится Лижка, который пишет о мифе, как об «эволюционном предкевсех современных форм дискурса» (не в современном понимании, а какформы словесного творчества), так как в нем воплощается и хранится знаниечеловечества [Liszka, 1989: 99].

Ему вторит Б.А. Успенский: «этотпервоначальный онтологически исходный текст, который так или иначесоотносится со всем тем, что случается впоследствии, соответствует тому,что мы понимаем обычно под мифом» [Успенский, 1996: 26].Предтечей новых подходов в лингвистике следует считать мысли Ю.М.Лотмана и А. Вежбицкой. Ю.М.

Лотман писал о тексте так: «Текст являетсяне столько выражением чего-то вне него лежащего и до него ужесуществовавшегоинтенциии(языка,т.п.),идеи,скольковнетекстовойсамостоятельнымреальности,универсумом,авторскойвсѐэтопорождающим и включающим в себя. …Существует метафорическоепредставление о тексте, как о лабиринте, в котором блуждают его читатели иисследователи, или спутанном клубке, который подлежит распутыванию.

Несуществует универсальной теории выхода из лабиринта или распутыванияклубков, есть лишь некоторые эвристические принципы, которым бываетполезно следовать» [Лотман, 1996: 165]. А. Вежбицкой было введено понятиеметатекста: «В сознании слушающего (или самого автора, который такжеможет быть комментатором текста) возникает «двухголосный текст» воссоздаваемая (понимаемая) последовательность предложений отправителя исобственный комментарий. Это не один связный текст, а «двутекст»»[Вежбицкая, 1978: 403-405]. Эти идеи подготовили совершенно новое видениетекста и переход к дискурсу, когда в него включаются, «кроме текста, еще и21экстралингвистические факторы, необходимые для понимания текста: знанияо мире, мнения, установки, цели адресата» [Караулов, 2000: 2]. Знаменитое,но достаточно противоречивое, хоть и ясно схватывающее суть явления,представление Н.Д.

Арутюновой о том, что «дискурс – это речь, погруженнаяв жизнь» [Арутюнова, 1990: 136], подтверждало эвристическую значимостьданного явления в многочисленных работах по дискурсивному анализу.B работах О.В. Александровой встречается расширение понятия и выходна связь с внешним миром, выражение миропонимания или представление онем: «Именно с помощью дискурса происходит процесс предикативной связиокружающего мира с непосредственным выражением ее при помощи языка.Длядискурсивныхисследованийхарактерностремлениепонятьфункционирование языка как средства отражения мыслительных процессов,коммуникативной перспективы, связности высказываний» [Александрова,2012: 12].

Данное определение дает возможность ответить на ключевойвопрос любого научного исследования: почему происходит то или иноеявление на основе выхода за пределы чистой дихотомии означающего иозначаемого, языка и речи, в сферу социокультурных, исторических,политических и иных смыслов.

Понятие дискурса позволило исследователямосознать, что происходит за пределами одного текста, одного литературногожанра и сравнивать большие пласты языковых явлений, а также учитыватьих внеязыковые взаимодействия. Поэтому близкая нам формулировкарассматриваемогопонятияврамкахкогнитивнойпарадигмылингвистического знания, для которой дискурс становится особым понятием,может быть следующей: «дискурс – это передача когнитивного содержания,вкладываемого адресантом, адресату через посредство текста в еголингвистическом воплощении и заложенных в нем определенных стратегийподачи информации» [Менджерицкая, 2012: 72].

Дискурс не только всегдасвязан с мыслительной деятельностью человека и это конституирует егоособенность, но он всегда связан с передачей содержания, а значит это нерезультат порождения, но сам процесс, открытый новым интерпретациям,22активномудиалогическомуучастиючленовкоммуникациивструктурировании и конструировании когнитивного содержания.Определенное когнитивное содержание, лежащее в основе процессапорождения и понимания дискурса, находит отражение в том или иномконкретном тексте.

Л.А. Манерко, давая свое определение дискурса,особенно подчеркнула важность ментальных процессов. «Дискурс – эторазные виды актуализации речевой деятельности человека, рассматриваемыес точки зрения ментальных процессов и участия экстралингвистическихфакторов, это не просто поток информации, заложенной в словах и связныхязыковых выражениях, а прежде всего смыслы, которые могут бытьпереданы,понятыобщающимисявиполученыпосредствомкоммуникативномсемиозисе»множествафакторов[Манерко,2010:130](выделение наше – А.Ш.). Ю.С.

Степанов пишет, что дискурс – «этопервоначально особое использование языка… для выражения особойментальности…; особое использование влечет активизацию некоторых чертязыка и, в конечном счете, особую грамматику и особые правила лексики»[Степанов, 1995: 38-39]. Н.Н. Болдырев утверждает, что, «если исследовательзанимаетсяпроблемамикоммуникации,коммуникативнымиактами,процессами порождения речи, переработкой информации, он все равнодолжен помнить, что он имеет дело со структурами знания» [Болдырев,2010: 10]. Так, слова становятся не носителями знания, а «точками доступа»(‗points of access‘) к огромнымвместилищам знаний (repositories ofknowledge) относящимся к тому или иному концепту или концептуальномудомену [Langacker, 1987; Evans, Green, 2006:160-162].Потому, значениехарактеризуетсясвязанностьюсинтаксическимипрототипическойисемантикой,морфоролгическимиявлениямиисотносительнойустойчивостью основных «семантических элементов» [Evans, 2009: 11].Термин дискурс связан с динамичным характером коммуникации ивоплощенными в ней когнитивными механизмами, социо-культурнойреальностью и антропоцентричностью.