Эготекст в творчестве Гюнтера Грасса, страница 10

Этим автобиографии существенно отличаютсяот таких самосвидетельств, как, например, дневники, мемуары, путевыезаметки или письма. В противоположность автобиографии в иныхсамосвидетельствах зачастую повествуется только о личном опыте или осопряженных мыслях по определенным проблемам с редкими ссылками нажизнь автора.Эта классификация самосвидетельств, составленная историком длянужд исторической науки, не учитывает, на наш взгляд, ряд существенныхнюансов.

Например, автобиография, как и бытовой дневник, можетпредставлять собой и эгоцентрический текст в случае, если авторанализирует свою духовную жизнь, и текст, который наряду с описаниемсобственного «я» включает в себя развернутые воспоминания о событиях,произошедших в прошлом, о людях, с которыми создатель автобиографиивстречался, дружил и т.п. На этом основании автобиографии и бытовыедневники можно отнести и к первой, и ко второй группе.Если для Б. фон Крузенштерн основанием для классификацииэгодокументов стал способ отражения действительности, то М.Ю. Михеевставит во главу угла критерий первичности/вторичности документа.Определяя значение дневниковых текстов в творчестве их создателя,М.Ю. Михеев отмечает, что «дневник по отношению к мемуарам выступает втакой же роли, как внутренняя речь по отношению к речи произносимой»91,91Михеев М. Дневник как эго-текст: Россия XIX – XX – эго-текст, или пред-текст. URL.41то есть является текстом неокончательным, черновым, к которому автор ещепредполагает вернуться, чтобы его переписать или дополнить.

Такие текстыон предлагает называть пра-текстами, или перво-текстами. Таким образом,М.Ю. Михеев рассматривает мемуары как жанр вторичный по отношению кдневниковой прозе. Автобиографическую прозу он оставляет в рамках пратекста, хотя и оговаривается, что она рассчитана на какой-то, пусть не доконца определенный, но круг адресатов, кроме собственно авторского «я»92.Польский литературовед Людмила Луцевич (Ludmiła Łucewicz)предлагает рассматривать дневниковую, эпистолярную прозу как своего родафактический материал для мемуаров, которые в свою очередь «являютсявариантомавтобиографическойлитературы,соотносящейсясдокументальной»93.Подытоживая мнения исследователей, отметим, что действительномежду дневниковыми, эпистолярными и мемуарно-автобиографическимитекстами существуют значительные различия.

В связи с этим актуальнымпредставляется вопрос об определении места мемуарно-автобиографическойпрозы в группе эгодокументов.Прежде всего от других эгодокументов ее отличает цель написания.Если дневники (модель «я для себя») и письма (модель «я о себе» приналичииконкретногоадресата)изначальнонепредназначеныдляпубликации, то создатели мемуарно-автобиографической прозы, наоборот,ставят перед собой цель объяснить потенциальному читателю (отсутствиеконкретного адресата) свой жизненный путь (модель «я о себе» в различныхжанровых формах автобиографии), рассказать о наиболее значимых, с точкизрения автора текста, событиях, в которых он принимал участие илисвидетелем которых он был, о людях, которые оказали влияние на его жизнь(модели «я и мир», «я в мире» в мемуарах).Мемуарно-автобиографическая проза вторична по отношению к92Михеев М.

Дневник как эго-текст: Россия XIX – XX – эго-текст, или пред-текст. URL.Łucewicz L. Эго мемуарного текста // Academic Electronic Journal in Slavic Studies. URL:http://www.utoronto.ca/tsq/28/lucewicz28.shtml (дата обращения: 21.04.2013).9342дневниковой и эпистолярной: автобиографии и мемуары – это «уже почтивсегда литература, предполагающая читателей в будущем или в настоящем,своего рода сюжетное построение образа действительности и образачеловека; тогда как письма или дневники закрепляют еще не предрешенныйпроцесс жизни с еще неизвестной развязкой»94.Важнейшей характеристикой мемуарно-автобиографической прозы, вотличие от писем и дневников, является также ретроспективностьповествования, поскольку в ее основе лежат воспоминания, то естьвоспроизведение пишущим сохранившихся в памяти представлений, мыслей,чувств. Всякая память прошлого, по М.М.

Бахтину, немного эстетизированаи «видит жизнь и ее содержание формально иначе»95. Именно это являетсяпричиной различий в способе интерпретации внутренней жизни. Только вмемуарно-автобиографической прозе она охватывает различные ее периодыи производится с позиции отнесенного во времени «я». Следовательно, истепеньдостоверностидневниковойиэпистолярнойпрозы,еслирассматривать эту группу текстов в аспекте отражения пишущим реальныхфактов и событий, гораздо выше, чем в мемуарно-автобиографической прозе,хотя бы потому, что дневники и письма современны соответствующимсобытиям и у пишущего дневник или письмо нет субъективного желаниясделать свою жизнь целенаправленнее и ярче путем ее «домысливания». Ктому же автор в ней, как правило, тождествен повествователю, в то время какдля мемуарно-автобиографической прозы характерна близость, но нетождественность автора и героя.Несмотря на названные различия, у всех упомянутых выше текстовесть и общие черты:– во-первых, на первый план в них выходит реальная личность автора, еговзгляд на себя и на мир сквозь призму его индивидуально-личностныхпереживаний.

Отсюда проистекает свойственная для этих текстов рефлексия,9495Гинзбург Л. Я. О психологической прозе. С. 10.Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. С. 95, 133.43направленная на осмысление своих собственных действий, раскрывающаяспецифику духовного мира человека на основе самопознания.– во-вторых, все самосвидетельства на эмпирическом уровне в той или инойстепени документальны, поскольку в их основе – события, произошедшие вжизни конкретного человека, а на стадии осмысления эмпирического опыта –субъективны, так как их описание и оценка производится с точки зрения ихсоздателя.На основании этих общих признаков все названные тексты, думается,должны быть объединены в одну группу. Для их обозначения предлагаетсяиспользоватьтермин«самосвидетельство»,предложенныйБ.фонКрузенштерн, поскольку термин «litterature intime» Ф.

Лежѐна в переводе нарусский – «литература личного характера» – слишком громоздок и неудобендля использования. Внутри же группы самосвидетельств предлагаемвыделить две подгруппы: эготексты и эгодокументы, поскольку такиепризнаки мемуарно-автобиографической прозы, как цели написания, еевторичность,ретроспективность,степеньдостоверности,спецификаавторского «я» дают основания говорить о ней как об эготексте, в то времякак дневниковая и эпистолярная проза, с нашей точки зрения, болеесоответствует термину эгодокумент.В этой структуре эгодокумент представляет собой текст, относящийся кдокументальной литературе, основанный на рефлексивном конструированиимодели личности, в основе которого события, переживаемые пишущим внастоящем.Эгодокументхарактеризуетсяфрагментарностьюинезаконченностью в построении образа настоящего.Эготекст – это текст, находящийся на стыке документальной ихудожественной литературы, основанный на рефлексивном конструированиимодели личности, в основе которого реконструкция прошлого с учетомданных, полученных в настоящем.

Эготекст характеризуется целостностью изаконченностью в построении образа прошлого.Отметим, что предложенная классификация самосвидетельств позволяет44изучать эготексты и эгодокументы, с одной стороны, как тексты, имеющиеобщий предмет изображения (эгоконструкция), а с другой – как тексты,различающиеся по способу изображения и интерпретации внутренней жизни.Схематическиструктурусамосвидетельствможнопредставитьследующим образом:Схема № 2. Структура самосвидетельствсамосвидетельстваэготекстмемуарноавтобиографическая проза:для публикациивторичнаретроспективнаэгодокументреальнаяличностьавторадокументальность наэмпирическомуровнесубъективностьцелостнарефлексияна стыке документ.

и худ. литрыдневниковая,эпистолярнаяпроза:не для публикациипервичнанеретроспективнафрагментарнадокумент.лит-ра1.2. Содержание и границы понятия «эготекст»Систематизация текстов внутри группы самосвидетельств не снимаетвопроса, какие именно тексты, традиционно включаемые в понятиемемуарно-автобиографической прозы, относятся к эготексту.Если говорить об автобиографической прозе, то в зависимости от того,какое основание взято исследователем в качестве классификационного:«автобиографизмкакпринципсоотношенияхудожественнойивнехудожественной реальности, заключающийся в трансформации автором в45собственных текстах автобиографического жизненного материала»96, илиреференциальность, т.е. близость биографического автора, реальногочеловека, имеющего свою историю жизни, свою жизненную судьбу, к героюавтобиографии, – изменяется и диапазон текстов, включаемых в это понятие.В первом случае к автобиографическим относят художественныепроизведения как прозаические, так и поэтические, при создании которыхавторосновываетсянасобытияхизсвоейличнойжизни.Обавтобиографической основе, например, говорят применительно к роману вписьмах «Страдания юного Вертера» Иоганна Вольфганга Гѐте (1774), воснове которого история влюбленности писателя в Шарлотту фон Буфф;наличие автобиографического сюжета присуще «Книге песен» ГенрихаГейне (1827), которая по сути представляет собой лирический дневник, в«котором (поэт – Прим.

авт.) фиксировал желанные радости любви и долгиемучительные страдания»97, пережитые им вследствие неразделенной любви ксвое кузине Амалии Гейне. В форме путевых картин в стихах, отчастиреальных, местами вымышленных, написана им и поэма «Германия. Зимняясказка» (1844). В романе Томаса Манна «Будденброки.

История гибелиодногосемейства»(1901)также«многиереалиивзятыписателемнепосредственно из действительности, собственных воспоминаний о детскихи юношеских годах, проведенных в Любеке, рассказов родственников,семейных документов (вплоть до кухонных рецептов)»98.Список произведений, в которых использованы сведения из жизниавтора, можно продолжить, но и приведенных примеров достаточно дляпонимания того, что простых совпадений фактов жизни героя и авторанедостаточно, чтобы составить представление о реальной его личности,поскольку для художественного творчества характерно такое явление, какпреломление биографического материала. Оно может находить выражение:96Болдырева Е.М.

Автобиографический метатекст И.А. Бунина в контексте русского и западноевропейскогомодернизма: дис ... докт. филолог. н.:10.01.01. Ярославль, 2007. С. 36.97Пронин В.А. Поэзия Генриха Гейне: генезис и рецепция. С.43.98Леонова Е.А.

Немецкая литература начала ХХ века: Германия, Австрия. 1-е изд. М.: Флинта, Наука. 2010.С. 110.46– в конкретном, архитектоническом противопоставлении «я и другого»99,которое проявляется как «событие динамически живого отношения героя иавтора»100. Так, в «Страданиях юного Вертера» И.В. Гѐте, как считает КарлОтто Конради, «он сам был Вертером и в то же время не был им в каком-тоочень важном отношении: он мог быть деятельным и плодотворноактивным»101. Собственно, на это различие между героем и собой указывал иИ.В.

Гѐте, подчеркивая, что его герой, хотя человек и одаренный «чистымвосприятием и пытливым умом», но «погружен в сумасбродные мечтания,силы его подорваны философствованием, и гибнет он вследствие несчастныхстрастей, главным образом безграничной любви, толкнувшей его насамоубийство»102;– в тенденции к общезначимости, которая нашла свое отражение в романеТ.