Эготекст в творчестве Гюнтера Грасса, страница 14

Первый имеет отношение к проблемереференциальности и включает в себя установку на изложение реальныхфактов и событий, а также на правдивое раскрытие своего «я». Второйхарактеризует особенности автофикции как разновидности литературы. Этороманная форма, совпадение имен автора и героя, ключевая рольповествователя, стремление к активному контакту с читателем. Третий – этотекстовые особенности, обусловленные стремлением к поиску оригинальнойформы.Этоманипулированиелинейнымвременем(стандартнойхронологией) посредством его стратификации (выявления какой-либозакономерности в массиве данных за счет их разделения), фрагментирования,а порой и дезориентации; нарочитое использование настоящего времени;приемы «протоколирования», «моментальной» записи и т.п.147.Интересное замечание об отличии автофикции от традиционнойавтобиографии сделал Арно Шмитт (Arnaud Schmitt).

Исходя из того, чтоавтофикцииприсущитакиечерты,какфрагментарность,интертекстуальность и оригинальность, Арно Шмитт, на которого в своейстатье «Что такое автофикция?» ссылается Ф. Гаспарини, полагает, что «онаначинаетсятам,гдеповествованиевманереРуссопереходитвповествование в стиле Монтеня»148.Из сформулированных Ф.

Гаспарини критериев с очевидностьюследует, что произведения, написанные в жанре автофикции, сохраняют все146Lecarme J. Origines et évolution de la notion d’autofiction // Ibid. P. 21.147Gasparini P. De quoi l'autofiction est-elle le nom? // Ibid. URL.Ibid.14861присущие автобиографическому тексту качества, а инновации затрагиваютпрежде всего его стиль, который является продуктом развития нашегопонимания самости, психологии и современной эстетики, т.е. зависит откультурной модели149.В отличие от Ф. Гаспарини Жак Лекарм считает, что эволюция понятия«автофикция» привела к расширительной его трактовке, в результате чего внастоящее время к этому понятию относят произведения, не всегдаотвечающие всем критериям, предъявляемым С.

Дубровским к этойразновидности литературы. По мнению Ж. Лекарма, сегодня понятие«автофикция» включает в себя:–во-первых,романы,полностьюсоответствующиедефиницииС. Дубровского: «Ролан Барт о Ролане Барте» Ролана Барта (Roland Barthes.Barthes R. R.Barthes, 1975), «Маски», являющиеся частью трилогии «Время,чтобы научиться жить» Режи Дебре (Régis Debray. Les Masques, 1992),«Биография» Ива Наварра (Yves Navarre.

Biographie, 1981);–во-вторых,романы,которые,имеяпрочнуюмемуарно-автобиографическую основу, тяготеют к автопсихологизму: «Рождение дня»Сидони-Габриель Колетт (Sidonie-Gabrielle Colette. «La naissance du jour»,1928), «Дневник вора» Жана Жене (Jean Genet. Journal du voleur, 1949);– в-третьих, романы, авторы которых при изложении реальных событий из ихсобственной жизни не придерживаются критерия триединства (автор –повествователь – герой), например, история семьи Жоржа Сименона,получившей в «Педигри» фамилию Мамелен (Georges Simenon. Pedigree,1943), или герой в которых не назван: «Любовник» Маргарет Дюрас(Marguerite Duras.

L'amant, 1984);– в-четвертых, произведения, в которых части, являющиеся плодомавторского воображения, примыкают к автобиографическим или чередуютсяс ними: «Антимемуары» Андре Мальро (André Malraux. Antimémoires, 1967);«W, или воспоминание детства» Жоржа Перека (Georges Perec, W ou le149Gasparini P. De quoi l'autofiction est-elle le nom? // Ibid. URL.62souvenir d’enfance”, 1975); «Романески» Алена Роб-Грийе (Alain RobbeGrillet.

Romanesques, 1985 – 1994).Наконец, эссе «Боль» М. Дюрас (Marguerite Duras. La Douleur, 1985) и«Великий лондонский пожар» Жака Рубо (Jacques Roubaud. Le Grand incendiede Londres, 1989), а также ряд поэм.Таким образом, Ж. Лекарм, несмотря на то, что С. Дубровский,настаивал на том, что автор и герой должны носить одно и то же имя,относит к автофикции романы, герой которых не назван («Любовник»М. Дюрас) или назван иначе («Педигри» Ж. Сименона), при условии, чтотекстовые и внетекстовые признаки указывают на то, что автор и геройтождественны. Включение в понятие «автофикция» таких разнородныхпроизведений рождает закономерный вопрос, можно ли рассматривать ее каксамостоятельный литературный жанр. Во французском литературоведениина сегодняшний день этот вопрос остается открытым.В российском литературоведении Е.М. Болдырева в докторскойдиссертации «Автобиографический метатекст И.А.

Бунина в контекстерусского и западноевропейского модернизма», отмечая, что автофикция неможет в настоящее время претендовать на статус особого жанра в силуотсутствия четких формальных жанровых маркеров для читательскойинтерпретации и своего собственного герменевтического кода, все-такипредпринимает попытку дать определение автофикции как особому жанру,«существующему в поле интерференции мемуарно-автобиографической исобственно романной, фикциональной жанровых систем»150.

Синонимомавтофикции в русском языке она считает термин «автобиографическийроман»,акцентируятакимобразомвниманиенахудожественнойсоставляющей этого жанра. В отличие от нее ведущий научный сотрудникВЦИОМ, переводчик Б.В. Дубин и для описания этого явления, и впереводах, в частности, работы Ф. Лежѐна «В защиту автобиографии»151,150Болдырева Е.М.

Автобиографический метатекст И.А. Буниназападноевропейского модернизма. С. 100.151Лежѐн Ф. В защиту автобиографии: эссе разных лет // Там же. URL.вконтекстерусскогои63использует термин «эгороман».Совершенно очевидно, что предлагая приемлемые с точки зрениярусского языка термины для обозначения понятия «автофикция», иЕ.М. Болдырева, и Б.В. Дубин акцентируют внимание на жанровой природеэтого явления, в то время как Ж.

Лекарм включает в свою классификациюпоэтические и прозаические произведения, причем последние необязательнонаписаны в жанре романа. В этой связи важным представляется замечание Ф.Гаспарини, утверждающего, что подзаголовок роман иногда используетсяавторами как литературный прием в соответствии с пожеланиями издателей,рассчитывающих, что такое указание на жанр позволит им увеличитьчитательский спрос на издание и, соответственно, количество продаж152.С нашей точки зрения, включение в понятие «автофикция» различныхжанровых форм делает проблематичным признание ee в современномлитературном процессе как самостоятельного жанра.

Скорее всего, в этомслучае следует говорить об изменении модуса автобиографического письма,функционирующего наряду с традиционными моделями. Классическаямодель «я о себе», предполагающая поиск ответа на вопрос «кто я», притаком модусе трансформируется в модель «как я представляю себя»,требующей соответственно иных форм конструирования собственного эго взависимости от избранной автором точки зрения на себя. Поэтому в такихпроизведениях может быть отражена и вся прожитая жизнь в целом, и еекакой-то ключевой момент. При этом при сохраняющейся в целом установкена достоверность становится возможным сознательное, а не во многоминтуитивное, как это было в традиционной автобиографии, домысливаниесебя. Отсюда и появление произведений, в которых велика доля вымысла, ноон не противоречит, как утверждает Ф. Гаспарини, ссылаясь на мнениеЖ.

Лекарма, истине, то есть не препятствует стремлению автора кправдивому раскрытию своей реальной личности153. Согласно такой152153Gasparini P. De quoi l'autofiction est-elle le nom? // Ibid. URL.Ibid.64трактовке к автофикции относятся прозаические произведения переходной(«гибридной») формы, жанр которых ранее не определялся.Поскольку в прозаических текстах, относящиеся к автофикции втрактовке С. Дубровского, сохраняется установка на достоверность и,следовательно, сохраняется главный признак автобиографической прозы –референциальность, есть все основания рассматривать их в качествеэготекста, дающего представление о реальной личности его создателя(«личность и существование здесь мои, и мои также все лица, которыеявляются частью моей жизни»154).Схематически структуру эготекста можно представить следующимобразом:Схема № 3.

Структура эготекстаэготекстАвтобиография«я о себе»РефенциальностьРетроспективностьпрозаическаяформа«как я представляю себя»АвтофикцияПоэтическиеже«я и мир»«я в мире»Мемуарыпроизведениявнастоящемисследованииневключаются в понятие «эготекст», так как, думается, можно согласиться смнением Е.М.

Болдыревой о том, что поэтическая речь, «имеющая внешние154Autofictions & Cie (Colloque de Nanterre, 1992, dir. Serge Doubrovsky, Jacques Lecarme et Philippe Lejeune).RITM. n°6. 1993. Р. 212. Цит. по: Болдырева Е.М. Автобиографический метатекст И.А. Бунина в контекстерусского и западноевропейского модернизма. С. 62.65знаки искусственности и «сделанности» и потому мешающая читателю«играть» в автобиографическую игру, позволяет легче всего избежатьнежеланной верификации»155.Понятие «эготекст» может быть использовано для анализа мемуарноавтобиографическойобъединяющегопрозыразличныесовременныхжанровыеписателейформы.вкачествеРепрезентативнымпредставляется этот термин и применительно к произведениям немецкогописателя Гюнтера Грасса, значительная часть творческого наследиякоторого, в нашем представлении, представляет собой эготекст.1.3.

Проза Гюнтера Грасса в системе самосвидетельствДлянемецкойлитературыхарактернобольшоеколичествопроизведений, при создании которых авторы основываются на событиях изсвоей личной жизни: уже упоминавшиеся нами «Страдания юного Вертера»И.В. Гѐте (1774),«Будденброки.Историягибелиодногосемейства»Т. Манна (1901), а также, например, романы «Под колесами» ГерманаГессе (1906), «Атлантида» Герхарда Гауптмана (1912), «Приключение моейюности» этого же автора (1937), «Прощание» Иоганнеса Бехера (1940) и т.д.Именно с таких произведений, что стало очевидно после выхода в светв 2006 г. мемуарно-автобиографического романа «Луковица памяти», началсвою деятельность на литературном поприще и Гюнтер Грасс.Автобиографизм прослеживается и в сцене из «Жестяного барабана»,когда Ян Бронски при защите Польской почты успокаивает раненогокоменданта Кобиелу, и в описанной в романе «Собачьи годы» обязательнойслужбе, которую сам Г.

Грасс проходил как член гитлерюгенда вовспомогательных частях противовоздушной обороны; личный же опытработы сцепщиком в шахте «Зигфрид I» вдохновил писателя перенести155Autofictions & Cie (Colloque de Nanterre, 1992, dir. Serge Doubrovsky, Jacques Lecarme et Philippe Lejeune).RITM. n°6.