Эготекст в творчестве Гюнтера Грасса (1095160), страница 15
Текст из файла (страница 15)
1993. Р. 212. Цит. по: Болдырева Е.М. Автобиографический метатекст И.А. Бунина в контекстерусского и западноевропейского модернизма. С. 97.66действие заключительной главы названного романа в шахту.Как следует из «Луковицы памяти», многие из героев Г. Грасса имеютреальных прототипов. Фройляйн Шполленхауэр из романа «Жестянойбарабан», учитель физкультуры из новеллы «Кошки-мышки», штудиенратСтаруш из романа «Под местным наркозом» – часть воспоминаний писателяо школе. Наводивший же ужас на Г.
Грасса генерал-фельдмаршал ФердинандШѐрнер, выведенный в романе «Под местным наркозом» под фамилиейКрингс, - отражение его памяти о войне.В этой связи актуальным становится вопрос о том, можно ли всепроизведения Г. Грасса, во многом представляющие собой сложноепереплетение творческого вымысла с реальными автобиографическимивоспоминаниями и личным опытом писателя, рассматривать как единыйэготекст.На широкое использование биографического материала и имеющиесясовпадения позиций автора и повествователя в центральном произведенииГ. Грасса – «Жестяном барабане» – обращает внимание, в частности,Н.В.
Гладилин в своей статье «Этика модернизма в произведениях Грасса в1959 – 1972 гг.». Он считает, что в этом романе «этапы пути Оскара – этовехи биографии его создателя»156, а «оптика Оскара – это оптика и самогоГ. Грасса, маленького человека, недоросля, волею судеб угодившего вгорнило исторических баталий»157. О соотнесенности в новелле «Кошкимышки» бытийного статуса героя-повествователя Пиленца со статусомсамого Г. Грасса и его коллег пишет А.В. Карельский158. С.Н. Сатовскаяутверждает, что автор романа «Собачьи годы» «воплощает себя в такихамбивалентных героях-ипостасях, как Брауксель – Амзель – Золоторотик, атакже Вальтер Матерн»159. В романе «Под местным наркозом», склонен156Гладилин Н.В.
Этика постмодернизма в произведениях Грасса в 1959 – 1972 гг. // Там же. С. 97.Там же.158Карельский А.В. Гюнтер Грасс. // Там же. С. 372.159Сатовская С.Н. Автобиографизм в романах Грасса: образ автобиографического героя-рассказчика висторическом и социокультурном контексте // Там же. С. 22815767считатьН.В.Гладилин,«устамиавтораговоритзубнойврач»160;А.В. Добряшкина отмечает, что в повести «Встреча в Тельгте» Г.
ГрассоднозначнозаявляетовыбраннойимролиГриммельсхаузена161.Т.Б. Абалонин говорит о близости во многих деталях рассказчика автору в«Крысихе»162. Маркус Шульц, проанализировавший различные эссе ивыступления Г. Грасса начала 90-х гг. ХХ в., утверждает, что в «Крикежерлянки»пессимистическиесужденияополитическойобстановкепрофессора университета Решке разделяет и сам писатель163. М.Н. Мостоваяи В.А. Каменева считают, что в романе «Широкое поле» главный геройлитератор Фонти имеет такую же активную жизненную позицию, как и самавтор романа, а второй главный персонаж, вечный шпион Хофталлер, – этонамек на преследование Г. Грасса тайной полицией ГДР – Штази164. Вновелле «Траектория краба» узнать самого Г. Грасса, по мнениюМ.С. Потеминой, можно в работодателе, «старике», эксперте по Данцигу иприлегающей к нему территории165.Из приведенных примеров следует, что тема собственной жизниявляется основной в литературном творчестве писателя, что подтверждает ион сам.
«Для меня, – признает Г. Грасс, – моя собственная биография весьмаинтересна, когда я представляю ее себе всю во взаимоотношении со всемивременными потоками, в переломные моменты, как в 1945-ом; все этопрошло через меня, это то, что я сам, общаясь с другими, пережил, преодолели, расширив, разделив, перемешав свой собственный опыт с опытом других,создал160литературныхгероев,которыепредставляютсобойвесьмаГладилин Н.В. Становление и актуальное состояние литературы постмодернизма в странах немецкогоязыка: Германия, Австрия, Швейцария. С. 84.161Добряшкина А.В.
Гротеск в творчестве Гюнтера Грасса. С. 32.162Абалонин Т.Б. Проза Гюнтера Грасса 1980-х – 1990-х гг.: проблема субъекта. С. 62.163Schulz M. Die vernichtung der menschheit hat begonnen: zivilisationskritik im spätwerk von Günter Grass. S.181–182.164Мостовая М.Н. Авторское «Я» – контекстная составляющая пресуппозитивной базы знаний как источники средство декодирования дискурса художественного произведения / М.Н. Мостовая, В.А. Каменева //Вестн.
Челябинск. гос. ун-та, 2011, № 37. С. 84.165Потемина М. Грасс: полилог повествователя: на материале новеллы «Траектория рака» // Балтийск.филолог. курьер. 2004. №4. С. 276.68непосредственные портреты»166.Это высказывание писателя дает ключ к пониманию того, что автор иего герои не идентичны. Еще А.В. Карельский обратил внимание на то, что в«Жестяном барабане» и новелле «Кошки-мышки» между автором и героемрассказчиком не существует тождества и речь может идти только омногочисленных «перекрещиваниях»167.
Думается, они обусловлены нетолько использованием в произведениях фактов личной биографии, но и тем,что Б.А. Успенский называет «точкой зрения» в плане идеологии, то естьпозицией, которую автор «принимает при организации повествования внекотором конкретном произведении»168. В зарубежном литературоведениитакой тип повествования получил название «аукториального»169. По мнениюНины Ди Нунцио (Nina Di Nunzio), именно аукториальная формаповествования, при которой повествователь предлагает читателю своюинтерпретацию событий и потому только на первый взгляд тождественавтору, делает биографию, изложенную в романе «Жестяной барабан»,фиктивной 170.И хотя немецкие исследователи Сабина Мозер (Sabine Moser) иФолькер Нойхаус (Volker Neuhaus) говорят об отношении тождества автора ирассказчика в поздней, начиная с 1972 г., прозе Г.
Грасса, то есть о«рассказчике-авторе»171, думается, что и в ней речь может идти только оповествователе как носителе авторской идейной концепции. Такая позициясоответствует точке зрения самого Г. Грасса, который утверждает, что егоавторское «я» через некоторое время преобразуется в фиктивное «я», хотя икорреспондирующееся (согласующееся) с авторским «я», отражающим его166Vormweg H. Gunter Grass: mit Selbstzeugnissen und Bilddokumenten dargest.
S. 19.Карельский А.В. Гюнтер Грасс // Там же. С. 368.168Успенский Б.А. Семиотика искусства. С. 23.169Современное зарубежное литературоведение: страны Западной Европы и США: концепции, школы,термины: энциклопедический справочник. / Науч. ред. и сост. И.П. Ильин, Е.А. Цурганова. М.: Интрада –ИНИОН РАН, 1999.
С. 15–18, 19–20.170Di Nunzio N. Die Blechtrommel als fiktive Autobiographie. München: GRIN Verlag GmbH, 2009. 32 с. URL:http://www.amazon.com/Die-Blechtrommel-Fiktive-AutobiographieGerman/dp/3640392213/ref=sr_1_2?s=books&ie=UTF8&qid=1421778240&sr=1-2 (дата обращения: 16.01.2014;доступ платный).171Moser S. Günter Grass.
Romane und Erzählungen. Berlin: Erich Schmidt, 2000.S. 97; Neuhaus V. Günter Grass.Stuttgart: Metzler, 1993. S. 172.16769(Грасса – Прим. автора) мнение172. Следовательно, во многом сохраняется ипринципиальная для художественной прозы структура повествования,базирующаяся на различении автора произведения и повествователя.Присутствие авторского «я» в поздней прозе писателя (c 1972 г.) в целомсоответствуетповествовательнымстратегиям,используемымвхудожественных произведениях для выражения авторской позиции.Иногда автор говорит собственным голосом. Так, в романе «Камбала»«в повествование о делах давно минувших дней неожиданно вторгаетсяактуальная реальность рассказчика, порой практически отождествимого савтором – писателем Г. Грассом: например, поездки в Индию, в Гданьск насъемки документального фильма или на социалистический конгресс вПариже»173.Чащепромежуточныедлямеждувыраженияпозицииперсональнойиавтораиспользуютсяаукториальнойформыповествования: в повести «Встреча в Тельгте» «Грасс ведет рассказ от лицаповествователя-хроникера,которыйодновременноявляетсяиегосовременником»174, то есть, с одной стороны, он выступает в ролинаблюдателя, а с другой – остается близким «всезнающему повествователю»,пытающемуся каждый раз акцентировать внимание на своем особомлитературном статусе и всеведении175.
Клаус-Юрген Рѐм (Klaus-JurgenRoehm) говорит о двойной функции в романе «Крысиха» «я» повествователя:«онвлияетнаповествованиеизвнеиодновременноявляетсянепосредственным участником внутри событий»176, при этом, уточняетКристиан Ауффенберг (Christian Auffenberg), «я» повествователя знает о172Arnold H. L.
Gespräche mit Günter Grass. // Arnold H.L. Günter Grass. München: text + kritik. Н. 1. 5. Aufl.1978. S. 31.173Гладилин Н.В. Становление и актуальное состояние литературы постмодернизма в странах немецкогоязыка: Германия, Австрия, Швейцария. С. 91.174Вилисова Т. Г. Немецкая историческая проза 70 – 80-х гг. XX века. Поэтика жанров: автореф. дис. ...канд. филолог.
н.: 10.01.03. Пермь, 2005. С. 13.175Haberkamm K. «Mit allen Weisheiten Saturns geschlagen». Glosse zu einem Aspekt der Gelnhausen-Figur inGünter Grass «Treffen in Telgte»// Simpliciana. Schriften der Grimmelshausen-Gesellschaft. Bern: Francke Verl.,1979. S. 69.176Roehm K-J. Polyphonic und Improvisation: zur offenen Formin Gunter Grass' «Die Rattin». Frankfurt/M.: PeterLang. 1992. S. 76.70своем повествовании и выступает как «проповедник глухих»177. В «Широкомполе» в качестве коллективного повествователя выступают сотрудникиархива, обеспечивающие «важную для субъективно-исторической концепцииГрасса видимую «научную» объективность повествования, скрупулезность идаже всезнайство»178.С нашей точки зрения, и на это указывает проведенный нами анализсуществующихвсовременномлитературоведенииточекзрениянатворчество Г. Грасса, автобиографический материал и личный опыт писателяиспользуется в названных произведениях как основа для художественныхобобщений: «литература всегда должна отражать реальность, а реальностьиногда чудовищна.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
