Так, недостатком многих общих трудов становится чересчур пунктирное описание конституционной эпохи, рассмотрение политической истории периода в целом, без внимания к локальным сюжетам. Исследователи чешско-немецкого конфликта (будучи, как правило, чехами) склонны рассматривать эту проблематику через призму национальной истории чешского народа, останавливаясь на немецкой проблематике лишь постольку, поскольку она становится предпосылкой «чешских» сюжетов. Кроме того, в этом случае акцент зачастую приходится на пред- или межвоенную эпоху, когда этот конфликт ярко проявил свою сложность и необратимость. Наконец, исследования по непосредственно истории богемских немцев либо оказываются посвящены очень узким сюжетам, либо,

напротив, представлены общими работами, в которых период 1880-90-х гг. описан лишь кратко.

Нельзя, впрочем, отрицать тот факт, что в историографии сложились определенные представления о немецкобогемской истории, ставшие уже своего рода общим местом большинства трудов. Что касается политики, то не вызывает сомнений тот факт, что изначально опиравшаяся на принципы либерализма Конституционная партия к концу века все больше и больше становилась восприимчива к немецконациональной риторике. Именно отношение к немецкой национальной идее оказывалось точкой отсчета, от которой отталкивалось внутреннее развитие либерального течения. Впрочем, надо отметить, что, затрагивая эту проблематику, большая часть исследователей фокусируют свое внимание на деятельности радикального крыла (т.н. шёнерианцев, последователей пангерманской идеологии), зачастую ассоциируя его с австронемецкой политикой вообще. Применительно к концу века такая экстраполяция кажется не вполне оправданной.

В вопросе развития немецкоязычного сообщества Богемии признается, что немецкий и чешский национализмы взаимно провоцировали друг друга на стремительное развитие. В немецких кругах вызывали негативные отклики разного рода фиктивные призраки славянизации и агрессивных намерений чешскоязычных соседей, творцами которых зачастую были политики и публицисты. Повседневное сосуществование немцев с чехами было сравнительно спокойным вплоть до самого конца XIX века. Это, впрочем, не означало, что для этих двух сообществ были характерно взаимопроникновение – большинство авторов отмечает, что они становились все замкнутее, и к концу века все попытки компромисса между ними были обречены на провал. Но вопрос о том, какими средствами и с помощью каких механизмов достигалось обособление немецкоязычных богемцев, каким образом немецкобогемская идея отражалась в политике, и как эти аспекты

были увязаны между собой и с взаимодействием с Веной, на данный момент во многом остается открытым.

Отечественная историография

Что касается отечественной историографии, то она пока не может похвастаться пристальным вниманием к проблематике истории богемских немцев. Обращение к австрийским сюжетам, впрочем, не было редкостью ни в дореволюционной, ни в советской литературе и продолжается до сих пор. Это дает возможность проследить трансформацию подходов исследователей и сделать вывод об актуальных на сей момент тенденциях.

История и политическое развитие двуединой монархии стала объектом внимания еще своих современников – первые исследования в этой сфере появились еще в дореволюционной России. Большое внимание уделялось вопросам политического строя империи и взаимоотношений народов в многонациональном государстве⁸². Эти работы, однако, имели определенную специфику. Во-первых, многие из них (например, очерки А. Нольде или Е. Витте) были скорее публицистическими брошюрами, нежели полноценными исследования. Во-вторых, национальный вопрос в Дунайской монархии рассматривался через призму интересов славянских народов этой страны и с заметным, хотя и всецело объяснимым, сочувствием именно их деятельности. Характерна оценка, например, М.К. Любавского, который в

«Истории южных и западных славян» ⁸³ признает за чехами, поляками и словенцами высокий уровень развития национальной культуры, однако сетует на значительный риск германизации этих народов даже несмотря на активизацию их самосознания как славян.

⁸² Нольде А. Э. Порядки австрийского парламента. СПб., 1906; Василевский Л.М. Австро-Венгрия. Политический строй и национальные вопросы. СПб., 1906; Лозинский С.Г. Национальный вопрос и политические партии в Австрии. М., 1907; Витте Е. Пангерманизм. Почаев, 1909; Формы национального движения в современных государствах: Австро-Венгрия, Россия, Германия. Под ред. А. И. Кастелянского. СПб., 1910.

⁸³ Любавский М.К. История южных и западных славян. М., 1918.

Применительно к историографии советского периода также можно выделить ряд общих черт. Во-первых, собственно история Австрии была рассмотрена в нескольких общих трудах, описывавших главным образом политическую жизнь эпохи. В 1952 году была переведена на русский язык

«Краткая история Австрии» ⁸⁴ Евы Пристер, во многом утвердившая ряд догматических подходов к истории этого региона. Во-первых, межнациональные отношения описывались в ней скорее в рамках соответствующего законотворчества. Во-вторых, в деятельности немецких партий особый акцент был сделан на немецко-националистические круги. В- третьих, в этом исследовании звучит традиционный для советской историографии тезис об антинародной политике Габсбургов.

В контексте общих трудов, вышедших из-под пера советских историков, может быть упомянута «История Австрии» М. А. Полтавского ⁸⁵ , затрагивающая, в первую очередь, аспекты политического развития монархии Габсбургов. Труды, обобщающие историю Чешских земель⁸⁶, как правило, трактуют ее как национальную историю чешского народа, тогда как немецкобогемская проблематика оказывается вне их рамок, за исключением эпизодических обращений к теме «человеконенавистнической политики пангерманистов».

Одним из немногих исследований, хотя и косвенно, относящихся к проблематике австрийской немецколиберальной политики, стала работа Н. Д. Ратнер «Очерки по истории пангерманизма в Австрии в конце XIX в.» ⁸⁷. В этой монографии рассмотрена история радикально национального крыла, руководимого Георгом Шёнерером. Основное значение разработки этой проблемы видится в анализе шёнерианской идеологии, бывшей предтечей идеологии Третьего рейха. Что касается значения деятельности

⁸⁴ Пристер Е. Краткая история Австрии. М., 1952

⁸⁵ Полтавский М.А. История Австрии. Пути государственного и национального развития. Ч. 2. От

революции 1848 г. до революции 1918-1919 гг. М. 1992.

⁸⁶ История Чехии. М., 1947; История Чехословакии Т. II. М., 1959; Краткая история Чехословакии. С древнейших времен до наших дней. М., 1988.

пангерманского течения в современной ему Австрии, автор справедливо отмечает, что оно было невелико в связи с фактической немногочисленностью его сторонников.

В период господства марксистского подхода проблема чешско-немецких взаимоотношений поднималась в отдельных сборниках и работах ⁸⁸ , трактовавших чешско-немецкий конфликт в свойственном советской историографии ракурсе непримиримой борьбы угнетенного славянского народа против германизаторской политики немецкого элемента. Так, Н. Д. Ратнер в вышеупомянутой работе замечает, что «тезис «бедные немцы в обороне, а славяне наступают» никогда не соответствовал политической реальности, ибо на стороне немецкой буржуазии и дворянства Австрии стоял весь аппарат насилия в монархии Габсбургов» ⁸⁹. Однако, с течением времени произошел отказ от восприятия Двуединой монархии как «тюрьмы народов» и однобокой трактовки сущности чешско-немецких противоречий.

Сегодня в отечественной науке явно просматривается рост интереса к истории Центральной Европы и, в частности, Дунайской монархии, как модели многонационального государства. Различные ее аспекты были рассмотрены историками в таких сборниках, как «Австро-Венгрия: опыт многонационального государства» ⁹⁰ , «Австро-Венгрия: интеграционные процессы и национальная специфика» ⁹¹ , «Центральная Европа в новое и новейшее время» ⁹². Опубликованные в этих изданиях статьи в большинстве своем посвящены частным проблемам, лишь отчасти связанным с интересующей нас тематикой. Несмотря на это, они представляют для нас интерес как опыт комплексного подхода к истории Австро-Венгрии и ее региональной специфике, обусловленной сосуществованием разнообразных наций.

⁸⁸ Австро-Венгрия и славяно-германские отношения. М., 1963; «Drang nach Osten» и народы Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы, 1871-1918. М., 1977.

⁸⁹ Ратнер Н.Д. Указ. соч. С. 23.

⁹⁰ Австро-Венгрия: опыт многонационального государства. М., 1995.

⁹¹ Австро-Венгрия: интеграционные процессы и национальная специфика. М., 1997.

⁹² Центральная Европа в новое и новейшее время. М., 1998.

Особая заслуга в этом принадлежит Т. М. Исламову, инициатору изданий и автору многочисленных статей, посвященных Двуединой монархии ⁹³ . В его исследованиях особенно интересен концепт «Средней Европы», история которой не разделяется на национальные истории австрийских немцев, венгров, чехов и т.д. Кроме того, для него характерно обращение к Австро-Венгрии как к позитивной модели наднациональной государственной организации, обеспечивавшей полноценное развитие наций, входивших в ее состав.

Помимо концептуального переосмысления австро-венгерской модели в целом, для современной историографии характерно обращение к новым – пока частным – сюжетам в рамках избранной в данном исследовании проблематики. Так, монографическое исследование политики либеральных кабинетов в Цислейтании принадлежит перу О. В. Нестеровой⁹⁴. Отдельные очерки по той же теме опубликованы Е.В. Котовой⁹⁵ . И.В. Крючков стал автором статьи, посвященной личности и деятельности австрийского премьера Эдуарда Тааффе ⁹⁶ , в которой он отходит от его традиционной оценки как малоуспешного реакционера, считая прагматизм и готовность на компромисс достоинством, а не недостатком политика. В монографии Е.В. Сироткиной «Австрийские немцы в середине XIX – начале XX в.: поиск национальной идентичности» ⁹⁷ ставится вопрос об идентичности австрийского германства в условиях традиционной для империи Габсбургов лояльности

⁹³ Исламов Т.М. Империя Габсбургов. Становление и развитие. XVI – XIX вв. // Новая и Новейшая история. 2001. № 2. Он же. Конец среднеевропейской империи. Размышления относительно места и роли империи Габсбургов в национальном вопросе // Австро-Венгрия: опыт многонационального государства. М., 1995; Он же. Средняя Европа на начальном этапе модернизации // Центральная Европа как исторический регион. М., 1996; Исламов Т.М., Фалькович С.М. Средняя Европа в Новое время (XVIII в. – 1918 г.) // Институт славяноведения и балканистики. 50 лет. М., 1996.

⁹⁴ Нестерова О.В. Австрийские либералы и проблемы модернизации монархии Габсбургов в 1860-1870-е гг. Мичуринск, 2007.

⁹⁵ Котова Е.В. Основные этапы становления либерализма в Австрии // Европейский либерализм в новое время. М., 1995; Котова Е.В. Становление гражданского общества в Австрии // Основные этапы

формирования гражданского общества в странах Западной Европы и России в XIX-XX вв. М., 2007.

⁹⁶ Крючков И.В. Эдуард Тааффе в политической истории дуалистической Австрии //Вопросы истории. 2011.

№9.

⁹⁷ Сироткина Е. В. Австрийские немцы в середине XIX – начале XX в.: поиск национальной идентичности. Тамбов, 2008.

элит трону и самоидентификации, в первую очередь, как австрийского подданного.

Наконец, стоит назвать монографию воронежского историка С. В. Кретинина «Судетские немцы: народ без родины (1918-1945)» ⁹⁸. Несмотря на то, что ввиду своих хронологических рамок это исследование никоим образом не относится к имперской истории богемского сообщества, оно заслуживает упоминания как единственный пока пример специального исследования по этой проблематике, написанного на русском языке.

Таким образом, в завершение обзора можно уверенно констатировать, что в современной историографии наблюдается заметное оживление интереса к австро-венгерской истории. Перечень сюжетов, попадающих в поле зрения исследователей хотя бы на уровне отдельных статей, постоянно расширяется. Уже затронуты отдельные аспекты австронемецкой истории конца XIX века; разрабатывается судетонемецкая проблематика. Тем не менее, избранный в данной работе период и спектр связанных с ним проблем в данный момент разработан лишь в самых общих чертах.

⁹⁸ Кретинин С.В. Судетские немцы – народ без родины (1918-1945). Воронеж, 2000.

Глава I. Внутреннее развитие немецколиберального лагеря в консервативную эпоху

Деятельность немецких политиков Богемии на австрийской политической сцене шла, главным образом, в рамках Конституционной партии (Verfassungspartei). В самом ее названии заключалась отсылка к Декабрьской конституции 1867 г. Этот документ не только признавал основные либеральные гражданские свободы (повторяя в этом положения конституции 1849 г.), но и закреплял централизаторский принцип как основу государства. Как и другие ценности конституции, он станет ключевым пунктом в мировоззрении австрийского либерализма⁹⁹.

1870-е гг. стали эпохой расцвета конституционалистов: в 1871-1879 гг. у власти находился либеральный кабинет под председательством Адольфа фон Ауэрсперга. С другой стороны, именно в это время зародились предпосылки для внутреннего кризиса партии. Одной из них была дилемма между австрийским патриотизмом и национальными интересами германства, все чаще оказывавшимися на повестке дня во второй половине столетия. Эта тенденция в полной мере проявит себя в консервативную эпоху. Она, в свою очередь, обусловила постоянную перегруппировку сил внутри формально единой Конституционной партии – в рейхсрате она, как правило, была представлена несколькими парламентскими клубами.

Важно отметить, что богемские немцы как региональное сообщество не имели отдельного представительства в рейхсрате – немецкие фракции парламента были составлены из либеральных политиков всех коронных земель. При этом следует иметь в виду, что Богемия традиционно была мощным оплотом немецкого либерализма и родиной многих влиятельных австрийских политиков, задававших тон немецкому движению на уровне всей Цислейтании. Таким образом, с одной стороны, немецкобогемское присутствие в стане австронемецкого либерализма было достаточно

значительным, с другой – подавляющее большинство политических деятелей из числа богемских немцев были сторонниками именно либерального крыла. Иными словами, вектор развития Конституционной партии вполне отражал чаяния немецкого сообщества Богемии.