Федеральное государственное бюджетное учреждение высшего образования

«Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова»

На правах рукописи

Ждановская Анастасия Александровна

ЧЕШСКИЕ НЕМЦЫ В ЭПОХУ ОБОСТРЕНИЯ МЕЖНАЦИОНАЛЬНОЙ БОРЬБЫ В ЦИСЛЕЙТАНИИ (1879-1893 ГГ.)

Специальность 07.00.03 — Всеобщая история

(Новое и новейшее время)

Диссертация

на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Научный руководитель

к. и. н., доц. Ненашева Зоя Сергеевна

Москва – 2014

Оглавление Введение 4

Обзор использованных источников 15

Обзор использованной литературы 31

Зарубежная историография первой половины XX века 31

Зарубежная историография второй половины XX века и современности... 38

Отечественная историография 65

Глава I. Внутреннее развитие немецколиберального лагеря в консервативную эпоху 70

1879 год: формирование консервативного кабинета и новая конфигурация парламента 71

Первая половина 1880-х гг.: радикализация и идеологические поиски 80

Середина 1880-х гг.: внутренние разногласия, дробление, смена тактики . 89

Рубеж 1880-90-х гг.: сближение с коалицией власти 101

1893 год: парламентский кризис 111

Глава II. Трансформация немецкого подхода к богемскому вопросу и сценарии его решения в 1880-е гг 122

Меморандумы о национальном вопросе в Богемии 123

Мероприятия правительства по решению богемского вопроса: указы Штремайера и реформирование Пражского университета 134

Концепция разделения Богемии по национальному признаку: первые обращения к проблеме (1883-1884 гг.) 140

Полемика по проблеме замкнутых моноэтничных областей в богемском ландтаге в 1885-1886 гг 148

Венские Пунктации 160

Глава III. Национальные союзы как инструмент конструирования общественных настроений 174

Немецкий клуб в Праге 176

Немецкий школьный союз 185

Немецкий союз Богемского леса 197

Глава IV. Общественно-политическая жизнь эпохи в отражении

сатирической печати 205

Парламентская жизнь 206

Богемский вопрос 219

Образы чехов и представления о «чешскости» 228

Заключение 242

Список источников и литературы 256

Приложение 265

Введение

Актуальность темы. Восприятие истории Австрийской, а затем и Австро-Венгерской империи через призму межнациональных отношений давно стало общим местом в историографии. Дуализм 1867 года и особый статус королевства святого Иштвана, хорвато-венгерская уния 1868 г., уникальный галицийский сценарий влиятельного местного самоуправления, идея Объединенной Словении, мощный и влиятельный спектр чешских национальных партий – лишь часть сюжетов, дополняющих картину национальной истории Дунайской монархии.

Впрочем, за судьбами не-немецких народов империи несколько теряются перипетии пути австрийских немцев. Их история, будучи не всегда корректно ассоциирована с историей всей страны, редко рассматривается как национальная. Между тем, хотя на долю немцев и не выпало столь стремительного и насыщенного национального ренессанса (в отличие от вышеупомянутых народов, им не пришлось доказывать своего права на статус исторической нации и возрождать язык и культуру), немецкое сообщество играло значительную роль в истории межэтнических отношений в двуединой монархии. Роль эта значима в двух ракурсах: историю австрийских немцев следует рассматривать и как самостоятельный объект изучения, и как неотъемлемый противовес многим другим национальным движениям Австро-Венгрии, ведь требования, идеология и риторика последних зачастую отталкивались «от противного», то есть от статуса немецкоязычного населения той или иной территории.

Но и восприятие австрийского германства как единого целого также было бы упрощением. Особенно это касается ракурса национальной истории

• в первую очередь, по уже названной выше причине: перед немецким сообществом в отдельных регионах Австрии стояли разные задачи. Они находились в тесной связи с положением и деятельностью их непосредственных соседей. Так, было бы некорректно ставить знак равенства

между, например, немцами Каринтии и немцами Богемии, ведь они развивались в заметно различающихся условиях: масштабы словенского национального движения стали относительно сопоставимы с чешским лишь к рубежу XIX-XX веков.

Говоря о богемских немцах, следует сразу же указать на их принципиальное отличие от условной общей массы немецкоязычного населения Австрии. Количественное преобладание славянского населения было бессменной реалией жизни королевства, однако во второй половине XIX века немецкое присутствие в социально-политической жизни провинции перестало создавать заметный качественный перевес. Причиной тому стало быстрое и масштабное развитие чешского общества, активно прокладывавшего себе путь в политику, экономику, управление и другие сферы. Для немцев это означало слом большинства практик, как глобальных (чешские депутаты стали заметной силой не только в земском сейме, но и в рейхсрате), так и локальных (на местном уровне чехи и чешский язык активно проникали в администрацию и образование). Слом этот был болезненным, поскольку богемские немцы становились чуждым элементом, не будучи при этом элементом пришлым.

Последний тезис, впрочем, заслуживает пояснения. Известно, что определенное немецкое присутствие на территории Богемии отмечалось уже с раннего Средневековья. Не в последнюю очередь причиной этого было влияние Зальцбургского епископата на церковную жизнь земель короны святого Вацлава, а также контакты чешской и немецкой знати.

Массовое переселение немцев на чешские территории пришлось на XIII век и т.н. «великую», или «восточную» колонизацию. Иммигрантов из Австрии, Саксонии и Баварии привлекало обилие неосвоенных земель и развитие торговли в быстро развивавшихся в ходе стремительной урбанизации XII-XIII вв. городах. Уже в тот момент сформировались места традиционного расселения немцев – ими стали города и пограничные северо-

западные территории, важные в экономическом отношении (они были богаты рудой, металлами, серебром). Таким образом, возникавшие центры металлургии и производства оказывались главным образом в немецких руках, что обеспечило переселенцам быстрое обогащение и возможность играть ведущую роль в патрициате королевских городов. Это создало почву для зарождения чешско-немецкого конфликта, однако в средневековых реалиях он имел не национальную, а, скорее, социальную подоплеку – городские верхи противостояли знати. Концепт natio Bohemorum, между тем, основывался на принадлежности к территории Богемии, и этот принцип распространялся и на немцев¹.

Ключевым эпизодом в сосуществовании чехов и немцев Богемии стало включение последней в состав империи Габсбургов – особенно побелогорская эпоха, когда имперская власть была окончательно закреплена юридически и Чешские земли были провозглашены наследственным доменом династии. На этот период приходится новая волна немецкой иммиграции извне, сопровождавшаяся также и внутренней мобильностью – с XVI века немецкие горняки начали переселяться и в центральные районы Богемии². Таким образом, немецкое присутствие укрепилось количественно и одновременно начало играть более значимую роль в функционировании государственно-управленческих механизмов, единства которых требовали имперские реалии. Особенно последовательно эта тенденция стали проявляться в эпоху абсолютизма, когда западные территории империи стали конституироваться как единое централизованное объединение. Ведущую роль в нем играли именно немцы. Они вольготно чувствовали себя на этом огромном пространстве, и Богемия не была исключением³.

Это положение внешне оставалось устойчивым вплоть до революции

1848-1849 гг., события которой впервые заставили чешскую политику

¹ Facing history: the evolution of Czech-German relations in the Czech provinces. 1848-1948. Prague, 2002. P. 10.

² Seibt F. Deutsche, Tschechen, Sudetendeutsche. Analysen und Stellungnahmen zu Geschichte und Gegenwart aus fünf Jahreszeiten. München, 2002. S. 38.

³ Křen J. Changes in identity. Germans in Bohemia and Moravia in the nineteenth and twentieth centuries // Bohemia in history. Cambridge, 1998. P. 325.

заявить о себе и сформулировать собственный взгляд на развитие как всей империи, так и Чешских земель в ее составе. По соседству с немцами оказалось не просто некое локальное сообщество с причудливым языком, но новая сила, активно входящая в политику и требующая учитывать свои интересы на всех уровнях. В богемских учреждениях становилось все больше чешских чиновников, был поднят вопрос о равноправии двух языков в управлении провинцией и судебной практике. Кроме того, индустриализация Чешских земель и сопутствовавший ей рост горизонтальной мобильности стали приводить к миграции чехов на традиционно немецкие территории вплоть до полного вытеснения немцев из некоторых местечек ⁴ . Всё это создавало почву и для повседневных трений.

В этой обстановке немецкоязычное сообщество формирует свою идентичность, основанную на ощущении обособленности от основной массы австрийского германства ⁵ . В условиях соседства со стремительно развивавшимся славянским народом, с одной стороны, и мощной Германской империей – с другой, в среде богемских немцев сложился ряд характерных черт. Одной из них было внимательное и в известном смысле болезненное отношение к национальности как к ключевому свойству, отличающему ту или иную группу людей. Критерием определения национальной принадлежности был, разумеется, язык⁶.

Итак, во второй половине XIX века богемские немцы оказались в парадоксальной ситуации «большинства в меньшинстве». Тогда как в целом немецкий элемент, бесспорно, не утратил лидирующих позиций в Цислейтании, в реалиях Чешских земель немецкоязычное население начало сталкиваться с упорным и довольно успешным славянским натиском, политика которых, становясь все агрессивнее, вынуждала немецкое население активно от нее обороняться и постоянно доказывать свое право на свободное и полноправное участие в жизни королевства, до сих пор бывшее

⁴ Prinz F. Deutsche Geschichte im Osten Europas. Böhmen und Mähren. Berlin, 2002. P. 350.

⁵ Novotný J. Češti němci a Habsburská monarchie // Český lev a rakouský orel v 19. století. Praha, 1996. S. 46.

⁶ Fuchs A. Geistige Strömungen in Österreich. 1867-1918. Wien, 1949. S. 171.

данностью. Стоит еще раз подчеркнуть, что этот процесс был тем более болезненным, что в сознании богемских немцев их принадлежность к Богемии и восприятие ее как родного края были само собой разумеющимися, и локальный патриотизм был им свойственен не меньше австрийского.

Хронологическими рамками настоящего исследования были выбраны 1879–1893 годы, время правления в Цислейтании кабинета министров под руководством графа Эдуарда Тааффе⁷ . Этот период примечателен сразу с нескольких точек зрения. Во-первых, на него пришлась перегруппировка сил в австрийской политике – немецкие либералы-конституционалисты, в течение многих лет занимавшие ведущие позиции в парламенте и сменявших друг друга либеральных кабинетах, оказались в оппозиции правительственному курсу. Опору нового премьера составили консервативные группировки (т.н. «железное кольцо правых»). Во-вторых, в числе лояльных премьеру сил оказались славянские политики Австрии, в том числе и влиятельная чешская фракция, до того на протяжении 16 лет бойкотировавшая имперский парламент. Их возвращение в рейхсрат в составе правящей коалиции означало, что у немецких – и особенно немецкобогемских – политиков появился новый оппонент, с которым отныне приходилось считаться, в том числе, и Вене. В-третьих, сотрудничество чехов и Вены базировалось на определенных уступках – или, во всяком случае, обещании преференций со стороны последней. Речь шла, в первую очередь, о смягчении национальных противоречий, укреплении позиций чешского языка и полноправном его использовании во всех сферах. Произойти это могло лишь за счет изменения статуса немецкого языка. Это не могло не вызвать беспокойства в немецком национальном движении, осознавшем шаткость своих позиций в новых обстоятельствах. Оживление, впрочем, оказалось весьма плодотворным – именно в этот период богемские

⁷ Эдуард Тааффе (1833 – 1895) – австрийский аристократ, политик, государственный деятель. Неоднократно занимал посты наместника в отдельных землях Австрии (Богемия, Зальцбург, Верхняя Австрия, Тироль). С 1867 г. – министр государственного управления Цислейтании, в 1868-1870 гг. – министр-президент Цислейтании, в 1870-1871 гг. – министр внутренних дел.