Диссертация (Поэзия Бориса Пастернака 1920-х годов в советской журналистике и критике русского зарубежья), страница 54

⁸⁹³ Пастернак Б.Л. Полное собрание сочинений в 11 томах. Т.7. С.555.

⁸⁹⁴ Пастернак Б.Л. Письма к родителям и сестрам. М., 2004. С.543.

В «Записках Спекторского» есть уже много от состоявшегося сюжета романа в стихах: герой, так же как и в романе, зарабатывает на жизнь уроками. Он вспоминает, что больше месяца бессмысленно проспорил с сестрой Наташей, очевидно, во время ее пребывания в Москве. Характер Наташи и ее отношения с братом практически без изменений были перенесены в роман. Ночи, которые Спекторский проводит в душной летней Москве, распределяя их между творчеством и импровизациями на рояле, напоминают время, проведенное героем романа с Марией Ильиной. Интересно, что заканчивается эпизод, как и «Двадцать строф с предисловием», описанием разгорающегося пожара. Обрыв дальнейшего текста на полуслове: «Не хватает конца эпизода», – по мнению, Л.С.Флейшмана, говорит о намерении Пастернака закончить свой роман этим фрагментом в подражание пушкинскому «Путешествию Онегина» ⁸⁹⁵.

Вероятно, «Записки Спекторского» были прочитаны у Маяковского и оставлены для публикации в ЛЕФе. Опубликованы они не были, ЛЕФ не принимал классичности формы. По воспоминаниям Л.Я.Гинзбург, Маяковский отозвался о будущем романе в стихах неодобрительно:

«"Спекторский"?.. Пятистопным ямбом писать... За что боролись?..» ⁸⁹⁶.

Рукопись была подарена Пастернаком Лиле Брик и обнаружена в ее архиве только в 1965 г.

В начале 1925 г. была закончена первая глава «Спекторского», опубликованная весной того же года в альманахе «Круг». Роман Пастернака, как столетие назад и «Евгений Онегин», выходил по главам. Работа над продолжением романа растянулась до 1929 г.

Так случилось, что «Спекторского» Пастернак писал одновременно со своими поэмами «1905 год» и «Лейтенант Шмидт» (1925-1930). Откладывая встречу с Цветаевой на год, Пастернак объяснял ей 20 апреля 1926 г.: «Речь идет только о работе и вооруженьи, о продолженьи усилий,

⁸⁹⁵ Флейшман Л.С. Б.Пастернак в двадцатые годы. С.156.

⁸⁹⁶ Л. Гинзбург. О старом и новом: Статьи и очерки. Л., 1982. С. 355

направленных на то, чтобы вернуть истории поколенье, видимо отпавшее от нее и в котором находимся ты и я » ⁸⁹⁷. Роман в большей степени, чем поэмы о революции, мыслился Пастернаком как историческая книга о поколении, пережившем потрясения 1914-1918 гг. В письме О.М.Фрейденберг от 10 мая 1928 г. он отмечал: «В двух-трех работах, которые мне предстоит довести до конца, я теперь дошел до очень тяжелой и критической черты, за которой находится, по теме, – истекшее десятилетье – его события, его смысл и прочее, но не в объективно- эпическом построеньи, как это было с “1905-м”, а в изображеньи личном, “субъективном”, т.е. придется рассказывать о том, как мы все это видели и переживали. Я не двинусь ни в жизни, ни в работе, ни на шаг вперед, если об этом куске времени себе не отрапортую» ⁸⁹⁸.

Задача, которую поставил перед собой Пастернак, всегда отдававший первенство прозе перед поэзией, показалась ему несоразмерно большой для поэтического произведения. В 1929 г. Пастернак так рассказывал о своих творческих планах: «Часть фабулы в романе, приходящуюся на военные годы и революцию, я отдал прозе, потому что характеристики и формулировки, в этой части всего более обязательные и разумеющиеся, стиху не под силу. С этой целью я недавно засел за повесть, которую пишу с таким расчетом, чтобы, являясь прямым продолжением всех до сих пор печатавшихся частей “Спекторского” и подготовительным звеном к стихотворному его заключению, она могла войти в сборник прозы <…>. Когда я ее кончу, можно будет приняться за заключительную главу “Спекторского”» ⁸⁹⁹. Договариваясь в том же году с Ленгизом об издании

«Спекторского» отдельной книгой, Пастернак оговаривал, что заключительные главы он может написать только к осени, когда закончит работу над повестью в прозе, которая «будет листа на 3 на 4, а может быть, и больше, и явится звеном “Спекторского”, т.е. в ней я предполагаю

⁸⁹⁷ Цветаева М., Пастернак Б. Души начинают видеть. С.188.

⁸⁹⁸ Пастернак Б. Пожизненная привязанность: Переписка с О.М.Фрейденберг. С.143.

⁸⁹⁹ «Писатели о себе»: Анкета газ. «На литературном посту», 1929 №4-5// Пастернак Б.Л.Полное собрание сочинений в 11 томах. Т.5. С.223.

фабуляторно разделаться со всем военно+военно-гражданским узлом, который в стихах было бы распутывать затруднительно. <…> По исполнении названной прозы должен быть закончен стихотворный “Спекторский”, опять хотя и последовательно вытекающий из порученного прозе звена, но без ущерба для самостоятельности сплошь из стихов состоящей книжки» ⁹⁰⁰.

В самом начале работы над «Спекторским» Пастернак писал О.Э.Мандельштаму: «Это возвращение на старые поэтические рельсы поезда, сошедшего с рельс и шесть лет валявшегося под откосом. Таковыми были для меня “Сестра”, “Детство Люверс” и кое-что из “Тем”. Я назвал и “Детство Люверс”, то есть не сказал Вам, проза ли это или стихи» ⁹⁰¹. Пастернак так и не раскрывает своему адресату этой загадки именно потому, что замысел «Спекторского», о котором он уведомляет здесь Мандельштама, был комплексным изначально: включал как прозу, так и стихи. Издаваться, по первоначальному плану автора, должно было все вместе. Лишь соображения материального порядка толкнули Пастернака на издание поэтической части раньше прозаической. В декабре 1929 г. он пояснял: «Всего охотнее, по моему собственному недовольству “Спекторским” <...>, я бы отказался от печатанья его в настоящее время и отложил бы до того времени, как будет дописана проза <...>. Но этому мешала безвыходность моего положенья» ⁹⁰².

Итак, самую сложную и ответственную часть замысла, посвященного Мировой войне, революции, Гражданской войне и времени военного коммунизма, Пастернак намеревался отдать прозе, доверяя ей больше, чем стиху. Он словно возвращается к своему первоначальному плану, связанному с отрывком «Три главы из повести» 1922 г., где речь преимущественно шла об уже разразившейся войне. Задуманное

⁹⁰⁰ Письмо П.Н.Медведеву от 28 января 1929 г.//Пастернак Б.Л. Полное собрание сочинений в 11-ти томах. Т.8. С.286.

⁹⁰¹ Письмо О.Э.Мандельштаму от 31 января 1925 г.// Пастренак Б.Л. полное собрание сочинений в 11 томах. Т.7. С.555.

⁹⁰² Письмо П.Н.Медведеву от 30 декабря 1929 г.// Пастернак Б.Л. Полное собрание сочинений в 11 томах. Т.8. С.383-384.

Пастернаком произведение должно было составлять сложный конгломерат из поэтических и прозаических частей: несколько глав, написанных стихами, затем повествование в прозе о «годах безвременщины» и вновь стихотворное заключение.

Уже в мае 1929 г. Пастернак закончил работу над повестью, которую никак не назвал, потому что считал только частью будущей большой работы. Н.Тихонову он писал 31 мая 1929 г.: «Начал большой роман в прозе, написал первую часть <…>. Не знаю, как назвать… Да и называть рано, четвертая, вероятно, доля предположенного. В целом, может быть, назову “Революция”, если к лицу будет» ⁹⁰³. Сюжет написанной части по преимуществу посвящен событиями лета 1914 г., Первая мировая война только упоминается, до революции и гражданской войны повествование вообще не дошло. В написанной прозаической части так и не получила окончательного разрешения ни одна из намеченных сюжетных линий. Известно, что и впоследствии Пастернак продолжал работу над повестью, но рукописи его не сохранились.

В начале ноября 1929 года Пастернак выслал в Ленгиз написанную поэтическую часть романа в стихах. Тем временем «Повесть» уже была опубликована в №7 Нового мира за тот же год. Таким образом поэтическая часть «Спекторского» навсегда разошлась с прозаической.

Своим романом в стихах Пастернак не был удовлетворен с самого начала. Отдавая в печать первую главу (впоследствии разделенную на три части), он писал О.Э.Мандельштаму: «Сейчас, правив ремингтонный список Спекторского, дал себе слово не видеть правды. Он скучен и водянист, но я буду сдерживаться, сколько будет возможности, а то вещи конец, а я ее хочу написать» ⁹⁰⁴. В сопровождающем рукопись письме в Ленгиз, Пастернак высказывается еще более критически: «Я знаю, что это –

⁹⁰³ Пастернак Б.Л. Полное собрание сочинений в 11-ти томах. Т.8. С.333.

⁹⁰⁴ Письмо от мая 1925 г.// Пастернак Б.Л. Полное собрание сочинений в 11 томах. Т.7. С.559.

неудача, но не знаю, мыслимо ли ее опубликованье?» ⁹⁰⁵. Поясняя свою оценку «Спекторского», далее он писал: «Когда пять лет назад я принялся за нее (вещь – А.С.-К.), я назвал ее романом в стихах. Я глядел не только назад, но и вперед. Я ждал каких-то бытовых и общественных превращений, в результате которых была бы восстановлена возможность индивидуальной повести, т.е. фабулы об отдельных лицах, репрезентативно примерной и всякому понятной в ее личной узости, а не прикладной широте. В этом я обманулся. Я по-детски преувеличил скорость вероятной дифференциации нового общества и части старого в новых условьях… Я только хочу сказать, что начинал я в состояньи некоторой надежды на то, что взорванная однородность жизни и ее пластическая очевидность восстановится в теченье лет, а не десятилетий, при жизни, а не в историческом гаданьи» ⁹⁰⁶. Действительно, надежды на скорое восстановление нормального течения жизни и вместе с ней человеческих отношений не сбылись. Вероятно, именно поэтому задуманная «фабула об отдельных лицах» сама собой превратилась в фабулу об общественных потрясениях века.

В Ленгизе, куда была отослана рукопись романа в стихах, публиковать его отказались. Неприятие вызвала прежде всего концовка романа, в которой описан тревожный и мрачный 1919-й год. Получив уведомление о колебаниях редакции по поводу издания «Спекторского», Пастернак с некоторым удивлением писал заведующему литературно- художественным отделом Ленгиза П.Н.Медведеву: «…Из всей рукописи, находящейся сейчас у Вас, самое достойное (поэтически и по-человечески) место это страницы конца, посвященные тому, как восстает время на человека и обгоняет его. Это была очень трудная, очень неуловимая по своей широте тема, и я доволен ее разрешеньем» ⁹⁰⁷. В следующем письме,

⁹⁰⁵ Письмо П.Н.Медведеву от 6 ноября 1929 г.// Пастернак Б.Л. Полное собрание сочинений в 11 томах. Т.8. С.355.

⁹⁰⁶ Там же. С.355-356.

⁹⁰⁷ Письмо П.Н.Медведеву от 28 ноября 1929 г.// Пастернак Б.Л. Полное собрание сочинений в 11 томах. Т.8. С.363.

написанном всего спустя неделю, Пастернак еще более категоричен, смысл и глубина написанного как будто только сейчас открылись ему окончательно: «Отойдя немного от недавно сделанного, по прошествии некоторого времени, взглянул сегодня непредвзятым взглядом на конец “Спекторского” и простить себе не могу двух последних моих писем к Вам. Концом удовлетворен совершенно, от возникших редакционных сомнений отделяюсь абсолютно, изумляюсь им и никогда не пойму. С легким сердцем советую Вам: печатайте вещь. Всякое препятствие буду рассматривать как случай внешней и посторонней силы, искать вразумленья у нее не стану, философии своей перестраивать на основании инцидента не буду» ⁹⁰⁸. Чем дальше идет время, тем больше Пастернак укрепляется в уверенности, что концовка «Спекторского» удалась ему совершенно особенным образом и спасла все произведение, до тех пор казавшееся не столь глубоким. И.С.Поступальскому он писал 9 декабря 1929 г.: «Вам скажу, что эти две-три страницы о преображеньи времени (между прочим и о революции и истории) – единственное подлинно новое, что мне посчастливилось сделать в последние годы. Мне кажется, только эти строфы, объект которых мне открылся лишь с большого подъема, хоть несколько возвышаются над нелирическим состояньем всей нашей лирики, т.е. над тем ее состояньем, при котором человеку ничего сверх уже усвоенного им в повседневности, не открывается <…>. В моих глазах этот кусок оправдывает неудачность всего “Спекторского”, т.е. он мог бы оправдать что угодно другое, и порискованней. Молчать же о моих словах надо, чтобы не повредить вещи, чтобы, чудом, отрывок мог появиться в журнале» ⁹⁰⁹. Концовка «Спекторского» (две последние главы) действительно появилась в 12 номере «Красной нови» за 1929 год. Ленгиз в публикации романа отказал по идеологическим соображениям, касающимся именно последней его части, посвященной изображению

⁹⁰⁸ Письмо П.Н.Медведеву от 5 декабря1929 г.// Пастернак Б.Л. Полное собрание сочинений в 11 томах. Т.8. С.378.