Н.А. Богомолов - Лекции по основам теории литературы (975688)

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла

Н. А. БОГОМОЛОВ

ОСНОВЫ ТЕОРИИ ЛИТЕРАТУРЫ

Курс лекций

Ч. 1

ВВЕДЕНИЕ

Предмет, которому посвящен курс лекций и данное пособие, может показаться не слишком-то и нужным современному журналисту. Действительно, зачем ему изучать не только литературные произведения разных эпох – это как раз более или менее понятно, -- но еще и какую-то теорию, касающуюся того, что очень редко попадает в сферу его компетенции. Репортеру, политическому или экономическому обозревателю, журналисту спортивному или пишущему на социальные темы, рекламщику или специалисту по пиару литература как особая форма человеческого сознания в практической работе почти никогда не бывает нужна.

Традиционный ответ на этот вопрос состоит в том, что для русской культуры характерна логоцентричность, то есть понимание мира как порожденного словом (логосом), что соответствует началу Евангелия от Иоанна: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничего не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков; И свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Ин., 1: 1—5).

В соответствии с таким пониманием природы слова (существовавшим даже в годы атеистической пропаганды, когда евангельские слова не вспоминались) и литература, им пользовавшаяся, сакрализовывалась, начинала пониматься как нечто священное, высшее отдельного человека. Известная формула Евгения Евтушенко «Поэт в России больше, чем поэт», с которой неоднократно спорили, тем не менее до известной степени отражает реальность русской литературы, начиная с древнейших времен и вплоть до конца ХХ века. Не менее прославленная формула «Пушкин – наше всё» (Аполлон Григорьев) или убеждение А.И. Солженицына: «Одно слово правды весь мир перетянет», что было подтверждено той ролью, которую сам Солженицын или ранее Лев Толстой играли в жизни людей своего поколения, наглядно свидетельствуют, что литература далеко выходила за пределы искусства, а писатели превращались в пророков и учителей жизни.

«Когда это было!» -- последует ответ скептиков. И действительно, лишенный возможности печататься на родине, проклинаемый со страниц газет и с экранов телевизоров Солженицын обладал почти незыблемым авторитетом для тех, кто хотя бы в малой степени обладал способностью видеть нежизнеспособность советской империи. Вернувшийся на родину, обладавший в 1990-е годы почти неограниченным доступом к аудитории, он оказался мало кому нужным. При общей справедливости вывода о несостоявшейся роли этого выдающегося писателя, следует заметить, что в 1990-е годы он не создал ни одного сколько-нибудь заметного литературного произведения и его деятельность была деятельностью не столько писателя, сколько социального мыслителя и публициста. Так что говорить о том, что сакральная функция русской литературы в России окончательно утратилась, было бы не слишком корректно. То, что было в прошлом, может повториться в будущем.

Но даже и вне этих аргументов существуют различные обстоятельства, заставляющие настаивать на том, чтобы будущие журналисты изучали основы теории литературы.

И главное из них состоит в том, что филология вообще и теория литературы в частности, при всех своих вполне почтенных конкретных целях и задачах, в наиболее глубоком и существенном смысле помнит о счастливо найденных молодым тогда ученым С.С. Аверинцевым словах: «Филология есть служба понимания» (Аверинцев С.С. Похвальное слово филологии // Юность. 1969. № 1. С. 101).

Но ведь понимание (и дальнейшее воплощение в собственном тексте) составляет суть и журналистского ремесла. При этом в значительном числе случаев журналисту приходится иметь дело не только с пониманием реальных явлений, совершающихся в действительности, но и с их словесным воплощением. Утверждения политиков и экономистов, ученых и обыкновенных людей предстают перед нами в словесной форме, и понять их так, как они были произнесены, оценить не только поверхностное содержание, но и потенциальные возможности, заключенные в совокупности слов, -- задача журналиста, так же, как и задача филолога. Потому разнообразные филологические дисциплины являются той школой, которая составляет базу журналистского образования, наряду с дисциплинами историческими и теми, что прививают профессиональные навыки. Но при этом основы теории литературы должны дать своего рода ключ ко многим иным отраслям филологии, с которыми будущий журналист так или иначе столкнется.

Именно поэтому изо всех возможных подходов к теории литературы мы избираем тот, который ставит во главу угла ее часть, традиционно именуемую поэтикой. Польский ученый Е. Фарино кратко и вполне точно определил, что означает это слово в современной практике: «...поэтика систематизирует наблюдаемые (и возможные) свойства художественных текстов и вырабатывает инструменты их анализа» (Фарино Ежи. Введение в литературоведение. СПб., 2004. С. 62). Говоря совсем уж просто, задачей нашего курса является стремление научить студентов читать (т.е. уметь видеть в произведении то, что является существенным для его структуры) и понимать прочитанное.

Конечно, такая задача не может быть решена в рамках одного лекционного курса и пособия по нему, тем более, что даже в рамках большой науки существует множество возможностей чтения, обусловленных как природой литературы, так и читательскими стратегиями, т.е. заранее заданными стереотипами восприятия, и между весьма уважаемыми учеными, критиками, писателями нередко ведется ожесточенная полемика по поводу того, как надо воспринимать то или иное произведение. Но все же хотя бы некоторые ориентиры здесь могут быть поставлены.

Ч А С Т Ь П Е Р В А Я

ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ И ОБЩИЕ ВОПРОСЫ

1. РАЗЛИЧИЕ МЕЖДУ ХУДОЖЕСТВЕННЫМ, НАУЧНЫМ И

ОБЫДЕННЫМ МЫШЛЕНИЕМ

Мы вступаем в область, где действуют особые принципы организации не только речи, но и всего мышления, отнюдь не схожего с тем, которым мы пользуемся в нашей повседневной жизни. Поэтому, приступая к разговору об основных проблемах теории литературы, прежде всего мы должны определить, почему здесь необходима спецификация.

В повседневности человек опирается на знакомые ему из личного опыта принципы организации своей жизни. Ему достаточно того, что утром солнце появляется на востоке, а вечером скрывается на западе, чтобы сказать: «солнце восходит» и «солнце заходит». В практической деятельности астрономия с объяснениями, почему это неверно, ему не нужна. Машинально нажимая кнопку выключателя электричества, он не думает, что происходит в системе освещения. Заболевая, он так же машинально глотает знакомые лекарства или, если случается что-то незнакомое, вызывает врача, но скорее всего не будет слушать объяснение того, что именно происходит с его организмом, если это не опасная для жизни болезнь. Как тело в нормальной обстановке живет условными рефлексами, так и человеческое мышление в обыденной жизни не выходит за пределы собственного опыта.

В этом нет ничего дурного, если мы ограничиваемся потребным для сиюминутной нашей задачи, отводим обыденному мышлению его законное место. Но в тех случаях, когда мы выходим за пределы повседневного, в частности, оказываемся в сфере науки или искусства, использование тех же принципов влечет за собой серьезные ошибки. Всерьез утверждающий, что Солнце восходит и заходит, вращаясь вокруг Земли, не может быть признан ученым. Ученый-электротехник и даже профессиональный рабочий-электрик не имеет права не понимать, что именно происходит в момент замыкания сети. Врач, действующий только на основании обыденного мышления, очень рискует пропустить серьезное заболевание, прячущееся за знакомыми симптомами. Точно так же грубо ошибется тот, кто будет, например, говорить по поводу произведения искусства, что оно дурно, так как такого-то (внешне или психологически) персонажа или предмета не может быть в действительности. Да, в действительности не может, а в искусстве – сколько угодно. То же самое относится и к логике действия. Кажущееся нам на основании нашего жизненного опыта ошибочным, на самом деле вполне соответствует законам организации романа, кинофильма или спектакля. Обыденное мышление в случае науки и искусства не срабатывает, и никоим образом оно не может быть признано объяснительной силой.

Искусство и наука найти между собой общий язык могут. Исторические романы или философская лирика не случайно так называются – они используют достижения двух гуманитарных наук в своем построении, причем часто это не ставшее уже банальным и общеизвестным, а связанное с новейшими достижениями (например, лирика Ф.И. Тютчева на фоне современной ему философии или отражение философских концепций Ф. Ницше или Вл. Соловьева у русских символистов). Но и естественные, и точные науки могут стать основанием для возникновения поэзии. «Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого северного сияния» М.В. Ломоносова в замечательных стихах размышляет о природных явлениях и определяющих их законах. В поэме Андрея Белого «Первое свидание» на основании состояния современной ему науки было предсказано появление атомной бомбы. В повестях Анатолия Азольского «Клетка» и Даниила Гранина «Зубр» повествование во многом основано на биологической метафорике и проблематике современной биологии.

Наоборот, ученые нередко пользуются средствами искусства. Исторический трактат «В поисках вымышленного царства» Л.Н. Гумилева построен так же, как книга стихов Иннокентия Анненского «Кипарисовый ларец», -- членится на «трилистники». В «Путешествии в Армению» О. Мандельштам убедительно показывает во многом художественную природу писаний старых натуралистов – Ламарка, Линнея. Философские произведения Ф. Ницше, А. Камю, Ж.-П. Сартра очень часто параллельны искусству. Список таких явлений безо всякого труда может быть продолжен.

Однако общий язык именно что может быть найден, искания науки могут входить в искусство, а оно -- использоваться для оригинального построения научных трудов. Но по сути научное и художественное мышления отличаются друг от друга, и весьма заметно.

Прежде всего, это замеченное еще много лет назад без труда фиксируемое расхождение: «…видят, что искусство и наука не одно и то же, а не видят, что их различие вовсе не в содержании, а только в способе обрабатывать данное содержание. Философ говорит силлогизмами, поэт -- образами и картинами, а говорят оба они одно и то же. Политико-эконом, вооружась статистическими числами, доказывает, действуя на ум своих читателей или слушателей, что положение такого-то класса в обществе много улучшилось или много ухудшилось вследствие таких-то и таких-то причин. Поэт, вооружась живым и ярким изображением действительности, показывает, в верной картине, действуя на фантазию своих читателей, что положение такого-то класса в обществе действительно много улучшилось или ухудшилось от таких-то и таких-то причин. Один доказывает, другой показывает, и оба убеждают, только один логическими доводами, другой -- картинами. Но первого слушают и понимают немногие, другого – вcе» (Белинский В.Г. Взгляд на русскую литературу 1847 года. Статья первая // Полное собрание сочинений. М., 1956. Т. 10. С. 311). С этим можно было бы согласиться, если убрать слова о различии исключительно в способе обработки одного и того же содержания.

Внешнее своеобразие произведений науки и искусства восходит, на самом деле, к их внутреннему несходству. Наука стремится (не всегда, конечно, этого достигая) к достижению универсальных толкований своего предмета. Искусство непременно воплощает этот предмет в индивидуальные формы. Даже если перед нами искусство абстрактное, как музыка или живопись определенного типа, оно стремится не к некоторому единому и всеобщему пониманию, действующему в любых обстоятельствах одинаково (что во многом является целью науки), а к резкой индивидуальности. Картины В. Кандинского принципиально непохожи на абстрактные полотна П. Мондриана, хотя также именуются абстрактными. Тем более это относится к литературе с ее бесконечным разнообразием характеров и обстоятельств.

Для энтомолога среди порхающих над полем бабочек будут важны только те, которые принадлежат к неизвестному науке типу (или, скажем, ранее не отмеченные в данной местности), а обыкновенные капустницы будут в равной степени безразличны. Примерно то же самое отношение к людям мы найдем у политэкономов, упомянутых Белинским. Но для романиста масса людей, лишенных даже собственного имени и обозначенных номерами, как в романе Е. Замятина «Мы» или в «Одном дне Ивана Денисовича» А. Солженицына, будет непременно члениться на отдельных членов этой массы, каждый из которых будет обретать свои собственные индивидуальные черты. В этом искусство и наука решительно расходятся.

Расходятся они и в том, что задачей науки, во всяком случае – ее естественнонаучной, точной и технической части (далее мы будем говорить о них) – является верифицируемость выводов. Внутри одной системы понятий дважды два всегда будет четыре. Материал, приготовленный по одному и тому же рецепту, всегда будет обладать одинаковыми качествами. В искусстве же все зыбко, и по компонентам нельзя предсказать, каков будет итог. Исследователи с равным успехом доказывают, что так называемая десятая глава «Евгения Онегина» является интегральной частью пушкинского романа в стихах – и что она не имеет к нему никакого отношения.

Характеристики

Тип файла документ

Документы такого типа открываются такими программами, как Microsoft Office Word на компьютерах Windows, Apple Pages на компьютерах Mac, Open Office - бесплатная альтернатива на различных платформах, в том числе Linux. Наиболее простым и современным решением будут Google документы, так как открываются онлайн без скачивания прямо в браузере на любой платформе. Существуют российские качественные аналоги, например от Яндекса.

Будьте внимательны на мобильных устройствах, так как там используются упрощённый функционал даже в официальном приложении от Microsoft, поэтому для просмотра скачивайте PDF-версию. А если нужно редактировать файл, то используйте оригинальный файл.

Файлы такого типа обычно разбиты на страницы, а текст может быть форматированным (жирный, курсив, выбор шрифта, таблицы и т.п.), а также в него можно добавлять изображения. Формат идеально подходит для рефератов, докладов и РПЗ курсовых проектов, которые необходимо распечатать. Кстати перед печатью также сохраняйте файл в PDF, так как принтер может начудить со шрифтами.

Список файлов лекций