Диссертация (972038), страница 5
Текст из файла (страница 5)
Бунин предметом художественногоисследования в повести «Деревня» избрал черту национального характера,имевшую в истории России последствия невиданной разрушительной силы.Эта черта – желание покрасоваться, намерение возвеличиться [203, с. 51]. Вэтой монографии дан подробный анализ с позиции игры и другихпроизведений Бунина.Карнавальное,зрелищное,балаганноеначалопрозыШукшинаотмечалось целым рядом исследователей. Г. А. Белая [13] выделяла втворчестве Шукшина особенности, свойственные карнавализированнойлитературе(«многостильность»,«разноголосость»).ВпроизведенияхШукшина широко представлено скоморошество, переодевание, пение,пляска, уходящие корнями в русские национальные культурно-бытовыетрадиции.Мотивскоморошества,введенныйписателемврассказ«Танцующий Шива», выражает народное представление о нравственности,правде, добре.26Многие рассказы Шукшина можно описывать с позиций игровойпоэтики, лежащей в основе народного искусства.
В. К. Сигов характеризуетрассказы Шукшина как «экспрессионистскую драму» [235, с. 16], в которойпозиция автора выражается открыто, а способом воздействия становиласьсама прямота и бескомпромиссность. Абзацы сравниваются с кадрамикинофильма, т. е. можно говорить о кинематографичности рассказа.В рассказе В. М. Шукшина «Сураз» явно прослеживается игровоеначало. Тема, позволяющая его связать с рассказами Бунина, – это темасмерти. В бунинском творчестве эта тема стала сквозной темой: что такоесмерть и какое отношение она имеет к Богу? Шукшин, начав сметафорического прочтения темы смерти, пришел к онтологическому, сугубофилософскомуеепрочтению.Н.С.Цветова«направлениеэтойтрансформации» достаточно ясно обозначает в рассказе «Сураз» [286, с.
79].Общность двух писателей в раскрытии этой темы видится в том, чтопроблема смерти соотносится с религиозно-философскими источниками.Герои Шукшина осознают давящую бессмысленность бытия вне духовногоопыта. В работе Г. Ю. Карпенко проводится мысль о том, что Бунин нетолькоразделяетрелигиозно-философскиемыслипрошлого,нои«вкладывает» в сознание своих героев логику доказательства древних [109, с.33].Известно, что выявление наличия чужого текста в художественномпроизведении – один из способов обнаружения подлинного замысла автора.Эта проблема особенно актуальна в связи с творчеством Шукшина.Возможностиобнаруженияинтертекстуальности,чужогоимеющаятекстапредоставляетнепосредственноетеорияотношениекпостмодернизму как феномену культуры.
В ряде работ возникли вопросы,связанные с приобщением наследия Шукшина к постмодернистскимпроизведениям [67, с. 46; 308, с. 68]. Однако мы выносим за рамки своегоисследованияэтивопросыиобращаемсякметодологиианализахудожественного текста, в частности, предложенной в названных выше27исследованиях Р. Барта [9], и классификации типов взаимодействия текстовЖ. Женетта [82], которая была дополнена в работе Н. А. Фатеевой«Контрапункт интертекстуальности, или Интертекст в мире текстов» [272].В рассказе «Сураз» можно проследить схожие сюжетные линии сповестью А. С.
Пушкина «Выстрел». Говоря об интертекстуальности как«свойстве художественного текста, способном осуществлять диалог с инымитекстами, со всей предшествующей и современной ему культурой,инициироватьпроцесссмыслопорождения»,филологивыделяютинтертекстуальность внешнюю и внутреннюю [272, с. 33]. Применительно крассказу Шукшина следует говорить о внешней интертекстуальности, когдавторой текст лишь припоминается читателю, актуализируется в его сознании,сам же он в своей целостности в читаемом тексте не представлен.Сопоставление повести Пушкина и Шукшина позволит выявить и объяснитьимеющиеся интертекстуальные соответствия.Шукшин не раз возвращается к точному повторению словесноговыражения Пушкина, вынесенного в заглавие повести «…Спирька, каждыйтвой выстрел – лишний год…» [299, с.
195], «…Если сейчас выстрелит, товыстрел этот потом не замолить…» [299, с. 205].Прочитывая тексты Пушкина и Шукшина, обнаруживаешь, что оба этитекста несут в себе большое число игровых ситуаций. Отношения междугероями разворачиваются как поединок. Очевидные аллюзии на сюжетповести Пушкина возникают при сопоставлении фрагментов рассказаШукшина и повести «Выстрел».В «Выстреле»: «Тогда Сильвио… (в эту минуту он был, право, ужасен)Сильвио стал в меня прицеливаться. Вдруг двери отворились, Маша вбегаети с визгом кидается мне на шею… С этими словами он хотел в меняприцелиться… при ней! Маша бросилась к его ногам… «Будете ли выстрелять или нет?» «Не буду, – отвечал Сильвио, – я доволен…».В «Суразе»: «…Сергей Юрьевич спрыгнул с кровати – в трусах,в майке.
Спирька вскинул ружье. Сергей Юрьевич мертвенно побледнел… И28тут вдруг закричала Ирина Ивановна… И свалилась с кровати, и поползла,протягивая руки… Спирька растерялся, отпинывал женщину… И как-то ясновдруг понял: если он сейчас выстрелит, то выстрел этот потом ни замолить,ни залить вином нельзя будет» [299, с. 205].Сцена так называемой дуэли в «Суразе» вербально повторяетподобную сцену пушкинского «Выстрела». Межтекстовые отношения вданном случае характеризуются как однородные фабульные элементы.Общим в этих сценах является поведение женщины, а также мотивнеосуществленного выстрела.В изображении характера героев Шукшин использует одну изинтертекстуальных связей, которую можно определить как расширениефункций и области действия имен собственных. Это дает возможностьпроецироватьразличныекультурно-историческиесрезыиразныелитературно-текстовые ситуации друг на друга и на «вечные тексты», темсамым выходя за рамки единого временного пространства [272, с.
43].И в «Суразе» Шукшина, и в «Выстреле» Пушкина у главных героевсуществует одна и та же параллель – Байрон. «…Байрон! Это поразительно,как похож…» – это о Спирьке Расторгуеве из шукшинского «Сураза» [299,с. 194]. В «Выстреле» Пушкина имеет место легкая полупародийная игра склише романтизма, Байроном.
Здесь обыгрывается романтический образдемонического героя. Герой Пушкина «олитературен». Он сам сознательноразыгрывает «характер». При описании гибели Сильвио Пушкин использовалаллюзию: Сильвио, как и Байрон, погиб при освобождении православнойГреции от османского ига.Доминирующая черта характера и Сильвио, и Сураза, и Байрона –вспыльчивость, неумеренность в чувствах. Сураз «рос дерзким, не слушалсястарших, хулиганил, дрался…» [299, с. 194]. Сильвио говорит о себе:«В наше время буйство было в моде: я был первым буяном по армии…».
Всвоем историческом сочинении «Байрон» А. С. Пушкин отмечает: «с однойстороны, смелая предприимчивость, великодушие, благородство чувств, с29другой – необузданные страсти, причуды и дерзкое презрение к общемумнению». Подобными противоречивыми качествами обладает и СпирькаРасторгуев из «Сураза» (вспомним случай, когда в годы войны, рискуя сам,он помог вдове с малолетними детьми; часто помогал одиноким старикам и,вообще, мог «снять последнюю рубаху»).Одним из способов обнаружения интертекстуальности в этом рассказеявляется обращение к «поэтике даты». Рассказ «Сураз» написан в 1969 году.В этом же году праздновалось 170-летие со дня рождения А.
С. Пушкина.Формальными признаками интертекстуальности в рассказе «Сураз» служит ипунктуация: можно сравнить постановку многоточий в сравниваемых намиотрывках. У А. С. Пушкина: «Он вынул пистолет и прицелился… Я считалсекунды… я думал о ней… Голова моя шла кругом… Кажется, я несоглашался… Не понимаю, что со мной было и каким образом мог он меня ктому принудить… но я выстрелил…». У В. М. Шукшина: «Спирька бережноприкрыл ее за собой… Приподнялась Ирина Ивановна… Сперва уставиласьна мужа, потом от его взгляда, – на Спирьку с ружьем.
Безмолвно открыларот…– Спиридон… тебе же будет расстрел, неужели…– Спиридон! Неужели…»В своем рассказе Шукшин использует некое «анекдотическое ядро»,что специфично для жанра новеллы. Анекдотичность, т. е. необычайноепроисшествиеисовмещениенесовместимого,особаяконтрастность,применяется Пушкиным [162, с. 233].
Анекдотичность у Пушкина в«Выстреле» проявляется в том, что вопреки ожиданию выстрел со стороны«великого дуэлянта» не совершен и отмечается его полумнимая робость. В«Суразе» Спирька, сочетающий в себе такие далекие качества, какбеспредельная доброта и шальное беспутство, «отпыхтев» пять лет в тюрьме,сознательно взращивая в себе мысль о расплате, вдруг обнаруживает в себеполное отсутствие злобы на кого-либо и кончает жизнь самоубийством.30Таким образом, в рассказе В.
М. Шукшина можно отметить введение«чужого текста» в хорошо распознаваемом, но подчеркнуто фрагментарномвиде. По классификации, представленной в указанной выше книге Н. А.Фатеевой,подобныйвидинтертекстуальностиможноотнестикинтертекстуальности-пересказу.Анализ работ современных литературоведов позволил сделать выводыо том, что по-прежнему не вполне решенным и широко обсуждаемымявляется вопрос о критериях, направлениях, уровнях сопоставленияхудожественных текстов. Обычно пишут о сопоставлении на уровне жанра,способа повествования, композиции, системы персонажей, тематики,мотивов, языка и стиля.
Однако опубликован ряд исследований, в которыхпредставлены образцы сопоставительного анализа произведений русскихписателей, проведѐнного и на других уровнях. Так, например, в работе А. Б.Есина «Психологизм русской классической литературы» исследуется такоестилистическое явление, как психологизм, проводится сопоставлениеособенностей психологизма в прозе И. С. Тургенева, Л. Н. Толстого, Ф. М.Достоевского, А. П. Чехова [77, 2011].Определениелитературоведов,критериев«можетсравнения,послужитьпоосновоймнениюсовременныхприобретениянавыковсравнительного анализа» [95, с. 93]. Это положение было особенно важно длянас при разработке методической системы, направленной на развитиенавыков сопоставительного анализа литературных произведений приизучении рассказов И.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
