Фукуяма конец истории (966859), страница 44

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 44)

ассимилировать технику и ценности Запада.

Даже в Соединенных Штатах можно заметить начало возникновения

антилиберальных идеологий -- отдаленный результат различий отношений культур

к экономической деятельности. В зените расцвета движения за гражданские

права большинство черного населения Америки жаждали полной интеграции в

белое общество, подразумевавшее полное принятие доминантных культурных

ценностей американского общества. Проблема черных американцев понималась не

как проблема самих ценностей, а как проблема согласия белого общества

признать достоинство черных, принимающих эти ценности. Но несмотря на отмену

санкционированных законом барьеров на пути равенства в шестидесятых годах и

возникновение положительных программ действия, отдававших предпочтение

черным, определенный слой американского черного населения не только не смог

преуспеть экономически, но фактически потерял почву под ногами.

Однако одним из политических результатов экономической неудачи явилось

все более часто слышимое утверждение, будто традиционные мерки

экономического успеха -- работа, образование и занятость -- представляют

собой не универсальные, но "белые" ценности. Вместо того чтобы стремиться к

интеграции в слепое к цвету общество, некоторые черные лидеры подчеркивают

необходимость черпать гордость в своеобразной афро-американской культуре с

ее собственной историей, традицией, героями и ценностями, равной культуре

белого общества, но отдельной от нее. В некоторых случаях это стремление

превращается в "афроцентризм", утверждающий превосходство природной

африканской культуры над "европейскими" идеями, такими как социализм и

капитализм. Жажда признания достоинства этой отдельной культуры со стороны

системы образования, работодателей и самого государства для многих

чернокожих сменило жажду признания их недифференцированного человеческого

достоинства, например христианского, достоинства человека как морального

существа, о чем говорил Мартин Лютер Кинг. Результатом такого способа

мышления явилась возрастающая самосегрегация черных -- очевидная сегодня в

большинстве американских университетских кампусов -- и упор на политику

группового достоинства вместо индивидуальных достижений или экономической

деятельности как основного пути социального роста.

Но если новые антилиберальные могут быть усвоены теми, кого в

экономическом соревновании стреноживает культура, то иным потенциальным

источником авторитарных идей могут оказаться и те, кто достиг заметного

экономического успеха. Наиболее серьезный вызов, брошенный сегодня

либеральному универсализму Американской и Французской революций, исходит не

из коммунистического мира, экономический крах которого виден всем, у кого

есть глаза, но от тех стран Азии, где либеральная экономика сочетается с

каким-либо патерналистским авторитаризмом. Много лет после Второй мировой

войны Япония и другие страны Азии смотрели на Соединенные Штаты и Европу как

на модель для полной модернизации общества и верили, что должны перенимать

все -- от технологии до западных приемов менеджмента, а главное --

политическую, систему, иначе утратят конкурентоспособность. Но колоссальный

экономический успех Азии привел к все растущему пониманию, что этим успехом

страны Азии обязаны не просто усвоению западной практики, а тому, что в этих

странах сумели сохранить определенные традиционные черты собственных культур

(например, сильную трудовую этику) и объединить все это в современную

экономическую и деловую среду.

Политическая власть в Азии имеет особые корни по сравнению с Европой и

Северной Америкой, и либеральная демократия там рассматривается совсем не

так, как в странах ее исторического рождения.358 Те же самые группы

конфуцианского общества, которые так важны для сохранения трудовой этики, не

меньшую роль играют и как основа политической власти. Личность получает свой

статус не благодаря своим личным способностям или ценности, но в той

степени, в которой она является членом общепризнанной группы и подчиняется

ее правилам. Если же человек начинает стремиться к утверждению личного

достоинства и прав, выступая против группы изнутри, он подвергается

остракизму и потере статуса, которые могут быть так же сокрушительны, как

явная тирания традиционного деспотизма. Такое положение создает огромное

давление, требующее конформизма, который дети в подобной культуре усваивают

с самого раннего возраста. Иными словами" личность в азиатском обществе

подвергается тому, что Токвиль назвал "тиранией большинства" -- или, точнее,

большинств во всех социальных группах, малых и больших, с которыми

взаимодействует личность.

Эту тиранию можно проиллюстрировать парой примеров из японской жизни,

которым найдется параллель и в любой другой культуре Восточной Азии. Первая

и главная социальная группа, которой Личности в Японии обязаны почитанием,

-- это семья, и благожелательная власть отца над детьми послужила исходной

моделью любым властным отношениям в обществе, в том числе отношением между

правителем и управляемыми.³⁵⁹ (И в Европе тоже власть отцовская

послужила моделью власти политической, но современный либерализм есть

открытый разрыв с этой традицией.)³⁶⁰ В Соединенных Штатах от

детей ожидается почтение к авторитету родителей, но они, вырастая, начинают

утверждать свою личность, противопоставлял себя родителям: Акт подросткового

бунта, когда ребенок открыто отвергает ценности и желания родителей,

является почти необходимым моментом формирования личности взрослого

человека.³⁶¹ Это потому, что лишь в этом акте бунта ребенок

вырабатывает психологические ресурсы самодостаточности и независимости,

тимотическое чувство личной ценности, основанное на способности ребенка

оставить защитный зонтик своего дома, и это чувство будет впоследствии

поддерживать личность взрослого. И только когда бунт выдохнется, ребенок

может вернуться к отношениям взаимного уважения с родителями -- на этот раз

уже не как зависимый, а как равный. В Японии, наоборот, частота

подросткового бунта куда реже: раннее почтение к родителям должно

продолжаться и в жизни взрослого. Тимос человека направлен не столько на его

собственную личность, из качеств которой он черпает гордость, сколько на

семью и другие группы, чья репутация куда важнее репутации любого из его

членов.³⁶² Гнев возникает не тогда, когда люди отказывают

человеку в персональном признании, но когда позорят его

группу.³⁶³ Таким образом, в Японии родители продолжают влиять на

важные решения детей -- такие, как выбор супруга, чего не допустит ни один

уважающий себя молодой американец

Второе проявление группового самосознания в Японии -- это уменьшение

роли демократической "политики" в привычном западном понимании этого слова.

Иными словами, западная демократия строится на состязании различных

тимотических мнений о добром и дурном, выносимых в передовые статьи и, в

конечном счете, на выборы разных уровней, когда политические партии,

представляющие различные интересы -- или тимотические точки зрения, --

сменяют на выборных постах друг друга. Такое состязание считается

естественным и, разумеется, необходимым элементом нормально функционирующей

демократии. В Японии же общество как целое считает себя единой, большой

группой с единым и стабильным источником власти. Упор на групповую гармонию

оттесняет конфронтацию на обочину политики; нет смены политических партий у

власти в борьбе по "вопросам", а есть десятилетиями продолжающаяся доминация

либерально-демократической партии (ЛДП). Конечно, существует открытое

состязание между ЛДП и оппозиционными социалистической и коммунистической

партией, но последняя сделала себя маргинальной благодаря своему

экстремизму. Серьезная политика, вообще говоря, происходит не на виду у

общественности, а в центральном аппарате или в задних комнатах

ЛДП.³⁶⁴ В самой ЛДП. политика постоянно маневрируют во фракциях,

основанных на личных взаимоотношениях патрона и клиента, лишенных, в общем,

того, что на Западе понимается под политическим содержанием.

В Японии упор на групповой консенсус частично уравновешен почтением к

личностям, действующим против шерсти, как покойный писатель Юкио Мисима. Но

во многих других азиатских странах мало уважения оказывается принципиальным

индивидуалистам вроде Солженицына или Сахарова, восстающим против

несправедливостей общества. В романе Фрэнка Капры "Мистер Смит едет в

Вашингтон" Джимми Стюарт изображает деревенского простачка, которому

назначено политическими боссами представлять штат после смерти избранного

сенатора. Прибыв в Вашингтон, Стюарт восстает против увиденной им коррупции

и, к отчаянию тех, кто должен был им манипулировать, в одиночку устраивает в

Сенате обструкцию, чтобы заблокировать прохождение беспринципного закона.

Этот персонаж, Стюарт, -- в некотором смысле архетипический американский

герой. Во многих же азиатских странах такое полное отвержение превалирующего

консенсуса одной личностью сочли бы полным сумасшествием.

Японская демократия по американским или европейским меркам выглядит

несколько авторитарной. Самые властные люди в стране -- это либо высшие

чиновники, либо лидеры-фракции ЛДП, занявшие свои должности не в результате

всенародного выбора, во на основании полученного образования или в

результате личного покровительства; Эти люди принимают ключевые решения,

влияющие на благосостояние общества, и при этом возможность избирателей

голосованием или иным образом влиять на них весьма ограничена. Система

остается в основе своей демократической, потому что она демократическая

формально, то есть отвечает критериям либеральной демократии: периодические

выборы и гарантии основных прав. Западный концепции универсальных прав

личности были восприняты и усвоены большими массами японского общества. С

другой стороны, есть отношения, в которых можно сказать, что Япония

управляется благожелательной диктатурой одной партии, и не потому, что эта

партия навязала себя обществу, как было с КПСС в Советском Союзе, но потому,

что народ Японии выбрал себе такую форму правления. Современная японская

система правления отражает широкий общественный консенсус, коренящийся в

японской культуре с ее ориентацией на коллектив, культуре, которой было бы

глубоко некомфортно при более "открытых" состязаниях или смене партий у

власти.

Учитывая широкое распространение консенсуса в большинстве азиатских

стран, заботящихся о желательности групповой гармонии, не приходится

удивляться, что в этом регионе распространен и авторитаризм в более явных

разновидностях. Можно привести -- и приводится -- возражение, что некоторая

форма патериалистского авторитаризма более соответствует конфуцианским

традициям Азии и, что самое важное, более совместима с последовательно

высокими темпами экономического роста, чем либеральная демократия.

Демократия", как утверждал Ли, -- путы на ногах экономического роста, потому

что она мешает рациональному экономическому планированию и продвигает своего

рода эгалитарные поблажки эгоизму личности, когда мириады частных интересов

утверждают себя за счет общества в целом. Сам Сингапур стал в последние годы

притчей во языцех за свои усилия подавить критицизм прессы и за нарушение

прав человека по отношению к политическим противникам режима. Кроме того,

сингапурское правительство вмешивается в частную жизнь граждан в такой

степени, которая, на Западе была бы совершенно неприемлемой, указывая, до

какой длины юноши имеют право отращивать волосы, объявляя вне закона

видеосалоны и вводя суровые штрафы за такие мелкие нарушения, как брошенный

мусор или не спущенная вода в общественном туалете. По меркам двадцатого

века авторитаризм в Сингапуре весьма мягок, но он выделяется двумя чертами.

Во-первых, ему сопутствует необычайный экономический успех, а во-вторых, он

оправдывает себя без извинений, не утверждая, что он -- переходный режим, а

объявляя себя системой высшей по сравнению с либеральной демократией.

Азиатские страны много теряют из-за своей групповой психологии. Они

требуют от своих граждан высокой степени конформизма и подавляют даже самые

невинные формы самовыражения личности. Ограничения, накладываемые таким

обществом, наиболее заметны в положении женщин, из-за приверженности

Характеристики

Список файлов реферата