Диссертация (958863), страница 31
Текст из файла (страница 31)
Во-вторых, – подчинение вождю,принимающего на себя ответственность за чувство уверенности остальных.3536Там же. С. 443.Юнг К.Г. Тэвистокские лекции. Аналитическая психология: ее теория и практика. С. 80.143Наконец, в-третьих, – ненасытное стремление к успеху. Однако, заключаетмыслитель, сами «сомнения не исчезнут до тех пор, пока человек не преодолеетсвою изоляцию, пока его положение в мире не приобретет какого-то смысла изначения,удовлетворяющегоегочеловеческиепотребности»37.Этотпрограммный вывод Фромма подтверждает проницательность Т. Манна ввопросах психологии.
Ведь речь в этом перечне идет именно о тех формахзащиты,которыереализуютсясамодовольныминаставникамиГанса:Сеттембрини, Нафтой и Пеперкорном соответственно. Сам же главный герой,ведомый автономной логикой становления, оказывается в продуктивнойпозиции «преодоления своей изоляции».В письме от 10 января 1925 г. Т. Манн делает странное на первый взглядзамечание: в его недавно вышедшем романе речь идет не о покорении вершиныгоры («Gipfel-Forcierung»), а проникновении в нее («Eindringen in den Berg»)38.Другими словами, подчеркивается, что в основе «Волшебной горы» – невертикальный(мифологический)путьразвитияглавногогероя,агоризонтальная (историческая) эволюция, обусловливающая расширение егопознавательных горизонтов.В докладе о романе «Иосиф и его братья»Т.
Манн, возвращаясь к особой природе приключений Ганса Касторпа,размышляет о психологических предпосылках темпоральной инверсии завязкии развязки в романе39. Писатель заключает, что генезис исторического события– начала Первой мировой войны в 1914 г.–следует искать в эзотерическихимперативах душевной жизни, опережающих их экзотерическое, внешнеесамоосуществление.
Ганс уже в 1907 г. втягивается в поисковую работу, ккоторой историки приступят лишь спустя несколько лет после окончанияПервой мировой войны. В свете этого вывода по-новому прочитывается другаяцитата Т. Манна о Гансе, «который вернулся с войны еще до ее начала» («dervorm Kriege schon über den Krieg hinauskommt»)40. Касторп, как диалогически37Фромм Э. Бегство от свободы. С. 78-79.Thomas Mann: Dichter oder Schriftsteller? Der Briefwechsel zwischen Thomas Mann und Josef Ponten 1919-1930.S.
23.39Манн Т. Иосиф и его братья. Доклад. С. 176-177.40Dichter über ihre Dichtungen: Thomas Mann: in 2 Bänden. Frankfurt am Main: S. Fischer, 1975. Bd 1. S. 497.38144мыслящий герой романа становления, существует не только в своембиографическом пространстве, он поселяется и в пространстве «большогоисторического времени». Аналогичная многозначительная ретроспективнаядиахрония ляжет в основу композиции романа «Доктор Фаустус».
Схожимобразом мыслит в романе «Любовница французского лейтенанта» Д. Фаулз.Возвращаясь к композиции «Волшебной горы», стоит особо отметитьроль написанного в 1923 г. эпизода «Снег». Не будет преувеличениемутверждение, что именно в его напряженном «пограничном» смысловомпространстве осуществляется очередной перевод истории эволюции ГансаКасторпа в новый жанровый регистр. Взаимодействие апофатики протекающихв душе Ганса спонтанных процессов, с одной стороны, и алеаторики этаповкультурно-исторической эволюции – с другой, трансформирует его в герояромана становления41.Необходимо подчеркнуть, что события эпизода «Снег» знаменуют собойлишь наиболее эксплицированную – кризисную и кульминационную – фазуавтономногопроцессаиндивидуации,нонееефинал.Имплицитноперманентный процесс индивидуации распространяется на все художественноепространство романа, организуя его структуру (что и было рассмотрено впервой части параграфа).С тонкой иронией Т.
Манн выявляет в эпизоде «Снег» взаимосвязь тела идуха:запланированнаявоздоровительныхцеляхлыжнаяпрогулкаоборачивается духовным перерождением героя. Прослеживается определеннаяпараллель между этими событиями и эпизодом «Хиппе», в котором моцион попересеченной горной местности, хотя и обернулся «поражением» тела, привел –посредством видения – к установлению осознанной ассоциативной связи междуПшибыславом Хиппе и Клавдией Шоша. Более сложная структурнаяорганизация «снежного» сна отражает стремительный душевный рост героя во41Под «апофатикой» мы вслед за А.П. Бондаревым понимаем «непредсказуемое взаимодействиедифференцированных функций психики героя».
«Алеаторика» же отсылает к обусловленным им«неожиданным поступкам» или к «внешним, вторгающимся в жизнь героя событиям, которые нередко чреватыкризисом и перерождением» (Бондарев А.П. Мифология. История. Человек: Литература Великобритании иСША. С. 353).145время его пребывания «наверху».В целом, лейтмотив эпизода «Снег» – претворение оппозиции «влечения кжизни» и «влечения к смерти» в коррелятивную пару – единство аналогии ипротивопоставления. Прологом к этой трансформации предстает умышленнаяпотеря Гансом ориентиров в начале бури, сменяемая отчетливым намерениембороться за жизнь.
Попытка убежать от себя непреднамеренно подводит героя квозможности возвратиться к себе – найти себя. «Интерес к смерти и болезни нечто иное, как своеобразное выражение интереса к жизни» (4, 214), – таков одиниз итогов сновидения Ганса.В уже упоминавшейся речи «Фрейд и будущее» Т. Манн, одобрительноразмышляя об ориентации глубинной психологии на депатетизацию жизни ипроблематизацию ее наивности, остроумно оживляет этимологию немецкогослова«Bescheidenheit»(информация,«Bescheid(скромность),wissen»–происходящеговладетькакой-либоот«Bescheid»информацией).«Скромность оттого, что ты в курсе дела, – заключает Т. Манн, – предположим,что таково и будет главное настроение весело отрезвевшего мирного мира,приблизить который призвана, быть может, и наука о бессознательном»42.Именно такова природа поведения «солнечных людей» из видения Ганса, их«разумного и благородного товарищества» на фоне «омерзительного кровавогопиршества» (4, 214).Посредством символического «снежного» видения к герою приходитпонимание того, что оба педагога: и Нафта – «злой сладострастник» (wollüstigund boshaft), и Сеттембрини – дискредитирующий гуманизм бесконечной игройна «дудке разума» (Vernunfthörnchen) – «болтуны».Касторп осознает, что«воспитатели» исчерпали свои монологические аргументы и принимаетответственное решение дистанцироваться от них и положиться на самого себя:ведь в процессе индивидуации, подчеркивает М.-Л.
фон Франц, «мынепрерывно ищем и находим нечто пока никому не известное» 43. «Человек –4243Манн Т. Фрейд и будущее // Путь на Волшебную гору. С. 216.Франц М.-Л. Процесс индивидуации. С. 169.146хозяин противоречий» (4, 215) – так звучит еще одна из новоиспеченныхмаксим Ганса: противоречий между жизнью и смертью, духом и телом, наконец– по Юнгу – между различными архетипическими фигурами бессознательного,а также между дифференцированными психическими функциями.Душевно-интеллектуальныйрост,вотличиеотбиологического,совершается исключительно в культурной среде. Именно «правление» Ганса,эта диалогически ориентированная рефлексия по философской «проблемечеловека», лейтмотивно сопровождающая расширяющего свой кругозор героя спервыхэпизодоввтороготома,подготавливаетгрядущие«снежные»прозрения.CтихотворениеИ.
В. Гёте«Блаженнаятоска»(1815),вомногомпредвосхищая открытия глубинной психологии, намечает перспективу снятияоппозиции «влечения к жизни» и «влечения к смерти» и, тем самым,оказывается столь созвучно роману «Волшебная гора». Поэт заявляет, чтонамеревается «воспеть все то живое, что тоскует по смертельному пламени»44.Завершается стихотворение известной максимой: «Stirb und werde!»45, которуюв свете юнгианского учения следует интерпретировать как призыв к Эго,«умирающему» в отречении от социально-мифологических наваждений, и«воскресающему» во имя служения несравненно более гуманному «правителю»– Самости.В других стихах Гёте провозглашает:Volk und Knecht und Überwinder,Раб, народ и угнетательSie gestehn, zu jeder Zeit:Вечны в беге наших дней.Höchstes Glück der ErdenkinderСчастлив мира обитательSei nur die Persönlichkeit.Только личностью своей.Jedes Leben sei zu führen,Жизнь расходуй как сумеешь,Wenn man sich nicht selbst vermißt;Но иди своей тропой.44Goethe J.W.
West-östlicher Divan. URL: http://gutenberg.spiegel.de/buch/-3656/9 (дата обращения: 15.12.2017).«Умри и обновись» в переводе Б.В. Заходера, «Умри и будь» в переводе В.А. Тишковой, «Умри и стань» впереводе В.В. Вересаева; последний вариант – самый точный, «werden» – становиться, делаться.45147Alles könne man verlieren,Всем пожертвуй, что имеешь,Wenn man bliebe, was man ist46.Только будь самим собой47.Пер.
В. ЛевикаТот факт, что обозначенная К. Г. Юнгом в 1910–1930-х гг. проблемастановления личности в течение последующих десятилетий не потеряла своейактуальности, подтверждают слова Э. Эриксона из его книги «Детство иобщество» (1950): «Изучение личностной индивидуальности становится такойже стратегической задачей второй половины XX века, какой было изучениесексуальности во времена Фрейда»48.Момент спонтанного востребования Самости, манифестируемый в главео лыжной вылазке Ганса, объективируется на различных уровнях.
С однойстороны, привычно парадоксально. «Шестиугольное неистовство» (4, 217) [«dashexagonale Unwesen» (626)], – такие слова находит Т. Манн для описанияснежной бури, этого «хаоса белой тьмы» (4, 183) [«Chaos von weißer Finsternis»(595)], вырастающего в символ примирения противоположностей: именно вконструктивно-деструктивнойстихии,экстериоризирующейдинамикубессознательных процессов, герой приходит к своим принципиальнымоткрытиям. С другой стороны, нарративно: ведь это один из немногихмоментов в романе, когда фабульное время (erzählte Zeit) почти полностьюсовпадает с повествовательным (Erzählzeit). Наконец, чисто графически. «Воимя любви и добра человек не должен позволять смерти господствовать надего мыслями» (4, 216), – единственное в романе выделенное курсивомпредложение предстает его обобщающим итогом.Снежный сон Ганса с его выраженным аллегорическим стержнем,представляет собой, в сущности, самостоятельную вставную новеллу игенетически во многом восходит к жанру средневекового загробного видения,достигающему своего классического выражения в «Божественной комедии»46Goethe J.W.
West-östlicher Divan. URL: http://gutenberg.spiegel.de/buch/-3656/9 (дата обращения: 15.12.2017).Гёте И.В. Западно-восточный диван. // Собр. соч.: в 10 т. М.: Худож. лит., 1975. Т. 1. С. 375.48Эриксон Э. Детство и общество. URL: http://psihoanalitiki.ru/library/Erik_Erikson_biblio/e.erikson-dietstvo-iobshchiestvo (дата обращения: 15.12.2017).47148(1321). Характерно, что топография «снежного» видения Касторпа идентичнаустройству загробного мира у Данте. Совершающееся внутри храма кровавоепиршество отсылает к Аду, наполненное солнечными людьми побережье – кРаю, ступени лестницы, ведущей к приземистому храму, на которыхрасполагалсясозерцающийКасторп,предстают«промежуточным»пространством Чистилища.Ганс Касторп оказывается идеальным ясновидцем, который, согласнонаблюдениям Б. И.
Ярхо, обнаруживает способность с одной стороны«восприниматьсодержание«ассоциироватьвидениясодержаниевидениячистосдуховно»,асчувственнымидругой–образами»49.Традиционный для средневекового жанра видения испуг визионера вскореприводит к разрешению волнующего его вопроса, следствием чего становитсяпроповедь. В случае с Касторпом она принимает довольно скромные формы,так как герой уже успел испытать на себе непродуктивность подобногомонологического дискурса.Размышлениям Ганса о зачарованности Танатосом как пути к Эросусуждено выйти далеко за пределы художественного пространства «Волшебнойгоры»истатьсовременемэстетическимкредоТ. Манна,такохарактеризовавшим свое творчество: оно «дружественно по отношению кжизни, хотя и знает о смерти»50.В интервью, данном 30 октября 1925 г., Манн делает нехарактерное длясебя признание: «Композиционная ошибка моей книги в том, что глава „Снег“не является заключительной»51.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
