Диссертация (958863), страница 35
Текст из файла (страница 35)
Иными словами, внешние проявления мира высокогорного санаториядаются читателю преимущественно посредством надежно «отражающего»сознания наблюдательного Ганса Касторпа, а не через прямую регистрациюповествователем.Вот несколько характерных примеров. Ганс сидит в купе поезда,пребывающего в Швейцарские Альпы. Обитые серым сукном стены, чемоданиз крокодиловой кожи, портплед, лежащая на столе книга в мягкой обложке идругие изображаемые предметы – содержание его кругозора, фиксирующеесяразвитой наблюдательностью.
Автор не прибегает к своему избытку ви́дения,полностью доверяясь герою-отражателю. При этом речь не только овизуальном, но и о тактильном восприятии: прохладный ветер вынуждает герояподнять «воротник широкого модного пальто из шелковистой ткани» (3, 10).Высокое качество ткани – не авторское наблюдение, а сенсорное ощущениеГанса – воротник мягко касается его шеи или щеки. Вскоре дает о себе знатьострый слух героя, различающий в шуме железнодорожнойстанции«неторопливый гамбургский голос» кузена (3, 12). Изображенный в этом же89Манн Т. Размышления аполитичного.
С. 63.164эпизоде горный пейзаж вводится мимолетным, но принципиальным авторскимупоминанием того факта, что Ганс выглянул в окно. Детальное описаниешироты плеч Иоахима Цимсена, цвета его волос, загорелого лица, выраженияглаз, формы усов, губ и особенностей строения ушей предваряется фразой:«Ганс искоса посмотрел на двоюродного брата» (3, 14).Следствиемакцентированиемподобнойнарративнойнаблюдательностигероя,техники,явитсяобусловленнойотсутствиевнятногоописания его внешнего облика, контрастирующее с объемными образамивстречаемых Гансом персонажей. В целом же на данном этапе повествованияавтор ценностно отождествляется с героем без ущерба для «эпической»полноты мировосприятия.В эпизоде «Мингер Пеперкорн» автор тематизирует наблюдательностьГанса, удостаивая его комплимента за изображение колоритного обликаголландца и, тем самым, за содействие в повествовательном труде: «Ему былопредоставлено набросать примерный портрет нового пациента, и он справилсясо своей задачей удовлетворительно, в сущности и мы сделали бы не лучше» (4,291).Если Ганс чего-то не видит или не слышит, повествование компенсируетлакуны восприятия специальными маркерами: «вероятно» (wahrscheinlich,wohl), «казалось» (es schien) и т.
п. Вот как изображен диалог изумленногоГанса с «просвечиваемым» у Беренса кузеном: «“Я вижу твое сердце“, –пробормотал он сдавленным голосом. „Пожалуйста, пожалуйста“, – повторилИоахим и, вероятно (wahrscheinlich), покорно улыбнулся там, в темноте» (3,303).Ярким примером особенностей пространственной формы героя предстаетэпизод «Господин Альбин». Со своего балкона Ганс может наблюдать лишьфрагмент галереи для лежания в саду – именно там находится шезлонггосподинаАльбина.Вотпочемуповествованиесодержитвнешниехарактеристики этого взбунтовавшегося пациента: белокурые волосы, подетски розовое лицо, размашистые движения.
Поскольку бо́льшая часть165галереи недоступна визуальному восприятию главного героя, находящиеся тамдамы,взволнованныепровокационнымизаявлениямиАльбина,характеризуются только с аудиальной точки зрения: эмоции воссоздаются ихголосами и интонациями.ОрганизованнаямингеромПеперкорномпоездкакгрохочащемуводопаду – противоположный пример. Здесь невозможность слуховоговосприятия речи голландца компенсируется оптическими впечатлениями от егомонолога.Избыток пространственного ви́дения, позволяющий автору описыватьвнешние реакции героя, обнаруживается в тех нередких случаях, когда делокасается его аффектированных состояний. Синкретический психическийаппарат Ганса, адекватно отражающий внешние явления, до поры не способенобеспечить взаимоотражение составляющих его сознательно-бессознательныхкомпонентов.
Автор, в свою очередь, не торопится компенсировать своимиразъяснениями недостаточно развитое самосознание героя. В результатемногозначный аффект тяготеет к овнешнению.Узнав от Цимсена о практикуемом в «Бергхофе» расчленении души, Ганс«так начал хохотать, что слезы потекли у него из-под руки, которой он,наклонившись вперед, прикрыл глаза» (3, 18).
Объективация же растерянностиГанса, обусловленной внезапно даруемой в шестой главе доктором Беренсом«вольной», строится на акцентировании его бледности и пульсации сердцамеждуребрами.Авторактивнообнаруживаетпространственнуювненаходимость по отношению к переживающему кризисное состояние героюпосле возвращения Клавдии в компании Пеперкорна. Читатель видит глазамиавтора побледневшее лицо Ганса, его воспаленные от бессонницы глаза, атакже гневные складки, образовавшиеся между бровями.Итак,обусловливает«центростремительная»90спецификутопическихпоэтикаотношений«Волшебнойгоры»авторагероя.иПространственное восприятие почти полностью передоверяется главному90См.
Затонский Д.В. Искусство романа и XX век. М.: Худож. лит., 1973. 534 с.166герою. Дистанцирование ви́дения автора от ви́дения Касторпа осуществляется сцелью фиксации примет аффектированного состояния последнего.Обратимся к исследованию категории смысловой вненаходимости.Даруемаягероюсамостоятельнаяспервыхпозициястраниц«отражателя»повествованиянеделаетегоотносительноавтоматическивыразителем смыслового целого. Продолжительность пребывания ГансаКасторпа в санатории «Бергхоф» обратно пропорциональна объему смысловогоизбытка ви́дения автора.Простота и наивность осваивающегося на «волшебной горе» Ганса,ограниченные возможности его интроспекции – отправная точка авторскойобъективации его спонтанной эволюции. Автор берет на себя рольюмористично-ироничного толкователя чувств, ощущений и, реже, мыслейгероя.«Если бы их проанализировать и заключить в слова, то эти впечатленияможно было бы примерно выразить так…» (3, 41) [«Aufgelöst und in Wortegefaßt, hätten sie sich ungefähr folgendermaßen ausgenommen...» (52)], – таккомментирует повествователь события детства и юности Ганса Касторпа вэпизоде«Окрестильнойкупели…».Подобныекомментариибудутнеоднократно воспроизводиться по ходу объективации претерпеваемых«равнинным» сознанием героя трансформаций.Для построения смысловой формы героя в главах 1–5 привлекаютсяглаголы чувственного восприятия: empfinden, sich fühlen, spüren.
Смутноощущаются: отсутствие безусловной любви к труду, усталость и озноб, стыд инегодование, каникулярная безответственность. Безотчетно переживаются:течение времени, блаженный восторг, глубокая тоска, страх и ужас,«непонятныйразнобойибеспорядок»,окрыляющаявлюбленность,растроганность и благоговение, досада, наконец – впечатления, производимыесоседями по санаторию: Иоахимом, Сеттембрини, Клавдией.Во всех этих случаях автор берет на себя труд осознания, переработки ииерархической классификации испытываемых героем состояний. Вот пример167анализа реакции Касторпа на «непристойную возню» в «нехорошем» соседнемномере: «Вначале он из добродушия старался все объяснить самым безобиднымобразом. Впрочем, добродушие это можно было истолковать различно: болеепресно – как чистоту души, более возвышенно – как суровую стыдливость,более уничижительно – как лицемерие и боязнь правды и даже какблагочестивый и мистический страх перед грехом; впрочем, в чувствах ГансаКасторпа было всего этого понемножку» (3, 57).
[«Obgleich er sich anfangs ausGutmütigkeit bemühte, es harmlos zu deuten. Man hätte dieser Gutmütigkeit auchandere Namen geben können, zum Beispiel den etwas faden der Seelenreinheit, oderden ernsten und schönen der Schamhaftigkeit, oder die herabsetzenden Namen derWahrheitsunlust und Duckmäuserei, oder selbst den einer mystischen Scheu undFrömmigkeit, – von alledem war etwas in Hans Castorps Verhalten zu denGeräuschen nebenan» (65–66)].Дифференцирующее и релятивизирующее сознание автора-аналитика,скромно маркирующее себя неопределенно-личным местоимением «man»,приходит на помощь констатирующему кругозору героя-отражателя.Не раз обращаясь по ходу повествования к вопросу о природнойодаренности Ганса, автор уже в первой главе делает важное для определенияжанровой функции героя замечание: «Здесь опять возникает вопрос о том,„посредственность“ ли он, или стоит выше посредственности; однако мыпредпочли бы не связывать себя определенным ответом» (3, 51).
И вдальнейшемавторстарательноизбегаетзавершающегосужденияотипологической сущности своего героя, оставляя за ним право выходить засобственные пределы, эволюционировать в непредрешенном воспитательнымроманом направлении – от самого себя данного к самому себе заданному.Композиционно автор оставляет за собой функцию «всезнающего», однако неприбегает к приему проспективной диахронии, предоставляя и становящемусяГансу,исамомупроцессурассказывания-воплощениявозможностьреализоваться во всей не предусмотренной замыслом жизненной полноте идостоверности.
И не ошибается, поскольку по мере личностного роста героя168характер его ценностных отношений с автором претерпевает существенныетрансформации.Стартовая корреляцияощущение / мысльпостепенносменяется корреляцией смысловая часть / смысловое целое.Размышляя о героической стойкости Иоахима, автор умозаключает обуниверсальной онтологической проблемности смерти: «Это забывчивоедоверие к судьбе, этот самообман – грустное, но закономерное явление даже усамых мужественных натур в тот период, когда процесс распада близится клетальному исходу, – явление закономерно-безличное, оно сильнее всякогоиндивидуального создания и подобно соблазнительному сну, которыйсковывает замерзающего, или хождению по кругу заплутавшегося» (4, 270).Далее герой предпринимает попытку самостоятельно развить часть авторскогоцелого, о чем в косвенной речи с характерными ремарками и сообщаетсячитателю: Ганс Касторп «описывая этот факт в разговорах с Нафтой иСеттембрини, строил всевозможные хитроумные, но шаткие теории и получилот итальянца даже выговор, когда заявил, что ходячий взгляд, будтофилософская вера и надежда на победу добра служат признаком здоровья, асклонность все видеть в мрачном свете и все осуждать – признак болезни, –видимо, ошибочен» (4, 270–271).В той же дискурсивной манере изображаются в эпизоде «Operationesspirituales», предшествующем визионерским озарениям героя, его множащиесясомнения в жизненной основательности теоретических построений менторов.Голос повествователя эксплицирует сущность проблемы: «Никакой стройной иясной концепции не получалось; <…> ибо <…> оппоненты не толькопротиворечили друг другу, но и самим себе» (4, 174).
Герой осмеливается насамостоятельное умозаключение относительно одного из ее проявлений –непоследовательности идеологической позиции Нафты: «Так ли это, думалГанс Касторп, и как же это согласуется с „безымянным и коллективным“ –чтобы в качестве примера сразу указать хотя бы на одну из бесчисленныхнесообразностей?» (4, 175).Переход от первого тома ко второму характеризуется тем, что в процессе169объективации смыслового целого героя автор все чаще привлекает глаголы неощущения, а мышления: bedenken, überlegen, verstehen, begreifen – размышлять,обдумывать, понимать.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
