Диссертация (958863), страница 37
Текст из файла (страница 37)
На его страницахиндивидуальность автора раскрывается особенно выразительно. Параллельно94Манн Т. Избранник. С. 23.174тому, как приобщающийся к миру музыкальной культуры герой изображается втрадициях романа о художнике (Künstlerroman), объективным эпическимавтором «завладевает» субъективный автор-романтик. Для последнего, пословам М. М.
Бахтина, характерно «до самозабвения экспрессивное прямоеавторское слово»95: «Захваченные таинственным очарованием ее предмета, мыготовы приступить к рассказу, мы просто жаждем поведать об этом читателю»(4, 415). В «Избытке благозвучий» автор «Волшебной горы» оказывается,такимобразом,междуСциллойназревшейнеобходимостираскрытьамбивалентную сущность олицетворяемой музыкой «симпатии к смерти»,столь значимой в свете становления героя, и Харибдой автобиографическойценности изображаемого материала, побуждающей обозначить собственнуюпозицию, преобразовать себя из автора в протагониста эпизода.Текст эпизода полон прямых и скрытых отсылок к главным духовнымнаставникам Т. Манна.
Это А. Шопенгауер и его философия музыки как«отпечатка воли». Воспринимаемая без участия разума, она именно поэтомупредстает в глазах Сеттембрини «политически неблагонадежной». ЭтоР. Вагнер,скрытый,помнениюД. Лагнер96,засуществительным«Seelenzauberkünstler» и за местоимением третьего лица единственного числаво фразе «Все мы чувствовали себя его сынами» (4, 440) [«Wir alle waren seineSöhne» (822)]. Наконец, это Ф.
Ницше. Та же Д. Лангер полагает, что формула«преодоление себя» (Selbstüberwindung) – отсылка к эволюции ницшеанскойрецепции Вагнера (преодоление романтизма)97.Нежелая,повыражениюМ. М. Бахтина,«охлаждатьсебяпреломлениями»98, автор, еще недавно удостоивший героя похвалы засловесный портрет Пеперкорна, не доверяет ему описание граммофона, этого«рога изобилия» и собрания пластинок, именуемых не иначе как «волшебныекниги». Речь тут, очевидно, не о привычном ироничном дистанцировании. Оноисключается из спектра объективирующих приемов эпизода, в котором автор95Бахтин М.М.
Проблемы поэтики Достоевского. С. 233.Langer D. Erläuterungen und Dokumente zu Thomas Mann: Der Zauberberg. Stuttgart: Reclam, 2009. S. 358.97Ibid. S. 308.98Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. С. 233.96175обнаруживает себя знатоком музыки и дает своего рода искусствоведческиекомментарии к излюбленным произведениям – своим и героя.
Он возвращаетсяна время к технике анализа и вербализации эмотивных состояний Ганса, словнонапоминая о своей все еще высокой компетентности в этом деликатномвопросе: «Но объяснить, что значила для него эта песня, эта старинная песня олипе, – задача весьма деликатная, и, приступая к ее разрешению, необходимособлюдать величайшую сдержанность в интонации, иначе можно скореенапортить, чем помочь» (4, 437).В отличие от героя, отгородившегося от санаторного окружения,повествователь активно ищет собеседника, четырежды апеллируя к реципиентуна 20 страницах текста99.
Он не только вовлекает его в пространство своегостоль заметного избытка ви́дения, но и призывает разобраться в деталяхизображаемого явления. А затем предвосхищает возмущенные реплики«порядочного»романтическогочитателя,миравызванныемузыки.специфическойЧитательоказываетсярецепциейвгероемпродуктивномпромежуточном положении, создаваемом сложным рисунком игры голосовповествователяигероявхарактернойнесобственно-прямойречи,проникающей в глубинные основы их взаимозависимого бытия: «Неужелипленительная песня о тоске по родине, душевная область, к которой онаотносилась, сердечное влечение к этой области – «болезненны»? Ничегоподобного! Они – самое душевно здоровое, что только может быть» (4, 439).[«Holdes Heimwehlied, die Gemütssphäre, der es angehörte, und die Liebesneigungzu dieser Sphäre sollten – „krank“ sein? Mitnichten! Sie waren das GemütlichGesundeste auf der Welt» (821)].Поглощенность автора музыкальной темой и аудиальный характер«Избытка благозвучий» сказываются на номинации адресата повествования: вконцовке эпизода читатели превращаются в «Zuhörer» – слушателей100.
Устноеобращение повествователя подчеркивается также местоимением второго лица99В остальных эпизодах глав 6 и 7 – 15 таких обращений.Хотя в русском переводе – все-таки «читатели».100176множественного числа: «Ihr Guten!»101.Подведем итоги. Спонтанная эволюция Ганса Касторпа предъявляетповышенные требования к нарративным технологиям, обусловливающимспецифику образа автора в романе.Отчетливо проявляющееся в экспозиции юмористически-ироничноеотношение автора-повествователя к герою трансформируется в возрастающеесочувствие, а затем и в уважение к нему.
Временна́я, пространственная исмысловая дистанция между автором и героем сокращается по мерестановления личности последнего. Апелляция к читателю – как, например, всубъективно окрашенном эпизоде «Избыток благозвучий» – содействуетвыверению контуров ценностной авторской позиции.По мере приближения к развязке авторский избыток ви́дения очевидноисчерпывается: герой знает о себе и о мире не меньше автора. Совпадение этихрецепций происходит, однако, не в традиции классического романа воспитания,описывающего возвышение сознания героя до общественного сознания. Автор,диалогически ориентированный на героя и читателя, и взыскующий Самостиапофатический герой «Волшебной горы» расстаются в развязке романастановления как равноправные участники «эстетической деятельности».101В русском переводе «Нет, друзья!» колорит также утерян.177ЗАКЛЮЧЕНИЕПроведенное исследование показало, что непрерывное усложнениедушевной жизни главного героя романа «Волшебная гора» Ганса Касторпаобусловливает необходимость смены привлекаемых Т.
Манном жанровых формеехудожественнойобъективации.Исчерпываясвоипознавательныевозможности, одна типологическая разновидность романа уступает местодругой, обеспечивающей объективацию более высокого уровня самосознаниягероя. Когда и она обнаруживает ограниченность собственных ресурсов,повествовательнаятехникапередоверяетсяследующейжанровоймодификации, обещающей более адекватное изображение беспрецедентногоэмоционально-волевого опыта.1. На первых страницах «Волшебной горы» Ганс Касторп оказывается вхудожественном пространстве испытательного романа, предполагающегоаприорное соответствие героя наличным параметрам ценностной системы.
Его«равнинному» – рационально-просветительскому – мировоззрению предстоитвыдержать испытание на жизнеспособность в высокогорном санатории, наарене драматических споров по «последним вопросам» духа и тела, жизни исмерти, материи и сознания, цели и назначения человека.2. По мере введения в повествование гамбургских опекунов героя(ретроспективно обозреваемых Ганса-Лоренца Касторпа и Джемса Тинапеля), атакжегуманистаЛодовикоСеттембрини,норовящеговосстановитьутрачиваемые Касторпом ориентиры и возвратить его в деятельный мирравнины, актуализируются традиции Bildungsroman. Роман воспитанияпривносит с собой более изощренные способы изображения: герою надлежитне просто продемонстрировать верность присущим ему от рождения качествам,но обнаружить такую степень восприимчивости, которая позволит примиритьего индивидуальные интересы с требованиями общества – т.
е. адаптироватьсяк заданным параметрам социальной системы.3. ИнерционныйрационализмКасторпастремительно178проблематизируется болезненно-распутной атмосферой санатория «Бергхоф» иоборачивается бунтарской попыткой героя отвергнуть системообразующиепринципы. Тем самым он вовлекается в пространство романа антивоспитания,организуемое «роковой женщиной» Клавдией Шоша, а затем изощренныминтеллектуальнымиррациональнойиезуитизмомидеологиейЛеоНафтысаморазрушения.сДоегоинволюционно-основанияразрушаяфилистерское сознание героя, дионисийская стихия в то же время формируеткризисные условия для его спасительного перерождения.4. Опытантивоспитательнойинициациивостребовангероемкакэкспликация богатой диалектическим содержанием жизни бессознательного.Однакопозавершениитрудоемкогопроцессасамоопределенияантивоспитательная стратегия отвергается им как тупиковая.
В очередной разменяется жанровый ракурс, трансформирующий «Волшебную гору» в романперевоспитания,которыйвоссоздаетинтуитивноевосприятиерефлектирующим героем еще только обретающей смутные очертания новойсистемы ценностей.Психоанализ Э. Кроковского обнажает перед Гансом законы динамикидушевной жизни, сопоставимые по своему воздействию на человеческуюсудьбу с формационной теорией – «объективными» законами историческогоразвития.
Художественное пространство примиряющего дух и жизнь романаперевоспитания формируется также естественнонаучным мировоззрениемдоктора Беренса, магическим воздействием витальной личности ПитераПеперкорна и приобщением главного героя к аналитическому восприятиюевропейской музыкальной культуры в традиции Künstlerroman.5. Эпизод «Снег», описывающий кризисный момент осознания ГансомКасторпом исторической бесперспективности монологических аргументовсвоих менторов, а также принятое им ответственное решение дистанцироватьсяот них и ввериться автономной стихии личностного роста, обусловливаеточередную смену жанровой объективации героя «Волшебной горы», оформляяхудожественное пространство романа становления (его отдельные элементы179обнаруживаются во всех семи главах).Роман становления – новаторская в литературе Нового и Новейшеговремени типологическая разновидность, поэтизирующая спонтанный процессиндивидуации(К.
Г. Юнг),протекающийвопрекицивилизационнымтребованиям социальной адаптации. В сравнении с предыдущими романнымиразновидностями роман становления актуализирует креативные потенциипсихики, озабоченной сохранением и упрочнением «внутреннего» человека.Герой романа становления выстраивает собственную ценностую систему,отвечающуюглубиннымимперативампреодолеваетобъектностьгероевегодуши.испытательных,Егосубъектностьвоспитательныхиантивоспитательных романов. «Подавляющее большинство людей выбирает несобственный путь, а конвенции, – отмечал К. Г. Юнг, – и вследствие этогокаждый из них развивает не самого себя <…>, а <…> нечто коллективное засчет собственной целостности»1.Становление превосходит и уровень ментального перевоспитания, как егопонимает классический психоанализ.
Отступая от фрейдовского императиваобращения«Оно»в«Я»,реабилитируякультурнуюзначимостьбессознательного, расширяя понятие либидо и постулируя принципиальнуюнезавершимость личностного роста, аналитическая психология К. Г. Юнгапредлагает более адекватные подходы к исследованию психической жизни.Через эту призму в диссертации рассмотрена динамика душевной жизниглавногогероя«Волшебнойгоры»–этапыегоиндивидуации,персонифицированные в главных действующих лицах романа.В то же время процесс индивидуации на правах автономной доминантымотивирует закономерность смены всех вышеперечисленных типологическихразновидностей романного жанра. Художественная реальность романовиспытания и воспитания отсылает ко «встрече» с архетипом Персоны. Поэтикаромана антивоспитания обусловлена актуализацией архетипических образовТени и Анимы.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
