Диссертация (958863), страница 30
Текст из файла (страница 30)
е. Персону) автор характеризует как гигантскую аферуНового времени23.Спустя несколько лет, в речи «О немецкой республике» (1922), Т. Манннеожиданно для многих называет себя приверженцем последней. Принятосчитать, что речь едва ли идет об искренней смене убеждений24. Скорееписатель в известном смысле переступает через себя, поскольку с 1918 г.настороженно наблюдает за подъемом праворадикальных экстремистскихдвижений, исповедующих в том числе и изложенные им в «Размышлениях»21Франц М.-Л. Процесс индивидуации // Человек и его символы.
М.: Медков С.Б., «Серебрянные нити», 2013.С. 182.22Манн Т. Письма. С. 50.23Г. Дж. Вейганд писал об ощущении, будто «Размышления аполитичного» вышли из-под пера Нафты(Weigand H.J. Thomas Mann’s Novel «Der Zauberberg». A Study. P. 177.).24См.: Беркович Е.М. Томас Манн в свете нашего опыта // Иностранная литература.
2011. № 9. URL:http://magazines.russ.ru/inostran/2011/9/be4.html (дата обращения: 15.12.2017); Fest J. Betrachtung über einenUnpolitischen: Thomas Mann und die Politik // Merkur. 1981. № 8 (399). S. 83-90.139взгляды. Ощущая их опасность, Манн называл эту книгу «свободной отнамерения подвести окончательный итог»25. Всю неоднозначность отношенияхудожника к собственному эссе иллюстрирует и тот факт, что для собраниясочинений 1927 г. «Размышления» были сокращены на 30 страниц, а в первоепослевоенное собрание сочинений и вовсе не были включены.При этом, ретроспективно обозревая свой творческий и жизненный путь,Т. Манн неоднократно заявлял, что не считает себя подлинным приверженцемдемократии: роль ее «странствующего проповедника»26 вынужденно принятаим перед лицом фашизма.
«Я человек равновесия, – признается писатель. – Яинстинктивно склоняюсь влево, когда лодка дает крен вправо, – инаоборот…»27.Психологическую природу консерватизма писателя остроумно подметилИ. Фест: «В общественно-политических заявлениях, обращаясь к публикенепосредственно,ТомасМаннвыступалкакединомышленник<…>Сеттембрини, а в глубине души <…> питал смутную симпатию к Нафте»28.Итак, в свете ретроспективной биографии Т.
Манна споры Сеттембрини иНафты – история его собственного духовного становления. Не случайноавторитетный манновед Й. Рикман называет роман «Волшебная гора» духовнойавтобиографией писателя29.Вернемся, однако, к духовной биографии Ганса Касторпа. Помимо Тенибессознательнаясферамужскойпсихикисодержит,согласноЮнгу,дополняющее женское начало – Аниму. В свете юнгианской герменевтики от ееимени представительствует мадам Шоша.На начальном этапе образ Анимы совпадает с Тенью.
С неодобрительнойухмылкой («конечно, женщина!») встречает Ганс появление хлопающейдверьми невоспитанной русской пациентки. В период между этой сценой икарнавалом Касторп – отчасти сознательно, отчасти бессознательно – отмечает25Цит. по: Fest J. Betrachtung über einen Unpolitischen: Thomas Mann und die Politik. S. 85.Манн Т. Письма. С. 315.27Там же.
С. 63.28Fest J. Betrachtung über einen Unpolitischen: Thomas Mann und die Politik. S. 88.29Rieckmann J. Der Zauberberg: eine geistige Autobiographie Thomas Manns. Stuttgart: Akademischer Verlag HansDieter Heinz, 1977. 127 S.26140в Клавдии те черты, которые он сам для себя считает опасными. ЯвляющийсяКасторпу на балконе образ самой жизни в обличье мадам Шоша – проекцияАнимы, знак того, что ее образ дифференцировался в бессознательном героя.Гуманизация чувств к Клавдии свидетельствует о том, что, как и в случае сПерсоной и Тенью, личности героя удается вобрать в себя ее архетипическоесодержание, избежав идентификации с архетипом.И галицийский еврей Нафта, и русская Клавдия с ее широкими скулами икиргизскими глазами представительствуют в романе Т. Манна от лица Востока.У Юнга мы находим слова, характеризующие аналитико-психологическуюпоэтику «Волшебной горы»: с Востока, пишет он, «на Запад глядит, ухмыляясь,его собственная тень»30.В последней, седьмой, главе романа сознание становящегося героявстречается с феноменом мингера Пеперкорна.
Голландец ассоциируется сфигурой Мудрого Старца, восходящей к архетипу Духа. К. Г. Юнг отмечал, чтоисходом конструктивной «встречи» с этим архетипом является обретениевнутренней силы и уверенности в себе. «Мудрость» голландца – особого толка.К ней применимы слова С. С. Аверинцева, писавшего, что «в истории культурыне раз возникали семантические системы, доверявшие сакральную функцию непатетике„высокогостиля“,нопросторечно-детскому,просторечно-стариковскому лепету уменьшительных форм»31.Итак, динамичное взаимодействие архетипических образов Персоны,Тени, Анимы и Духа обусловливает процесс индивидуации Ганса Касторпа –актуализацию центра его личности – и выступает сюжетообразующим мотивомромана.Психологическая типологизация является, наряду с теорией архетипов,краеугольным камнем аналитической психологии. Ее экстраполяция насмысловое пространство «Волшебной горы» позволяет еще более детальноисследовать корреляцию образов героев романа.30Юнг К.Г.
К вопросу о подсознании // Человек и его символы. М.: Медков С.Б., «Серебрянные нити», 2013. С.84.31Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. С. 155-188.141ВсветеюнгианскойтипологииНафта,очевидно,представляетсямыслящим интровертом. Суждение такого мыслителя «является холодным,непреклонным, произвольным и ни с чем не считающимся»32.В психотипе Клавдии преобладает интровертное чувство (К. Г. Юнг не разотмечал,чтоегоприматтипичендляженщинсмеланхолическимтемпераментом). Интровертная установка сближает Шоша с Нафтой.
Ихдуховное родство подчеркивается следующим фактом: русская пациенка, узнаво том, что иезуит – оппонент Сеттембрини, незамедлительно высказываетжелание с ним познакомиться.Итальянский гуманист-просветитель – тоже мыслящий тип, однако егоустановка экстравертна. Мораль такого мыслителя «запрещает ему допускатьисключения, так как его идеал должен при всех обстоятельствах становитьсядействительностью, <…> быть общезначимой истиной, необходимой для благачеловечества»33.Сеттембрини близка фигура честного Цимсена, установка которого такжеэкстравертна.
При этом мыслительная функция у Иоахима очевидно недифференцирована. Вот его кредо: «От разговоров и словопрений ничего,кроме путаницы, не получается <…>. Всего лучше вообще не иметь никакихмнений, а выполнять свой долг» (4, 64). Ему, определенно, близок наивныйматериализм в духе К. Фогта, утверждавшего, что мысль находится в том жеотношении к мозгу, что и желчь к печени. Однако честный Иоахим –рациональный тип. Вследствие этого его можно было бы определить какчувствующего, опирающегося на бюргерскую этику, экстраверта. Сеттембриниполностью одобряет направленность либидо близкого по духу Цимсена наобъект – «внешнюю» жизнь на равнине. У экстравертов, свидетельствуетК. Г.
Юнг, «разумность соответствует тому, что коллективно считаетсяразумным»34.Мингер Пеперкорн близок к типу ощущающего экстраверта. Все32Юнг К.Г. Психологические типы. С. 467.Там же. С. 423.34Там же. С. 440.33142«мозговое» ему чуждо, а кроме того он прирожденный гедонист, которомунужно непременно «хорошенько поесть, чтобы отвечать требованиям жизни»(4, 310). В «Психологических типах» читаем: постоянный мотив ощущающегоэкстраверта состоит в том, чтобы «ощущать объект, иметь чувственныевпечатления и, по возможности, наслаждаться»35.В отличие от других героев психологический тип не задан Гансу Касторпукак определяющая его мышление и поведение характеристика и претерпеваетзначительныемодификации.интровертноеначалоЗавороженностьВпроцессеначинаетобъектомстановлениядоминировать(бюргерскойегонадличностиэкстраверсией.«равниной»)сменяетсязавороженностью идеей (философским аспектом «проблемы человека»).
Крометого, меняются местами основная и вспомогательная функции: из ощущающегоГанс превращается в мыслящего, рефлектирующего героя.Подчеркивая важность перманентного процесса гармонизации спонтаннодифференцирующихся психических функций, Юнг отмечает необходимостьпроявлять особое внимание к вспомогательным и подавленным функциям:«Помыслив мир, вы сделали лишь одну четвертую часть того, что положено;остальные три функции могут оказаться против вас»36.
Думается, Ганс Касторпинтуитивнопонимаетэто.Эволюционируяпонаправлениюкрефлектирующему типу, он не склонен при этом переоценивать мыслительнуюфункцию. Разумность – всего лишь один из видов глупости, заявляет геройошарашенному Лодовико Сеттембрини.Э. Фромм, размышляя в работе «Бегство от свободы» о характерныхчертах «безосновного» психологического состояния индивида начала XX в.,выделяет три главных механизма, позволяющих ему «заглушить сомнения».Во-первых, это убежденность в способности безграничного знания фактовобеспечить искомое чувство уверенности.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
