Диссертация (958863), страница 21
Текст из файла (страница 21)
У Сеттембрини, в отличие от Кроковского, вообщенет установки на придание беседам с Гансом доверительного характера.Пожалуй, на публике он произносит свои воспитательные речи даже охотнее.Форма и содержание этих выступлений, насколько может судить читатель, ни вкоей мере не зависит от адресата: ведь речь идет о, своего рода, истине впоследней инстанции. «Просветительский» пафос итальянца в полной мереиллюстрирует слова Х.-Г. Гадамера о том, как борьба с предрассудками самапревратилась в коренной предрассудок Просвещения49.Намек на истоки четвертого элемента «непонятного разнобоя ибеспорядка» – физического недомогания, а затем и болезни главного героя –Ганс извлекает из первой же психоаналитической лекции, очевидным образомрезюмирующейраннююработуЗ. Фрейда«Триочеркапотеориисексуальности» (1905).
К ее лейтмотиву, состоящему в том, что симптомы естьследствие неудовлетворенного либидо, натолкнувшегося на сопротивление50,восходит будоражащий санаторную общественность вывод Кроковского овторичном характере органических явлений. В свете этого заключениясамочувствие Ганса, с одной стороны, предстает результатом описанной вышеконстелляции чувств к Пшибыславу Хиппе и Клавдии Шоша. С другойстороны, состояние героя объясняется процессом соматизации.
В пяти лекцияхо психоанализе, прочитанных в 1909 г. в США, Фрейд указывает на феномен«бегства48отнеудовлетворяющейдействительностивболезнь»51–Фрейд З. Введение в психоанализ: лекции. С. 8-12.Гадамер Х.-Г. Истина и метод. М.: Прогресс, 1988. С. 327.50Фрейд З. Три очерка по теории сексуальности // Психология бессознательного: сборник произведений. М.:Просвещение, 1990. С. 143.51Фрейд З.
О психоанализе. Пять лекций: Методика и техника психоанализа. СПб.: Алетейя, 1997. С. 60.4997неосознаваемое стремление к заболеванию как способу ухода от конфликта среальностью. Во «Введении в психоанализ» бегство в болезнь предстаетаналогом ухода в монастырь52. Защитный процесс соматизации – следствиеостро ощущаемых «трудным дитем жизни» Касторпом «неудобств культуры»,бессознательный протест против того, что индивидуальная свобода не являетсякультурным благом53.Несмотря на нередко звучащий в адрес Кроковского ироничный тон,(достаточно вспомнить сравнение его нескончаемых лекций со сказками«Тысячи и одной ночи» или сомнения секундантов накануне дуэли в уменииэтого«спиритуалиста»перевязатьрану),повествовательнесклоненнедооценивать познавательную продуктивность психоаналитических штудийдоктора.ЭдвинКроковскийкакнеавторитарныйменторроманаперевоспитания выступает одним из компетентных проводников на пути,ведущему к «новому гуманизму».
Особенно наглядно это проявляется вэпизоде «Мингер Пеперкорн (продолжение)». Описывая душевный русскийпоцелуй, подаренный Клавдией Гансу после ее возвращения в «Бергхоф»,повествователь не упускает возможности проанализировать его сложнуюприроду и при этом «невольно» привлекает некоторые положения из лекцийКроковского. Положения эти, при первом упоминании, характеризуются как«далеко не бесспорные и даже зыбкие» – ведь феномен любви трактуетсядоктором неоднозначно: и как благоговейное чувство, и как плотская страсть. Вдальнейшем, однако, эта амбивалентность характеризуется повествователемкак единственно возможное, соразмерное целому человеческой личности,определение: «Разве это не прекрасно и не возвышенно, что в языке существуетодно слово для всего, что под ним разумеют, начиная от высшего молитвенногоблагоговения и кончая самым яростным желанием плоти? Тут полное единствосмысла в двусмысленности…» (4, 363) [«vollkommene Eindeutigkeit in derZweideutigkeit» (755)].
Этот парадоксальный тезис берется на вооружение5253Фрейд З. Введение в психоанализ: лекции. С. 236.Фрейд З. Неудобства культуры. С. 56.98повествователем, а затем и Гансом Касторпом с подачи Эдвина Кроковского.Личность психоаналитика, его бытовое поведение и научные взглядылейтмотивно увязываются с концептами «зыбкости» и «двусмысленности»,которые в контексте эволюции Ганса положительно трансформируются вновое, более адекватное усложнившейся действительности качество.На определенном этапе возникает еще один лейтмотив – «омерзение»(Scheußlichkeit, Scheuß). На нем стоит остановиться подробнее, поскольку оннередко интерпретировался критикой54 как свидетельство категорическогонеприятия героем (а иногда и автором) олицетворяемого Кроковскимпсихоанализа.Вэпизоде«Перемены»Гансдействительноиспользуетслово«омерзение», однако оно характеризует не научные интересы Кроковского, ато, как в его устах звучит военное (а значит сугубо «равнинное») словечко«ветеран», обращенное к главному герою как постояльцу «Бергхофа».
Крометого, омерзительным Касторп находит акцент Кроковского («Ich gdieße Sie» –«пьветствую»), никоим образом не относящийся к мировоззренческой позициипсихоаналитика.Дальнейшее употребление слова «омерзение» в эпизоде «Перемены»обусловлено тем, что описание визитов Кроковского в комнату Ганса – один изредких случаев в романе, когда пространственная и ценностная точки зренияпринадлежат не автору и главному герою, а Иоахиму Цимсену.
Рассмотримследующий отрывок: «Ганс Касторп, заложив, разнообразия ради, руки заголову, тоже улыбаясь, отвечал ему, – пусть преисполненный омерзения, но всеже отвечал. Беседа велась вполголоса, и хотя стеклянная перегородка балконане доходила до верху, Иоахим не мог, да и не пытался разобрать, о чем ониговорят. Иногда он слышал, как двоюродный брат вставал с кресла и уходил сдоктором Кроковским в комнату» (4, 37). «Преисполненный омерзения» –отношение к Кроковскому консервативного сознания Иоахима, проецируемое54Dierks M. Doktor Krokowski und die Seinen. Psychoanalyse und Parapsychologie in Thomas Manns Zauberberg //Das «Zauberberg»-Symposium 1994 in Davos. S.
173-196; Кургинян М.С. Романы Томаса Манна (Формы иметод). С. 161-210.99на сознание его кузена. Подлинное отношение главного героя к докторувизитеру проясняется абзацем ниже: автор-повествователь отмечает ихдуховную близость, предполагая обширныйперечень общих интересов идесяток тем для дискуссий у тех, «в чьих воззрениях на мир явно преобладаетидеалистический элемент» (4, 37).Есть и еще один аспект, который заслуживает внимания при анализемаркера «омерзение». Во «Введении в психоанализ» Фрейд подчеркивает, чтообывателю намного приятнее и проще допустить, что «в нормальном состояниинетничегобессознательного»,чем«признатьвсетемерзости(Scheußlichkeiten), которые мы будто бы открыли»55.
Тот же концептвстречается в «Трех очерках по теории сексуальности»: Фрейд подчеркиваетзначительнуюрольдушевнойработыв«самыхотвратительных(abscheußlichsten) перверзиях»56. В данном контексте концепт «Scheuß»очевиднымобразомподчеркиваетноваторскоесодержаниепсихоаналитической парадигмы.Завершая рассмотрение психоаналитических лейтмотивов, выделимвосходящуюкобразуКроковскогооднозначноположительнуюхарактеристику. Исследовательская позиция доктора такова, что научноесодержание его лекций не противоречит, а гармонично сочетается с поэтичнойманерой изложения.
Таким образом, фигура психоаналитика предвосхищаетвозможность гуманистического синтеза науки и искусства, к которомувзрослеющий Касторп придет в другом «перевоспитательном» эпизоде«Изыскания», и который, в свою очередь, ляжет в основу примиряющего жизньи дух эпизода «Избыток благозвучий».Особого внимания заслуживает последний внутритекстовый индикаторпсихоаналитической рецепции романа – эпизод «Очень сомнительное».Распространенная интерпретация изображенных в нем событий в качествеподтверждения окончательной дискредитации научной позиции доктора5556Фрейд З. Введение в психоанализ: лекции. С. 121.Фрейд З.
Три очерка по теории сексуальности // Психология бессознательного: сборник произведений. С. 142.100Эдвина Кроковского57 нуждается в существенной коррекции.Заглавие эпизода дополняет лейтмотивные «зыбкость» и «мерзость» идейдоктора крайней формой «сомнительности» – которой с течением временипредстоит раскрыть свое положительное содержание. Прежде всего, стоитобратить внимание на буквальное значение немецкого прилагательногоfragwürdig, субстантивированный суперлатив которого лежит в основеоригинального названия эпизода («Fragwürdigstes») – «достойный спроса».Оживление этимологии лейтмотива меняет акценты восприятия, посколькусближает его с ключевой авторской характеристикой эволюционирующегоКасторпа, этого «вопрошающего» героя (der Fragende)58.Повествователь находит привычно дистанцированные формулировки длявыражения собственной подчеркнуто «остраненной» позиции по отношению ксобытиям этого эпизода.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
