Диссертация (958863), страница 13
Текст из файла (страница 13)
М.: ИНИОН РАН, 1992. 146 с.1157механизм,постепеннопреодолеваязначительноеинтеллектуальное,нравственное и эмоциональное сопротивление, накопит необходимые ресурсыдля соразмерного историческим реалиям мировоззренческого перерождениягероя, роману Т. Манна суждено в очередной раз сменить жанровый регистр ипретвориться в роман интенсивного антивоспитания: эстетического иконцептуально-идеологического.2.2.
ОТ «ПРИСТОЙНОСТИ» К «РАСПУЩЕННОСТИ»:ОБРАЗ КЛАВДИИ ШОШАА. П. Бондарев пишет, что «инволюционная тенденция истории <…>создаетусловиядлявозникновенияантивоспитательногоромана»13,Интенсивная проблематизация сознания Ганса Касторпа вовлекает героя в егохудожественное пространство.А. Ф. Строев отмечает, что в центре антивоспитательного романаизображение моральной деградации героя14. В. Н.
Пашигорев пишет о процессе«редуцирования и распада личности»15. Н. Т. Рымарь подчеркивает склонностьгероя «раствориться в массе, чтобы забыть и потерять себя, освободиться отбремени ответственности»16.В немецкоязычном литературоведении одним из первых примеров этойтипологической романной разновидности (Antibildungsroman, Entbildungsroman,negativer Bildungsroman) принято считать роман К.
Ф. Морица «АнтонРайзер»17(1790),повествующийопроблемномвзрослениигероя,честолюбивые планы которого (карьера актера, учеба в университете) терпяткрушение во враждебном мире.13Бондарев А.П. Поэтика французского романа XVIII века. C. 66.Строев А.Ф. Роман антивоспитания во французской литературе XVIII в. // Филологические науки. 1983.
№ 5.С. 29-35.15Пашигорев В.Н. Роман воспитания в немецкой литературе XVIII-XX веков. Генезис и эволюция. С. 295.16Рымарь Н.Т. Проблематизация художественных форм в 20-е годы ХХ века / Художественный языклитературы 20-х годов ХХ века: Сб.
ст. Самара, 2001. С. 25.17Sölle D. Realisation: Studien zum Verhältnis von Theologie und Dichtung nach der Aufklärung. Darmstadt, 1973. S.139.1458Р. Зельбманн и Г. Майер подходят к проблеме более дифференцированнои предлагают в своих исследованиях два возможных толкования терминаAntibildungsroman. Речь идет не только о мотивах разлада с собой, крушениянадежд, морального разложения и антигуманного целеполагания, но и опародии на классический воспитательный роман18. О. Гутъяр склоннарасширить спектр значений термина и трактовать как Antibildungsromanроманы Г. Фрейтага и В. Раабе, нерефлектирующие герои которых сознательновстают на путь подчеркнутого конформизма19.Пример сатирического романа антивоспитания – «Верноподданный»(1915) Г.
Манна. Восхождение талантливого приспособленца ДидерихаГеслинга по социальной лестнице сопровождается его интеллектуальнонравственным падением. Продажа героем собрания сочинений Шиллерапредстаетсимволомгибелигуманистическихидеаловвеймарскогоклассицизма.Большинство немецких исследователей20 указывают на то, что втворчестве Т. Манна антивоспитательная тема восходит главным образом кпредвоенной новелле «Смерть в Венеции» (1912). Из сюжетообразующегоконфликтаэтическойиэстетическоймировоззренческихустановокпобедителем выходит гибельный для протагониста эстетизм.
Думается, болееоправдано возведение генезиса этого мотива к «Будденброкам»: ведомыйШопенгауэром, Томас проходит аналогичный антивоспитательный путьзадолго до Ашенбаха. В «Волшебной горе» социальная этика Сеттембриниразрушается природной эстетикой Клавдии Шоша, персонифицирующейимморальную переориентацию Касторпа.ВнимательнопрослушатьпсихоаналитическуюлекциюдоктораКроковского Гансу не удается: соседство Клавдии рассеивает внимание героя.Несколько часов назад видение указало ему на связь мадам Шоша с Хиппе и18Selbmann R.
Der deutsche Bildungsroman. S. 94; Mayer G. Zum deutschen Antibildungsroman // Jahrbuch derRaabe-Gesellschaft. 1974. № 15. S. 41-64.19Gutjahr O. Einführung in den Bildungsroman. S. 58-59.20Kristiansen B. Unform – Form – Überform: Thomas Manns «Zauberberg» und Schopenhauers Metaphysik. S. 11-55;Kurzke H. Thomas Mann. Epoche – Werk – Wirkung. S. 122-132.59теперь он воспринимает ее в новом свете – как автономное продолжение своейэротической судьбы.
Тема лекции – патогенная природа любви как конфликтаее телесной и духовной составляющих, проявляющегося в «симптомахболезни» – «замаскированной любовной активности» (3, 179). Бюргерские«инстинкты пристойности и порядка» (3, 179) интерпретируется Кроковскимкак сдерживающие страсть. Ганс Касторп, завороженно созерцающий мадамШоша, размышляющий о феномене бесперспективного в бытовом отношенииинтереса к больной, не способной к материнству женщине и неожиданнодопускающий его правомерность, обнаруживает крайнюю восприимчивость кструктуре излагаемого лектором конфликта.Лекция многое проясняет в отношении героя к русской пациентке.
Егострасть к ней нарастает. Хитро, как бы между делом, он выведывает у соседкипо столу, фрейлейн Энгельгарт, информацию о таинственной незнакомке ипостепенно приходит к заключению, что именно влечение к Клавдии – причинадонимающей его тахикардии. И вот уже герой начинает со страхом думать ослишком стремительном приближении своего отъезда.Однако, опасаясь«трибунала разума», Ганс не помышляет о более близком знакомстве: оченьскоро этот «каникулярный эпизод» закончится, убеждает себя он. Вновьвступает в свои права рационализация, подкрепляющаяся смежным защитныммеханизмомдевальвации–минимизирующейкоррекциеймасштабапереживания.Результат самоанализа приводит к неутешительному для разума и совести«трудного дитя жизни» выводу: отныне «нежное чувство к больной – главныйсмысл и содержание его жизни здесь» (3, 201).
На этом этапе «восхищение»попирает «гордость», побуждая Касторпа к сладостному погружению в ещенедавно порицаемую им «распущенность» (Liederlichkeit), сопровождаемомучередованием блаженства и ужаса.Надеясь на случайную встречу с Клавдией, Ганс опаздывает в столовую.Робкой улыбкой встречает он приближающее к Клавдии повышениетемпературы. Это и понятно: «задокументированный» жар снимает барьеры на60пути к мадам Шоша, легитимизирует продление срока пребывания наверху.Дело доходит до того, что честный бюргер Касторп позволяет себе страдать отнедостаточно высокой температуры, отдаляющей его от возлюбленной.«Позорное остывание», однако, регулярно компенсируется каким-нибудьсвязаннымсКлавдиейчувственнымприключением.Неменьшейраспущенностью предстает почти добровольная блокировка здравого смысла«блаженным туманом» (süßer Nebel) и «сладострастным хмелем» (Rausch, dersich selber wollte), царящими в голове Касторпа: установив, что анфас мадамШоша выглядит более привлекательной, герой прекращает изучать ее впрофиль.
Далее Касторп пробует перенять ее распущенные привычки,объясняемые теперь как естественное удобство: хлопать дверью и не следить заосанкой. Не выглядит благоразумным и желание Ганса выставить напоказмалознакомому санаторскому обществу свои чувства: восторженные речи оКлавдии превращаются в представление, привлекающее падкую на сплетнипублику. Еще большим безумством выглядит бесцеремонное фланированиеГанса по дому гофрата в обнимку с портретом Клавдии: «Беренс и Иоахимсмотрели на него с удивлением, спрашивая себя, что это за импровизация инеужели ему не стыдно» (3, 362).
Проявляет себя Касторп и как ревнивец:поначалу его беспокойство вызывает навещающий Клавдию соотечественник.Затем балующийся живописью гофрат, которому пациентка позирует. Аоднажды он перехватывает устремленные на нее вожделенные взорымангеймца.Повествовательподводитнапрашивающийсяитог:«нашпутешественник по уши влюблен в Клавдию» (3, 319). Однажды позднимвечеромГансуКасторпу,изучающемунабалконеочереднойестественнонаучный труд, в облике мадам Шоша является образ самой жизни –его«ночнаямуза»21,представительствующаяотлицатой«вечнойженственности», которой в последних строках «Фауста» восторгался Гёте22.До поры лишь дисциплинирующее присутствие строгого теоретика2122Мережковский Д.С.
Л. Толстой и Достоевский. М.: Наука, 2000. С. 472.Гёте И.В. Фауст // Избранные произведения в 2 т. М.: Правда, 1985. Т. 2. С. 628.61Сеттембрини, пытающегося пафосными речами отвратить героя от «Азии», инемногословного практика Иоахима, демонстрирующего солдатскую выдержкув отношениях с Марусей, удерживает Ганса от того, чтобы «попроситькарандаш» (einen Bleistift leihen) у Клавдии, то есть – светского знакомства сней. Все меняется на седьмом месяце пребывания в «Бергхофе» – в«Вальпургиеву ночь».Интертекстуальное название этого эпизода отсылает к первой части«Фауста» Гёте, на страницах которого шабаш ведьм вводит тему обновления,переживаемого героем после трагической истории с Гретхен.
Схожимперерождением сопровождается и душевный кризис Касторпа: карнавалзнаменует разрыв с бюргерской культурой. Авторитет итальянского наставникаощутимо ослабевает, равно как и эффективность механизма рационализации:«ощущение каникулярной безответственности» (3, 217) заворожило Ганса, и онне хочет с ним расставаться.Сползая с кресла и становясь на колени, герой, словно в бреду,признается в любви Клавдии, искренне удивленной чувственной прытью этого«маленького буржуа».
Характерно, что, с одной стороны, Ганс почти дословноповторяет вывод первой лекции Кроковского (болезнь как измененная формалюбви), а с другой – решительно отвергает три главные концепта Сеттембрини:«Наплевать мне на всех этих Кардуччи и на республику с ее красноречием, и напрогресс с развитием во времени, оттого, что я тебя люблю» (3, 482)23.Переживаемые Касторпом кризис и перерождение получат болееглубокое философско-историческое обоснование в главе «В пещере» романа«Иосиф и его братья».
Схожую проблематизацию претерпевает и сознаниеЧарльза Смитсона в романе Д. Фаулза «Любовница французского лейтенанта».Подобно тому, как знакомство Ганса с Клавдией символизировало кризисбюргерскойэпохи,встречаЧарльзасСаройсталаначаломкрахавикторианства.В эпизоде «Вальпургиева ночь» декодируется название романа («Der23Здесь и далее в цитатах из романа курсив наш.62Zauberberg»). Из уст Сеттембрини звучит обращенная к Гансу цитата из«Фауста»: «Но помните! Гора сегодня чар полна» (3, 452) («der Berg ist heutezaubertoll!»24).бюргерскуюВконтекстеоболочкуэпизодаГанса,«волшебство»ослабленную«Горы»отказомотразрушаетмеханизмовпсихологической защиты.
Стремительное расширение сознания героя приводитк тому, что он обретает трансгредиентную позицию по отношению квзрастившим его ценностям бюргерской «равнинной» культуры.Санаторный праздник протекает в соответствии с описанными М. М.Бахтиным этапами карнавального действа25. Дата – 29 февраля – придаетпразднику гротескный характер. Королем карнавала становится «заблудшийбюргер» и простак Ганс Касторп (как известно, в немецком фольклоре имя Гансэквивалентно русскому Иванушке), обращающийся ко всем на «ты». Страстноепризнание в любви к больной русской пациентке – карнавальное сближениежизни и смерти, противопоставленное серьезному жизнестроительству,которым занят мир равнины. Как следствие – «площадная брань» обращаетсяпротив нравоучительной педагогики Сеттембрини.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
