Диссертация (958863), страница 11
Текст из файла (страница 11)
Вскоре после знакового разговора с вдовой аристократа-австрийцагерой так определяет свое меняющееся отношение к итальянцу: «Он не тольковоображает, что присвоил себе все виды человеческого достоинства, но и всевиды морали <…>, и <…> хочет их (страдания. – Д. Б.) систематическиискоренять с помощью словаря. А если мне именно это кажется аморальным,что тогда?» (3, 411).
Твердое намерение окончательно и бесповоротно64Похожим образом поведет себя в кризисной ситуации и герой романа Д. Фаулза «Любовница французскоголейтенанта» (1969) Чарльз Смитсон: теоретическая необходимость приспосабливаться к изменениям вокружающей среде, постулируемая исповедуемым им дарвинизмом, драматическим образом разойдется с егопрактическим поведением.47искоренить зло страданий путем установления разумного и справедливогообщества сближает Сеттембрини с традицией утопической литературы:«Утопией» Т. Мора (1516), «Городом солнца» Т. Компанеллы (1602), «НовойАтлантидой» Ф.
Бэкона (1627), «2440 годом» Л. Мерсье (1771).Горькая ирония прочитывается в реакции Сеттембрини на брошенныйему Нафтой вызов на дуэль. Пока хладнокровный иезуит ищет пистолеты иразмышляет о том, до какого минимума сократить дистанцию междудуэлянтами и насколько увеличить число разрешенных выстрелов, итальянецтеатрально приободряется и с гордостью сообщает Касторпу о приобретенныхв молодости навыках фехтования.Итак, образ итальянца строится на разрыве между идеалистическирационалистическим осмыслением ситуации и ее объективным значением.Ирония по отношению к Сеттембрини, перерастающая в очевидное недоверие кегожизненнойпозиции,подводитвконцепервоготомаксценесимволического прощания Ганса с «равнинной» бюргерской моралью,персонифицированной в образе наставника. На этом этапе эволюции главногогероя традиция романа воспитания исчерпывает свои объективирующиевозможности.М.
Вебер писал, что процесс становления бюргерства неразрывно связанс рационализацией и расколдовыванием (Entzauberung) окружающего мира.Вслед за современным итальянским исследователем Ф. Моретти65 мы задаемсявопросом: что существеннее в процессе веберовского Entzauberung – то, что«всеми вещами можно в принципе овладеть путем расчета»66, или тот факт, чторезультаты расчета более не в силах «объяснить нам смысл мира»67? Для ГансаКасторпа второе положение предстает, очевидно, более важным.Именнопоэтому он позволяет «горе» (Berg) так стремительно себя околдовать(bezaubern), пытаясь, в конечно счете, постигнуть смысл человеческого65Моретти Ф. Буржуа: между историей и литературой.
М.: Изд-во Института Гайдара, 2014. С. 96-97.Вебер М. Избранное: Протестантская этика и дух капитализма. М.; СПб.: «Центр гуманитарных инициатив»,Университетская книга, 2014. С. 553.67Там же. С. 535.6648существования. Рассмотренное под этим углом зрения, интертекстуальноеназвание романа Т. Манна отсылает читателя к важнейшему положениювеберовской социологии, иронично переосмысляя его.«Трудным дитя жизни» (Sorgenkind des Lebens) с некоторой долейнеодобренияименовалКасторпаСеттембрини.Однакоименноэтой«трудности», как покажет дальнейший ход событий, суждено будет открытьперед ним перспективу продуктивного спонтанного саморазвития.49ГЛАВА 2.
ОТ РОМАНА ВОСПИТАНИЯК РОМАНУ АНТИВОСПИТАНИЯ12.1. «РАЗНОБОЙ И БЕСПОРЯДОК»«Я не из самых здоровых» (3, 85), – вынужденно замечает Ганс Касторпвскоре по приезде. И, действительно, едва переступив порог санатория«Бергхоф», он начинает ощущать недомогания. Появляется озноб и странныйжар лица.
К ним присоединяются одышка и головокружения. Беспокоит ибеспричинная тахикардия: «Когда тело начинает жить самостоятельно, внесвязи с душой, и воображать о себе невесть что, как при таком беспричинномсердцебиении, – это жутко и мучительно. Вот и ищешь формальной причины,какого-нибудь душевного движения (Gemütsbewegung), которое могло еговызвать» (3, 102), – так описывает Ганс свои неконтролируемые состояния вбеседе с Иоахимом, словно напоминая, что исповедуемая им «равнинная»психология предполагает тождественность осознания мотива внутреннихпроцессов волевому контролю над ними.
Между тем испытываемые героемпсихическиеифизическиеосложнениясопровождаются«неведомым,радостным и вместе с тем томительным беспокойством» (3, 24–25) [«einebesondere freudige und doch etwas quälende Unruhe» (37)]. Эксплицирующеймотивировкой такой амбивалентности служит ретроспективное обращение1Часть материалов, представленных в данной главе, изложена в ранее опубликованных статьях авторадиссертации: Беляков Д.А. Рационализация и проблематизация в романе Т.
Манна «Волшебная гора» // ВестникМосковского государственного лингвистического университета. Серия Филологические науки. 2012. №22 (655). Текст и метатекст. С. 68-79; Беляков Д.А. Эволюция главного героя романа Т. Манна «ВолшебнаяГора» в свете аналитической психологии К.Г. Юнга // Вестник Московского государственноголингвистического университета. Серия Филологические науки. 2014. № 21 (707). Литература и словесноетворчество.
С. 18-44; Беляков Д.А. От испытания к становлению: жанровая объективация этапов эволюцииглавного героя романа Т. Манна «Волшебная гора» // Вестник Московского государственноголингвистического университета. Языкознание и литературоведение. 2015. № 23 (734). Художественноесознание и действительность. С. 38-66. URL: http://www.vestnik-mslu.ru/Vest-2015/Vest-734z.pdf (датаобращения: 15.12.2017); Беляков Д.А.
Глубинная психология и поэтика романа Т. Манна «Волшебная гора» //Актуальные вопросы филологических наук: материалы III Междунар. науч. конф. (г. Казань, октябрь 2015 г.).Казань: Бук, 2015. С. 1-5; Беляков Д.А. Образ Лео Нафты в «Волшебной горе» Т. Манна и культурноисторическая революция начала XX века // XXVIII Пуришевские чтения. «Русская революция 1917 года влитературном сознании Запада». М.: МПГУ, 2016. C. 9-10.50автора к детству и юношеству Касторпа.Консервативный сенатор Ганс-Лоренц, дед героя, и консул Тинапель, егодядя – представители благополучной бюргерской среды, ассоциирующиеся состаршими поколениями Будденброков.
Пробуждающаяся же с годамисобственная натура Ганса ассоциируется с другим Будденброком – Ганно. Речьидет о труднообъяснимой страсти к музыке – дионисийскому искусству,воплощающему,поопределениюА. Шопенгауэра,«слепотуволи»,осклонности к созерцательности (характеризуемой недоумевающим дядейТинапелем как привычка «клевать носом» – dösen), об «уважительнойнелюбви» к труду, непозволительной нерешительности в выборе профессии,некоторой болезненности, наконец, об особом отношении к смерти.
«Трудноедитя жизни», как и хрупкий Ганно, склонно к рефлекторному отторжениювсего «само собой разумеющегося».Тем не менее, в «равнинный» период своей жизни, Ганс в целом успешновытеснял этот комплекс. Необходимо отметить, что вытеснение как формапсихологической защиты было вообще крайне востребовано бюргерством, втом числе героями «Будденброков»: такова природа отношения Томаса кцветочнице Анне, а Тони – к сыну боцмана Мортену. Христиан, позволившийсебеслабостьпотворствоватьсвоимчувствам,суровопорицаетсяиособенностиконсервативной семейной этикой.ЭкзотическиепсихофизическойусловияконституциигорногоКасторпасанаторияобусловливаютвозможностьинтенсивного пересмотра им рационалистических установок, унаследованныхотзаконопослушныхвоспитателей.Предстающийинерционнымрационалистом, Ганс все более ответственно соглашается на проблематизациюсвоего сознания, в первый же день санаторной жизни сбивчиво заявляя кузену оболеевысокомблагородствеумирающегопосравнениюспраздноразгуливающим по жизни дельцом.
Высказывания господина Альбина,невольным слушателем которого становится в час послеобеденного отдыхамолодой инженер, с одной стороны вызывают у него инерционно негативную51оценку бунтаря-пациента, но с другой – странную зависть к тяжелобольному:когда Касторп «постарался представить себе, что будет, если совсемосвободиться от бремени чести (Druck der Ehre) и вкушать лишь бездонныепреимущества позора (die bodenlosen Vorteile der Schande), то на миг с испугомощутил неистовое блаженство (wüste Süßigkeit), которое заставило его сердцебиться еще торопливее» (3, 115). И вот уже Ганс начинает отдавать себе отчетв чувстве злости – оттого, что «расчленитель душ» Кроковский обходит его,имеющего «честь быть здоровым», стороной.
Новые условия герметическогоинтернациональногосанаторияосложняютпривычныйпроцессуспокаивающего разрешения противоречий посредством их психологическогоанализа. Намечающаяся деконструкция наивного рационализма получает вромане революционное развитие.Влияние на Т. Манна творчества Ф. М. Достоевского неоднократноисследовалоськритикой2.Вконтекстеромана«Волшебнаягора»продуктивным представляется обращение к повести «Кроткая», построенной,по мнению М. М. Бахтина, «на мотиве сознательного незнания»3. В главномгерое, поведение которого обусловливается «отчаянной попыткой <...> обойтито, что уже внутренне определяет его мысль и речь, как незримоприсутствующая “правда”»4, можно усмотреть сходство с Гансом Касторпом.Тот же механизм вытеснения правды жизни ради спасения правды иллюзиинеоднократно направляет его действия уже в первые дни пребывания в«Бергхофе»: сначала он категорически отказывается лежать на балконе, желаянастоять на своем статусе «здорового» гостя; позднее, несмотря напохолодание, решительно заявляет о бессмысленности покупки спальногомешка на смехотворно короткий срок своего «мимолетного» визита.Инерционно бюргерское социокультурное сознание Ганса отказываетсясчитаться с творчески болезненной природой его тела и духа.
ПсихоанализЗ. Фрейда,2которомунаопределенномэтапесужденобудетсыгратьСм., например: Баринова Е.В. «Русские» концепты в творчестве Томаса Манна 1890-1920-х гг. С. 74-95. См.также сноску 52 во Введении к диссертации.3Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Советская Россия, 1979. С. 288.4Там же.
С. 289.52сюжетообразующую роль в романе, определит этот феномен как защитныймеханизм рационализации.Исторически тесно связанный с любовной тематикой, картезианскопросветительский психологизм применяется к «прояснению» отношений междуКасторпом и мадам Шоша. Являясь одним из важнейших элементов душевногокризиса,страстьнаваждения,Гансаинтенсифицируетпретерпеваемогосоциальнопроцессиррациональногоадаптированнойсторонойегопсихики. Негодование от громкого звука хлопнувшей двери – эмоция, впервыекосвенно связавшая Ганса с Клавдией – сменяется чувством «внутреннейукоризны»(Mißbilligung),сопровождающимкаждыйвзгляднаэту«невоспитанную женщину» (die ungezogene Frau). Вторая ночь героя в«Бергхофе» знаменуется рядом причудливых сновидений: мадам Шошаявляется Касторпу во сне трижды, и поцелуй ее ладони вызывает у негоощущения«бешеногоблаженства».Последнее,каки«томительноебеспокойство» во время первого визита в ресторан, а также «неистовоеблаженство»какреакциянаречигосподинаАльбина,отсылаеткницшеанскому пониманию дионисийской стихии, в основе которой –«блаженный восторг (die wonnevolle Verzückung), поднимающийся из недрчеловека»5.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
