Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 71)

Наряду с этим нельзя говорить об исключительно благосклонном отношении к «новому коммунистическому манифесту» представителей «левых» движений. Многие из них склонны рассматривать развернувшуюся остро полемическую кампанию по-поводу выдвинутых в книге идей лишь как дань очередной интеллектуальной моде. Нередко встречаются и обвинения авторов в предательстве и отступлении от основополагающих принципов марксизма. По-преимуществу отрицательными и скептическими являются оценки идей «Империи» представителями отечественных «левых» движений.

Как бы то ни было, совершенно очевидно, что публикация и обсуждение «Империи» намечает перспективное направление развития леворадикальной и, в частности, марксистской теории образования и воспитания. Дискредитированная неудачами социалистического строительства и вытесненная на периферию духовной жизни второй половины ХХ в. массированной пропагандой концепций «деидеологизации», «конца истории», «постистории» «информационного общества», «третьего пути» и др., марксистская теория, как представлялось, навсегда утратила статус сколько-нибудь серьезной альтернативы неолиберализму. Риторические фигуры доктрины «конца истории», или «информационного общества» преследуют единственную цель, - опираясь на авторитет современной науки и апеллируя к новейшим технологическим достижениям буржуазного производства обосновать принципиальную невозможность альтернативы антропологическим и образовательным ценностям глобального капитализма.³³² С этой точки зрения всякие попытки теоретиков идеологического сопротивления противостоять существующему положению дел квалифицируются как впадение в крайне вредную и опасную ересь утопизма, угрожающего единственно возможному, т.е. капиталистическому образу жизни, и воспроизводящим его структурам образования и воспитания.

Глобализация, по мнению Хардта и Негри, уже приобрела очевидный характер необратимого процесса. Сопротивление глобализации усилиями национальных государств, их объединений, или каких-либо иных, негосударственных структур, обречено на провал. Ни одно из отдельно взятых государств, тех или иных их ассоциаций не в состоянии осуществлять управление «новым мировым порядком». Отсюда делается заключение об ошибочности представлений современных левых, социально-политические и экономические программы которых продолжают строиться как программы идейно-теоретической и непосредственно практической (революция) борьбы с империализмом. Хардт и Негри стремятся показать, что империализм, - это далекое прошлое европейской истории. В настоящее время сложилась такая политико-экономическая ситуация, которая исключает саму возможность империализма. Иначе говоря, понятие «империализм» сейчас ровным счетом ничего не отражает в реальном мире. Сегодня на наших глазах формируются глобальные структуры «коллективного капитала», знаменующие становление новой политико-правовой и образовательной ситуации, нового субъекта суверенитета, который и обозначается словом «Империя».

«Империи» Хардта и Негри присущи такие, совершенно противоположные когда-либо существовавшим национально-государственным образованиям фундаментальные характеристики, как полное отсутствие границ, плюрализм конституционного устройства, предполагающий сочетание монархического, аристократического и демократического типов политико-правовой организации. Само собой разумеется, что отсутствие национальных границ рассматривается в качестве источника гарантии «вечного мира». Утверждается, что основные черты монархической, аристократической и демократической составляющих политической системы «Империи» уже наличествуют в современном мире. Так, «монархический» тип представлен США, опирающихся в решении экономических, политических и др. задач на беспрецедентно мощный военно-промышленный комплекс, а также странами так называемой «Большой восьмерки» и такими структурами как МВФ, «Парижский клуб», «Давосский форум» и др.

«Аристократический» элемент «Империи» отождествляется со структурами современных ТНК, уже превратившихся в носителей глобальной экономической власти. Что же касается «демократического» компонента, то он приурочивается к существованию традиционных национальных государств, различного рода неправительственных организаций и общественных объединений.

Суверенитет «Империи» не предполагает, а исключает наличие территории и центра, что обеспечивает возможность контроля поведения людей планеты едва ли не на телесном, биологическом уровне. Отсюда вывод авторов о том, что развитие империализма на стадии «Империи» сопровождается невиданными ранее масштабами эксплуатации трудящихся масс.

Итак, «Империя», - это децентрированный, детерриторизированный, лишенный центра и пространственной локализации аппарат управления и власти, представляющий собой не что иное, как «мировое правительство». Авторы стремятся показать, что «Империя» не только «…управляет территориями и населением, но и создает тот мир, в котором живет. Она не только регулирует отношения между людьми, но преследует цели овладения человеческой природой. Объектом ее контроля является общественная жизнь в ее целостности, и, таким образом, Империя представляет собой совершенную форму биовласти».³³³

По мнению Хардта и Негри, состояние «Империи», выражая достижение предельных уровней чудовищной эксплуатации и тотального социального, экономического и т.д. контроля, тем самым создает необратимые условия крушения империализма и начала перехода к обществу подлинного гуманизма и справедливости, - коммунизму.

Вместе с тем развитые авторами представления о «новом революционном субъекте» и «техниках освобождения», имманентных «бытию-против-Империи»,³³⁴ проистекают из верований в безусловную революционность таких «новых» движущих сил истории как «постсовременные массы». Не случайно. Хардт и Негри систематически подчеркивают, что подлинным прояснением ситуации они обязаны французским философам.³³⁵ Речь идет об исследованиях Ги Дебора, М. Фуко, Ж. Делеза и др. авторов, связывающих революционность «новых» движущих сил истории и «технику освобождения» отнюдь не с пролетариатом, а со структурами «гендера и сексуальности», предлагая рассматривать в качестве «техники освобождения» «…видоизменения… традиционных норм внутри – и межгендерных телесных и сексуальных отношений».³³⁶

В попытках связать революционность с сопротивлением периферийных, маргинальных социальных образований «имперским» структурам управления и власти, - нет ничего нового. Уже в начале 60-х гг. ХХ в. возникли серьезные опасения по-поводу гуманистического потенциала столь аморальной социальной среды, возможности порождения ею общества свободы и справедливости. Кроме того, нельзя не учитывать, что «имперская постсовременность», судя по тенденциям эволюции систем образования и воспитания, не может не освоить технологии «видоизменения структур сексуальности», «подрыва гегемониальной культуры», и «осмеяния мифов аутентичности», «фаллогоцентризма» и др. наиболее эффективных «технологий сопротивления» и не использовать их в совершенно противоположных целях.

И в «Манифесте…» К. Маркса и Ф. Энгельса, и в «Империи» М. Хардта и А. Негри предлагаются теоретические проекты отдаленного будущего, порождаемого, в первом случае интернационализацией классовой борьбы пролетариата, а во втором, - сопротивлением и бунтом эксплуатируемых масс против империалистической глобализации.

8.5.3. Глобализационные трансформации культуры и образования

Интернационализация и глобализация выражают совершенно различные объективные тенденции развития общества. До недавнего времени было общепринято говорить о процессах интернационализации экономики, образования и культуры. В этом же значении использовалось и понятие «пролетарского интернационализма», акцентирующее внимание на необходимости международной классовой солидарности трудящихся как условии успеха пролетарской революции и перехода от капитализма к коммунизму. Правда, в классическом марксистском теоретическом наследии, почти во всех его последующих неэкстремистских версиях принцип пролетарского интернационализма имеет двоякий смысл. Он включает момент признания факта существенных пространственно-временных различий в уровне классового самосознания эксплуатируемых масс, ограниченности их миропонимания принадлежностью к исторически определенной форме общественной жизни (экономика, идеология, религия, культура, национальность и др.). С другой стороны, этот принцип содержит момент указания на неограниченность революционного потенциала пролетарского интернационализма, намечающего пути к ниспровержению капитализма и устроению коммунизма в планетарном масштабе. В этих двух значениях концепция пролетарского интернационализма рассматривалась в качестве принципа, конституирующего деятельность по образованию и воспитанию «нового человека», - строителя будущего, коммунистического общества.

Широкое использование в настоящее время термина «глобализация» обусловлено существенными изменениями в самом ходе и характере современного всемирно-исторического процесса. Понятию «интернационализация» отвечали реалии начавшегося в XVI столетии процесса формирования единой, всемирной системы надиндивидуальных социально-исторических организмов. К началу ХХ в. этот процесс почти полностью завершился. Со второй половины ХХ в. наблюдается превращение этой системы социальных организмов, различающихся по общественно-экономическому строю (рабовладение, феодализм и др.), преобладанию той или иной сферы экономики (аграрные, индустриальные и др.), форме правления (монархия, республика и др.), политическим режимам (автократия, демократия и др.), господствующим конфессиям (христианство, буддизм и др.) и т.д., в единую и целостную общественную организацию. Сложные и противоречивые процессы интеграции народов, культур, цивилизаций и др. в один, единый и целостный социальный организм со свойственными ему политико-правовой организацией и структурами образования и воспитания служат выражением тенденций «глобализации».³³⁷ В отличие от интернационализации, глобализация предполагает не просто системную упорядоченность, а сращивание производственно-экономических структур всех стран, и практически полную утрату их политического, социокультурного и образовательного суверенитета. Ведущую роль в этом процессе выполняют в настоящее время ТНК, являясь лидерами глобализации в производственно-экономической сфере. Процессы глобализации начинают охватывают и область духовного производства. Уже сейчас глобализация создает реальную угрозу самому существованию национальных систем образования и воспитания вследствие наращивания международных инициатив в «формате» так называемого «Болонского процесса».³³⁸ Его цели совпадают с высшими телеологическими задачами глобализации в производственно-экономической и социально-политической сферах и предполагают унификацию, а в сущности, замену наличного многообразия национальных систем образования и воспитания, - одной, североамериканской, как являющей образцовые примеры развития в качестве «рынка образовательных услуг». Иначе говоря, если абстрагироваться от надуманной, продиктованной далеко не человеколюбивыми, корыстными замыслами аргументации пропагандистской компании идеологического «прикрытия», то «Болонской процесс» предстает в своем истинном и довольно неприглядном виде транснациональной корпорации, стремящейся контролировать рынок «товаров» духовного производства.

Глобализация экономики, культуры, образования и т.д. обусловливает становление сложно организованной иерархии экономических, социальных, образовательных и др. структур наднационального, надгосударственного мирового социального организма. Так уже во второй трети ХХ века в международной капиталистической системе отчетливо выделяются центр и периферия, которые характеризуются целым рядом специфических черт. И в настоящее время более развитый капиталистический центр (страны семерки) продолжает активно эксплуатировать менее развитую капиталистическую периферию. К ней, и до революции 1917 г., и в последние три десятилетия реставрации капитализма (начиная со второй половины 80-х гг) принадлежит и Россия. Как в прошлом (т.е. начиная с XVIII в.), так и сейчас она занимает несколько особое по сравнению со всеми странами периферии место в иерархии «мировой системы». По словам Валлерстайна, «…Россия все-таки не смогла войти в капиталистическое «ядро». Она превратилась в нечто промежуточное, - полупериферийного военного гиганта».³³⁹ И сейчас, говоря о характере участия капиталистического «центра» в проведении современных российских реформ, считается само собой разумеющимся, что «… неолиберальная монетаристская ортодоксия госдепартамента, министерство финансов США, МВФ, Мирового банка и легиона западных советчиков сделали многое для подведения России к нынешнему плачевному состоянию».³⁴⁰Тем самым были достигнуты цели практически бесконтрольной эксплуатации природных ресурсов, населения и системы образования России в интересах «цивилизованных», т.е. развитых капиталистических стран.

Нет сомнения, что Россия уже приобрела очевидные признаки принадлежности к «периферии», а ее социальная структура полностью соответствует принципам иерархического строения возникающего глобального социального организма, будь то «Империя», «постсовременность», «коммунистическая общественно-экономическая формация», «Мир-система», «постиндустриальное», или «информационное» общество.

С позицией «периферии» связаны крупномасштабная утечка капитала и «мозгов», непреодолимые трудности с внутренними инвестициями в экономику и образование, практика возведения отечественной олигархией финансовых интересов капиталистического центра в ранг государственной политики.

Наличное многообразие антропологических традиций и социокультурных практик, отражающих их теоретических доктрин и идеологических оппозиций свидетельствует, что глобализация означает отнюдь не «конец истории», а начало формирования нового спектра образовательных стратегий, развивающихся собственными путями и направлениями современных цивилизаций.

Литература

1. Агацци Э. Научная объективность и ее контексты. Москва.: Прогресс-Традиция, 2017.

2. 1.Балахонский В.В., Бахтин М.В., Стрельченко В.И. Модели и философско-эпистомологические репрезентации истории. Москва. 2017

3. 2.Бахтин М.М. К философским основаниям гуманитарных наук. // Собр. соч. в 7-ми томах, Т.5, М., 1996.

4. Быть русским по духу и европейцем по образованию: университеты Российской империи в образовательном пространстве центральной и восточной Европы (XVIII – нач. XX в.) Хрестоматия. М., 2009.

5. Бьюкенен П. Смерть Запада. М, 2004.

6. Гадамер Х.Г. Истина и метод. М., 1986.

7. Гессен С.Н. Основы педагогики. Введение в практическую философию. М., 1995.

8. Грей Л. Поминки по Просвещению М., 2005.

9. Грякалов А.А., Романенко И.Б., Стрельченко В.И. Философия человека и антропология образования. М., 2007.

10. Чумаков А.Н. Глобализация: контуры целостного мира. М., 2016.

11. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. М., 2004.

12. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. СПб, 2003.

13. Дильтей В. Введение в науки о духе. Соч. в 6-ти томах, Т.1, М., 2001.

14. Йегер В. Пайдейя М., 1997.

15. Каптерев Н.Д. История русской педагогики. СПб, 2004.

16. Кассирер Э. Философия просвещения. М., 2—4.

17. Модзалевский А.Н. Очерк истории воспитания и обучения (с древнейших времен), Т.1-2, СПб, 2000.

18. Огурцов А.П., Платонов В.В. Образы образования в Западной философии образования. ХХ в. М., 2004.

19. Пантин В.И. Мировые циклы и перспективы России в первой половине XXI в. Дубна, 2009.

20. Рикер П. История и истина. М., 2000.

21. Розанов В.В. Сумерки просвещения. М., 1990.

22. Стрельченко В.И. Очерки истории философии науки. Спб., 2012.

23. Фукуяма Ф. Великий Разрыв. М., 2004.

24. Хайек фон Ф. Индивид и экономический порядок. М., 2001.

25. Хардт М., Негри А. Империя. М., 2004.

26. Хоркхаймер М., Адорно Т. Диалектика Просвещения М., 1997.

27. Шпенглер О. Закат Европы. М., 2006.

28.Ивашов И.Г.Геополитика русской цивилизации.М.,2015.

Вместо заключения

Экологическое мышление и мировоззрение

Едва ли не необозримые массивы строго установленных эмпирических данных о состоянии взаимоотношений между человеком и средой его обитания (естественно-природной и социальной) свидетельствуют если и не о неотвратимости, то, во всяком случае, о реальности угрозы экологических кризисов и «антропологических катастроф». В настоящее время их общепринято рассматривать в качестве негативных последствий человеческой деятельности в природе и обществе. Речь идет о том, что прогресс, достигнутый органической жизнью в человеке, увенчался не только возникновением людей современного типа как разумных, предметно-практических существ, но и их превращением из объекта селективных процессов в один из главных факторов эволюционно-экологических изменений, которые затрагивают физический баланс биосферы в целом, воздействуют на все без исключения аспекты существования культуры и развития общества. При этом следует иметь в виду, что человек является не только принципиально важным фактором эволюции живой природы, но и существом, продолжающим свою эволюцию.

Преобразования биосферы человеческой деятельностью отнюдь не односторонний процесс и всегда чреваты теми или иными последствиями для человеческой популяции. И если лавинообразный рост антропогенного давления на биосферу сопровождается разрушением биоценозов, исчезновением видов, накоплением неблагоприятных наследственных изменений и др., то их антропологические и социальные последствия не менее впечатляющи, так как чреваты деградацией и распадом генетического основания цивилизации. Так, например, к числу идентифицированных генетических болезней человека, принадлежит ретинобластома (рак глаза), баланс чистоты гена которой поддерживался в популяции за счет элиминации его носителей до достижения ими брачного возраста. Ретинобластома передавалась следующим поколениям через дрейф фиксирующих ее рецессивных генов. Благодаря прогрессу медикобиологических исследований были разработаны техники успешных операций больных ретинобластомой, в связи с чем наметились тенденции существенного роста числа его носителей, а значит, и темпов его распространения в популяции. Не трудно видеть, что в данном случае вырисовывается очевидная, отнюдь не внушающая оптимизма перспектива превращения всего населения планеты в носителей гена ретинобластомы. Аналогичными последствиями успехов биомедицины могут быть охарактеризованы многие позиции обширного списка наследственных (генетических) болезней человека.

Характеристики

Список файлов книги