Основы истории и философии науки (856261), страница 27

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 27)

И подобно тому, как западное средневековье эволюционировало на путях укрепления позиций рационализма и натурализма, - и до, и после падения Константинополя (1453г.) византийская традиция художественно-образного, знаково-символического восприятия реальности творчески развивается в славяно-русском мире Восточной Европы трудами Нила Сорского (1433-1508гг.), Максима Грека (1470-1555), Сергия Радонежского (1322-1392гг.), а совсем в недавнее время – С. Булгаковым (1871-11944гг.), Е. Трубецким (1863-1920гг.), П. Флоренским (1882-1937гг.) и многими другими.

Различия западного (католицизм) и восточно-европейского (православие) религиозно-философского опыта в сочетании с условиями его развития (социальными, производственно-экономическими, этнокультурными, политико-идеологическими и др.) отражались и на состоянии воспринятых из античности научных знаний. Общим для античной и средневековой науки было: разделение всего сущего на естественное (природное) и искусственное (сделанное человеком); разделение небесного и земного миров. Первый из них, мир вечного порядка и правильного (т.е. кругового) движения, а второй,- текучести и изменчивости; различие и противопоставление 2-х видов знания, - математики и физики. Предмет математики - идеальные объекты, а область применения - астрономия, имеющая дело с наиболее близким к идеальному миром; методологический «арсенал» и древней, и средневековой физики едва ли не исчерпывается концепцией четырех причин: формальной, целевой, действующей и материальной; в отличие от математики, оперирующей идеальными объектами и абстрагирующейся от естественно-природной реальности, задачи физики сводились к исследованию причин, обуславливающих процессы природы.

То есть в средневековой философии и науке вопрос о соотношении математики и физики решался в соответствии с представлениями Аристотеля, составляющим оппозицию математической традиции пифагорейцев и Платона. Аристотель не разделял платоновско-пифагорейские убеждения о самостоятельности существования идеальных объектов математики, а тем более об их онтологическом приоритете перед физическими. Иначе говоря, с точки зрения Аристотеля не имеет смысла парадигмальное утверждение новоевропейской науки, что «книга природы написана на языке математики». А значит, и не имеет права на существование, - бесспорный лидер современного естествознания, - математическая физика (как, впрочем, и математическая биология и др.) В пользу этого Аристотель приводит убедительные, а в настоящее время вполне обоснованные доводы, считая: математические предметы не являются сущностями в большей мере, чем тела; математические сущности не предшествуют онтологически чувственным вещам и бытию, но только логически; а это значит, что математические объекты не обладают статусом самостоятельности существования, т.е. не существуют отдельно; они не существуют и в чувственных вещах. Предметы математики возникают в результате выделения определенного свойства физических объектов, которое берется само по себе в отличие от остальных его свойств.

Поэтому не математика должна быть фундаментом для построения физики, а напротив, - физика имеет все основания рассматриваться в качестве фундаментальной науки. При этом подчеркивается, что она не может служить первоосновой всех наук, т.к. изучает не все виды сущностей, а лишь только природные сущности, да еще и только с точки зрения их движения и изменения. Поскольку же допускается 2 вида сущностей,- природные (подвижные) и сверхприродные, божественные (вечные и неподвижные), то науками, изучающими эти сущности, являются физика и метафизика.

Аристотель разрабатывал физику как науку отличную от математики. Развитие физики в продолжение более полутора тысяч лет осуществлялось в ее аристотелевском варианте и только на исходе средневековья рассматривается, а затем и укрепляется платоновско-пифагорейская идея математической физики.

В целом развития науки эпохи средневековья осуществлялось в дисциплинарном пространстве, заданном античностью, а, значит, преимущественно на путях переосмысления, а иногда и совершенствования во-первых, математики, во-вторых, физики и космологии, в-третьих, оптики как раздела «метафизики света», в-четвертых, наук об органической жизни, и наконец, в-пятых, медицины и наук так называемого «герметического корпуса» (астрология, алхимия и др.). В пределах этих основных направлений научная мысль средневековья эволюционирует неравномерно, что определяется особенностями духовной ситуации Запада (католицизм) и Востока (православие) Римской империи.

Византийская наука и философия развивались в непосредственной связи с античной духовной традицией и опиралась на обширный энциклопедический опыт ее систематизации и переосмысления в контексте христианского вероучения. За более чем 5 столетий до появления «всеохватывающих теологических «сумм» западноевропейской схоластики,¹³³ византийский ученый, философ и богослов Иоанн Дамаскин (675-753) создает фундаментальный труд «Источник знания», содержащий обобщенный свод достигнутых в античной культуре воззрений философского, логического, космологического и антропологического характера. Византийское образовательное и научное сообщество большое внимание уделяло вопросам математики, которая развивалась на основе изучения сочинений классиков античной математики, - Евклида, Архимеда, Герона Александрийского и др. Важным событием истории византийской математики является проделанная Львом Математиком (IX в.) работа по обобщению исследований Архимеда, что, в сочетании с аналогичными изысканиями, послужило источником ознакомления западного научного сообщества с достижениями античной математики. Византийским ученым европейская математика обязана введением арабских цифр и десятичного счета. В астрономии И. Дамаскин и Михаил Пселл (1018-1078гг.) опираясь на античное учение об элементах и «Альмагест» Птолемея отстаивали идеи геоцентризма, сферичности неба и звезд, эфира как конструктивного материала подлунного мира.

Однако ни восточная, ни западная схоластика не обнаруживают сколько-нибудь оригинальных математических исследований. Однако безусловной заслугой интеллектуальной элиты европейского средневековья является, во-первых, сохранение для будущих поколений античного математического наследия, во-вторых, развитие опыта его использования в решении практических задач (землеустроение, архитектура, механика и др.).

1. Античные инвестиции арабского Востока

Спасение и включение традиций античной математики, так же как и античной науки, в целом в культуру Западной Европы было обеспечено арабским Востоком. Начатая в VII столетии мусульманская экспансия на Ближнем и Среднем Востоке в сочетании с практической ориентацией арабского менталитета и прогрессом рефлексирующего мышления под влиянием потребностей рационализации основоположений Ислама мотивировали максимальное сосредоточение внимания ученых Арабского халифата на задачах освоения и развития античной математики (алгебра, тригонометрия и др.), астрономии, медицины. Уже при дворе Халифа Ал-Мамуна (813-833гг.) был создан и активно работал переводческий центр с библиотекой и обсерваторией, а при заключении мирного договора с Византией халифатом было выдвинуто требование передачи обширного корпуса философских и научных трудов античности. На арабский язык были переведены труды Аристотеля, Архимеда, Евклида, Птолемея, Аполлония и др. В сущности, трудно назвать сколько-нибудь значительное сочинение из числа классического философского и научного наследия античности, которое к XIII столетию не было бы переведено на арабский язык. Усилиями выдающихся ученых и философов «арабского ренессанса», - Аль-Хорезми (780-850гг.), Аль-Фараби (870-950гг.), Ибн Сины (Авиценны) (980-1037гг.), Ибн Рушда (Аверроэса) (1126-1198гг.), философское математическое и естественно-научное наследие древнегреческого мира было не только сохранено, но и истолковано в контексте антропологических и социальных интересов вновь возникшей культурной традиции, получило новый импульс развития.

В частности, уже Аль-Хорезми (780-850гг.) становится крупнейшим математиком средневековья, благодаря работам которого («Арифметика» и др.) европейский мир получил знания о десятичной системе счисления и правилах выполнения 4-х действий над числами в этой системе. Огромным авторитетом в арабском, а затем и в европейском мире пользовался Абу-Али Ибн Сина (Авиценна), автор более 100 книг, в числе которых, - «Canon medicinae», остававшийся в течение многих столетий руководящим наставлением врачей Востока и Запада. Обширные сведения о достижениях античной науки и опыте ее развития арабами и византийцами западное средневековье получило благодаря ознакомлению с поистине энциклопедическим трудом Авиценны, - «Книги выздоровления», состоящей из 18 частей, разделенных на логику, физику, математику и метафизику.

Благодаря реконкисте IX столетия, т.е. возвращению отвоеванных мусульманами с начала VII века территорий Пиренейского полуострова, Западная Европа смогла ознакомиться с античной наукой и философией по арабским сочинениям и переводам. Поэтому А. Койре имел все основания считать, что арабские ученые и философы были настоящими «…учителями и воспитателями латинского Запада». Они были именно учителями, а не посредниками, так как «…первые переводы греческих философских и научных трудов на латинский язык были осуществлены не непосредственно с греческого, а с их арабских версий…», и произошло это «…не только потому, что на Западе не было больше уже – или еще – людей, знающих древнегреческий язык, но и еще (а может быть особенно) потому, что не было никого, способного понять такие трудные книги как «Физика» или «Метафизика» Аристотеля, или «Альмагест» Птолемея, так что без помощи Фараби, Авиценны или Аверроэса латиняне никогда бы к такому пониманию и не пришли бы. Для того, чтобы понять Аристотеля и Платона недостаточно – как ошибочно часто полагают классические филологи – знать древнегреческий, надо знать еще и философию».

1. Зрелое средневековье: оппозиция веры и разума, науки и религии. Физика импетуса

Наряду с освоением достижений античной математики, ученые зрелого средневековья (XIII-XIVв.в.) не только овладели методами аристотелевской физики, но и предпринимали нетривиальные попытки ее усовершенствования. К ним принадлежит, в частности, идея импетуса, призванная объяснить случаи насильственного, или метательного движения, которые оказались недоступными для понимания в рамках перипатетической физики. Согласно Аристотелю, всякое движение предполагает двигателя, а скорость движущегося тела прямо пропорциональна приложенной к нему силе и обратно пропорциональна сопротивлению окружающей среды. Тем самым признавалось, что при насильственном, метательном движении движущая сила действует на тело через ближайшую к нему среду, т.е. воздух, который выполняет роль промежуточного двигателя. Однако такое объяснение противоречит опыту, - ведь воздух скорее оказывает сопротивление движущемуся телу. Поэтому еще у истоков средневековья аристотелевское объяснение было опровергнуто (И. Филопон VI), а в XIII-XIV столетиях ранее выдвинутые объяснения были развиты в физику импетуса, или «запечатленной силы». Ее сторонники считали, что двигатель запечатлевает в брошенном теле некоторый импетус, или импульс, посредством которого оно продолжает двигаться и в отсутствии действующих на него сил. И чем больше движущая сила, тем больше запечатленный в движущемся теле импетус, который постепенно ослабевает под влиянием сопротивления окружающей среды и массы тела.

Постепенно понятие импетуса было распространено и на объяснение не только насильственного, но и естественного движения, т.е. свободного падения тел. В перипатетической физике естественное движение объяснялось стремлением тел к своему месту в результате действия внутренне присущих им сил, действующих как в состоянии движения, так и в состоянии покоя. Силы же принудительного («искусственного») движения действуют вопреки самой природе тела, а потому ослабевают до полного исчезновения в состоянии покоя. Отсюда силы, обусловливающие «естественное движение» называются постоянно действующими, неистощимыми, а вызывающие «искусственное» (т.е. принудительное) движение, - истощимыми, временными. С этой точки зрения неистощимым силам придается значение непосредственных орудий «вечного двигателя», движущего предметы надлунного мира (неба), а истощимым приписывается роль земных сил, определяющих недолговечность существования явлений «подлунного мира».

Физика импетуса приобретает господствующее положение в научных воззрениях XV-XVI столетий. Теорию импетуса признавал Г. Галилей, развивший содержащиеся в ней предпосылки в направлении открытия закона инерции. Галилею удалось корректно поставить и рассмотреть вопрос о движении тела, изолированного от действия всех внешних сил за исключением содержащихся в нем самом и тем самым вплотную подойти к определению закона инерции, а значит и к формированию того типа рациональности, который положил начало новоевропейской классической механике.

Более того, допустив возможность бесконечно малой скорости, Галилей преодолел традиционную противоположность покоя и движения, представив покой как состояние движения с бесконечно малой скоростью. Попытка же проследить последовательность прохождения телом этапов замедления скорости движения до ее бесконечно малой величины потребовала чисто математических рассуждений, а значит и нарушения запрета аристотелевской физики на отождествлении физических и математических объектов. Осуществленное Галилеем доказательство, что между физическим движением и его математической моделью в ситуации бесконечно малой скорости движения нет сколько-нибудь существенных различий, положило начало настоящей революции, ознаменовавшейся становлением в принципе невозможной с точки зрения аристотелевских представлений, - математической физики.

Непосредственные предпосылки становления Новой науки формировались в эпоху зрелого средневековья в контексте острых идеологических конфликтов между религией и философией, наукой и религией, - конфликтов, нередко чреватых физическим уничтожением оппонентов. Так, в самом начале XIII века на Парижском соборе (1207 г.) 14 монахов были обвинены в ереси «мистического пантеизма», а 10 из них были сожжены по приговору церковного суда. Вместе с тем, несмотря на угрозу пыток и физической расправы, уже ко второй половине XIII столетия схоластическая ортодоксия, существенно укрепившая позиции теологической аргументацией Альберта Великого, «ангельского доктора» Фомы Аквинского (1225-1274) столкнулась с трудностями ответов на вопросы, порожденные ознакомлением европейцев с произведениями арабских авторов, и прежде всего, Ибн Рошда (Аверроэса). Под влиянием аверроизма на передний план теологических изысканий и религиозно-философской полемики оказались выдвинутыми, подлежащее обоснованию или, напротив, опровержению следующие утверждения:

1. Что мир вечен;

2. Что никогда не было первого человека и не будет последнего;

3. Что Бог не может дать бессмертие подверженной разрушению вещи;

4. Что деяния человека не управляются Божественным Проведением;

5. Что философ не может верить в будущее воскресение, в силу невозможности его рационального доказательства;

6. Что творение невозможно, хотя вера утверждает противное… и т.д.

Движение схоластической мысли в лабиринте оппозиций, непримиримых противоречий и парадоксов, проистекающих из несовместимости рационального (математика, наука) и внерационального (религиозного, вероучительного) воззрений, ознаменовалось как усовершенствованиями в области техники доказательства истин откровения, так и выдвижением нетревиальных доводов их опровергающих. Так, если обоснованный Аквинатом тезис реальности «двух истин» (т.е. истин разума и истин веры) способствовал автономизации и выведению христианского вероучения за пределы досягаемости рациональной критики, то вытекающие отсюда предоставления относительной независимости философии и науки от религии, открывали перспективу возможности их самоопределения и прогресса в духовной ситуации нетерпимости и господства идей схоластической ортодоксии.

1. Достижения средневековой науки

Уже в XIII столетии интерес к позитивному, философскому и научному знанию достигает высоких значений актуализации. Появляются исследования, возрождающие традиции античного энциклопедизма. К первому из них по праву принадлежат работы Альберта Великого (1206-1280) и Роджера Бэкона (1210-1294).

Альберт Великий, автор множества трактатов (21 том in folio), охватывающих знания от астрономии и метафизики до биологии и теологии. Проблемам, собственно, естествознания посвящена значительная часть его сочинений, включающая сведения из области физики, астрономии, минералогии, географии, ботаники и зоологии. Наряду с этим перу Альберта Великого принадлежат и труды по логике, метафизики, психологии и этике. Общим для всех как естественно-научных, так и метафизических, логических и др. изысканий Альберта являются их безусловная подчиненность принципам аристотелевской философии, истолкованных в духе представлений о природе как проявлении Божественного промысла, о физике и биологии как вспомогательных науках христианской теологии. «Поскольку начало всех вещей, - подчеркивал Фома Аквинский, - находится вне мира – в Боге, то последней целью вещей должно быть благо, находящееся так же вне мира».

Характеристики

Список файлов книги