Основы истории и философии науки (856261), страница 29
Текст из файла (страница 29)
Тенденции обожествления природы136 совпадают с появлением нового типа человека как субъекта познания и практического действия. Если в эпоху Средневековья человек был непосредственно «вплетен» в достаточно жесткую систему сословных связей, и его положение в обществе и эпистемологическое поведение определялось соответствующими корпоративными интересами, то с переходом к Возрождению положение дел существенно изменяется. Разорвав цепи сословных и корпоративных ограничений средневековья, человек превращается из пассивного инструмента выражения их интересов137 в независимую, самоопределяющуюся личность, опирающуюся на свои собственные силы и таланты, сочетающиеся с чувствами гордости, честолюбия, самоуважения, уверенности в непогрешимости предпринимаемых творческих инициатив. В противоположность средневековому учёному-анониму выдающиеся деятели культуры Возрождения становятся предметом едва ли не религиозного почитания и занимают в пространстве духовного опыта место, которое в античном и средневековом мире принадлежало героям и святым соответственно.
Борьба за авторство и приоритет приобретает значение важнейших смысложизненных ценностей на путях обретения немеркнущей славы среди современников и её вечного сохранения в памяти потомков. Во имя этих целей ученые-гуманисты XV-XVI столетий не только пользовались любыми, в том числе и оскорбительными доводами в отстаивании своих идей в ходе научных дискуссий. Доказывая справедливость своих убеждений, они не редко всходили и на костёр инквизиции. Согласно Я. Буркгардту ослабление чувства взаимопомощи вследствие разрыва сословных и корпоративных связей средневековья, укрепление позиций культа возрожденческой индивидуальности обусловлено формирование беспрецедентной в истории «…касты, в которой так слабо было развито и так мало уважалось чувство солидарности. Как только они начинают возвышаться, тот час становятся в высшей степени неразборчивыми в средствах по отношению друг к другу. В спорах между собой они не довольствуются научными доводами, но переходят тот час к личным нападкам и беззастенчивой ругани, стремятся не к тому, чтобы победить противника в споре, но чтобы его уничтожить».138
Вся последующая, вплоть до сегодняшнего дня, история европейского интеллектуального сообщества, - философского, научного, художественно-эстетического и др. демонстрирует отнюдь не рост толерантности в пространстве эпистемологических коммуникаций. Как в прошлом, так и сейчас столкновения противоположных позиций в естествознании нередко достигают значений не только уничтожающей критики, но и призывов к физическим расправам с оппонентами.
Одержимость идеями позитивного знания (математического, естественно-научного), бескомпромиссная борьба за научную истину, незыблемая вера в её непогрешимость и неограниченность свободы человеческой воли, - в полной мере свойственны таким основополагающим мыслителям Возрождения как Н. Кузанский (1401-1464), Леонардо да Винчи (1452-1519), Н. Коперник (1473-1543), Парацельс (1493-1541), Дж. Бруно (1548-1600), Г. Галилей (1564-1642).
2.5.2. Н. Кузанский: актуальная бесконечность как основа «точнейших измерений»
Теоретическое наследие Н. Кузанского (научное и философско-мировоззренческое) отмечает завершение средневековой и начало перехода к новоевропейской интеллектуальной традиции. На основе нетривиального синтеза идей Платона, пифагорейцев и неоплатоников как языческих (Платон, Прокл) так и христианских (Псевдо-Дионисий Ареопагит) о диалектике единого и многого, он делает принципиальной важности заключение: поскольку единое не имеет противоположности, то оно тождественно бесконечности. В терминологии Н. Кузанского эта мысль выражается в утверждении о равенстве «абсолютного минимума» и «абсолютного максимума», то есть единого и многого. А коль скоро Единое есть бытие, его главным определением является бесконечность. Учение о совпадении противоположностей Единого и бесконечного («минимума» и «максимума») обосновывается математической аргументацией. В частности используется иллюстративный материал, свидетельствующий о совпадении противоположностей единого и бесконечного в случаях увеличения радиуса круга или одной из сторон треугольника до бесконечности.
Исходя из принципа тождества противоположностей «единое» отождествляется Н. Кузанским с актуальной бесконечностью, что является существенным уклонением от аристотелизма как в его античной, так и средневековой версиях. В отличие от платоновской и аристотелевской, позиция Н. Кузанского основывается на убеждении, что в силу конечности проявлений оформленной материи её онтологический статус существенно ниже, чем материи абсолютной. И это понятно, если учесть, выдвинутый средневековой схоластикой и разделяемый Н. Кузанским постулат о бесконечности как главном выражении Божественного всемогущества. Отождествление двух бесконечностей, - бесконечности материи (как абсолютной лишенности, как чистого ничто) и бесконечность Бога (как абсолютной полноты) мотивировало начало сакрализации природы (пантеизм), превращения познающего её законы и действующего в ней человека из жалкой, всецело зависимой от Божественного промысла твари в активную творческую личность.
Более того, замена общепринятого античностью (и отчасти средневековьем) принципа противоположности «единого» и «беспредельного оппозицией бесконечного (как тождества «низшего» и «высшего») и конечного (оформленная материя), ознаменовалась настоящей революцией в развитии и философского, и научного познания. Если для платоновской, так же как и перипатетической традиции, - предел, ограниченность, оформленность, конечность, - атрибутивные условия осмысленности и космологической упорядоченности реальности, то с точки зрения Н.Кузанского, а затем, и всего последующего возрожденческого мышления конечность несовместима с истиной и подлинностью существования. В контексте альтернативы конечного и бесконечного формируются стратегии (эпистемологические, методологические и др.) не только философии, но и науки Нового времени (XVI-XVIIвв.)
Из принципа совпадения противоположностей, - единого и бесконечного, максимума и минимума, - вытекает убеждение об относительности любой точки отсчета, а, значит, и о вероятностном, гипотетическом характере всего человеческого знания, - как проистекающего из опыта (эмпирического), так и основанного на доказательстве (теоретического). Тем самым преодолевается основополагающее для античности и средневековья представление о несовместимости «низших» и «высших» знаний, то есть тех, которые получены практически-опытным путем («технэ», - архитектура, медицина, механика и т.п.) и тех, которые являются продуктом чисто умозрительного, мысленного конструирования («эпистема», - математика, физика, астрономия). Вывод о равенстве претензий опытных (т.е. эмпирических), и основанных на доказательстве наук на производство истинных знаний стал выражением релятивизации оснований ранее не подвергавшихся сомнению основоположений умозрительного, чисто теоретического знания (арифметика, геометрия, астрономия и др.) за счет радикального переосмысления самой сущности понятия меры («предела») и процедур измерения. Согласно Н. Кузанскому, к числу принципиальных заблуждений античной науки и философии принадлежит ошибочное приписывание «единому» (то есть «единице») значения исходного пункта и универсального средства количественных репрезентаций мерных отношений. Им отстаивается противоположная античной и средневековой науке позиция: роль действительной меры принадлежит отнюдь не «единому», истолкованному как граница, предел, конечность (т.е. неделимое, единица), а бесконечному как «всеобщему пределу ничем в мире не определяемому». Бесконечное объявляется основой «точнейших измерений» и одновременно, - высшим принципом философии. Отсюда вытекает требование пересмотра самих оснований греческой математики и физики, которые с точки зрения Н. Кузанского не могут претендовать на универсальность и безусловную истинность в силу рассудочного характера основоположений (аксиомы, постулаты).
Постепенное приобретение понятием «актуальной бесконечности» значения действительной меры, средства точного измерения, а затем и формообразующего принципа научного мышления ознаменовалось целым рядом революционизирующих событий его исторической эволюции:
Во-первых, становления инфинитиземального метода (Кеплер, Кавальери, Галилей), разработки дифференциального исчисления (Лейбниц, Ньютон), а значит и формирования всей новой математики в результате переосмысления природы континуума и числа, непрерывного и неделимого, пространства и движения в терминах конечного и бесконечного.
Во-вторых, существенного сближения механических средств измерения и процедур математического доказательства на основе отказа от ранее общепринятых убеждений о несовместимости механических искусств («технэ») и математики как науки. Бесконечное, понятое как необходимая предпосылка «точнейших измерений» сыграло роль концептуальной структуры, порождающей потребность разработки не только исчисления бесконечно малых величин, но и механики как математической науки.
В-третьих, развития тенденций математизации механики и как следствие этого, - возникновения, а затем и укрепления фундаментальных для новой науки представлений, что критериям истинности и подлинности существования удовлетворяют отнюдь не непосредственно наблюдаемые механические процессы, а их математические модели.
В-четвертых, начала математизации механики в сочетании с попытками опытного обоснования геометрии (Н. Кузанский) открывало реальную перспективу включения в систему методов научного познания процедур не только логико-математического, но и опытно-экспериментального моделирования (Г. Галилей, Ф. Бэкон).
Последовательное проведение принципов относительности и тождества противоположностей подводило к отказу от геоцентризма в астрономии и от общепринятого в античной и средневековой физике абсолютного противопоставления движения и покоя.
2.5.3. Наука, магия и оккультизм: Агриппа и Парацельс
Причудливым сочетанием науки и оккультизма отличаются воззрения Корнелия Агриппы Ностенгейма (1485-1535) и выдающегося возрожденческого мага, - Парацельса.139
Для Корнелия Агриппы, - врача, астролога, философа и алхимика основой понимания и практического действия является каббалистическое учение о человеке. В трактате «Об оккультной философии» человек рассматривается Агриппой как центр трёх миров: мира элементов, небесного мира и мира интеллигибельного, умопостигаемого. Как микрокосм, человек впитывает в себя пронизывающую весь мир духовную силу, обретая способность творить чудеса. Таким образом, магия принадлежит к «наиболее современным наукам», обеспечивающим господство человека над силами, управляющими всеми тремя мирами Вселенной. Каждому из них соответствует особый тип магии.140 К первому из них принадлежит «естественная магия», позволяющая творить чудеса посредством знания духовных сил, управляющих материальными телами. Ко второму типу относится небесная магия как мистический инструментарий регуляции действия астральных сил. Третий тип магии, характеризующийся как религиозный, или «церемониальный» (он ещё называется «чёрной магией») предназначен для контроля за поведением «духов зла».
Магия как техника влияния на процессы природы и человеческую жизнь с целью их изменения в произвольно заданном направлении является органической составной частью астрологии, обеспечивающей возможность предвидения хода событий, но не управления ими. Разделение функций предвидения (астрология) и управления (магия), широкое использование логико-математических средств и эмпирических данных, ориентация на решение практических задач141, - все эти черты оккультных практик действительно могли выполнять роль ментальных структур, обеспечивающих не только интересы мистического созерцания, но и развитие инициатив научного исследования. Такая вероятность представляется тем более реальной, что взаимодействие науки и оккультных дисциплин было достаточно органичным в силу как совпадения общих целей и некоторых средств их достижения, так и противостояния господствующей религиозной идеологии.
Образец своего рода синтеза оккультных изысканий и научных исследований являет творчество современника Леонардо и, по-видимому, самого авторитетного мага эпохи, - Парацельса. Алхимик, астролог и выдающийся врач, - Парацельс выдвинул и разработал так называемую «ятрохимическую программу» (ятрохимия от iatros, - врач). Он отбросил, как необоснованную, господствовавшую в медицине теорию, согласно которой состояние здоровья человека находится в прямой зависимости от баланса четырех основных жидкостей (кровь, флегма, желчь желтая, желчь черная). Степень радикальности отказа была продемонстрирована публичным сожжением книг таких непререкаемых медицинских авторитетов как Гален и Авиценна, а так же обоснованием требований преобразования существующих, совершенно ошибочных медицинских практик на фундаменте доктрины Гиппократа. Исходя из приоритетов «натуральной магии», Парацельс рассматривает алхимию как универсальную науку о трансформациях (а не только искусства получения золота). В противоположность едва ли не полуторатысячелетней традиции врачевания на основе концепции 4-х жидкостей, Парацельс уподобляет человеческое тело химической системе, состоящей из общепринятых алхимиками элементов (сера и ртуть) с добавлением к ним соли как фактора устойчивости и сопротивления огню. Отстаивая идею врачевания с помощью лекарств минерального, а не биоорганического происхождения, Парацельс положил начало новой науки, - ятрохимии. Её развитие оказалось в высшей степени перспективным в части собственно научной разработки идеи человеческого тела как системы химических процессов. Такое понимание сути дела послужило предпосылкой радикально новой концепции врачевания. Если предшествующая медицина основывалась на убеждении об универсальности лечебных средств, эффективности их использования против любой болезни, то согласно Парацельсу, каждая болезнь, это специфический химический процесс и средства его прекращения должны быть также специфическими.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
