Основы истории и философии науки (856261), страница 25

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 25)

Трактаты Гиппократа построены на сочетании высокого профессионализма с требованиями безусловной нравственно-этической ответственностью врача. Около двух с половиной тысячелетий спустя после смерти Гиппократа современные (как и предшествующие) поколения врачей приступая к профессиональной деятельности, дают «клятву Гиппократа», разработанный им кодекс врачебной этики:

«Клянусь Аполлоном, врачом Асклепием, Гигией и Панакеей и всеми богами и богинями, беря их в свидетели, исполнять честно, соответственно моим силам и разумению, следующую присягу и письменное обязательство: считать научившего меня врачебному искусству наравне с моими родителями, делиться с ним своими достатками и в случае надобности помогать ему в его нуждах; его потомство считать своими братьями, и это искусство, если они захотят его изучать, преподавать им безвозмездно и без всякого договора: наставления, устные уроки и все остальное в учении сообщать своим сыновьям, сыновьям своего учителя и ученикам, связанным обязательством и клятвой по закону медицинскому, но никому другому. Я направляю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости. Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла; точно так же я не вручу никакой женщине абортивного кессария. Чисто и непорочно буду я проводить свою жизнь и свое искусство. Я ни в коем случае не буду делать сечения у страдающих каменной болезнью… В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далек от всего преднамеренного, неправедного и пагубного, особенно от любовных дел с женщинами и мужчинами, свободными и рабами. Что бы при лечении, а также без лечения, я не увидел и не услышал касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной. Мне нерушимо исполнять эту клятву, да будет дано счастье в жизни и в искусстве и слава у всех людей на вечные времена: преступающий же и дающий ложную клятву, да будет покрыт бесчестьем и позором"¹¹⁹.

Не смотря на дистанцию многих столетий, отделяющих «Клятву Гиппократа» от сегодняшнего дня, она отнюдь не стала далёким историческим прошлым этоса современного медицинского, да и научного сообщества в целом. Клятва Гиппократа как нормативная основа взаимоотношений врача и пациента, врача и общества ещё и сейчас, к сожалению, остаётся идеалом нравственного поведения и медицинского и научного сообщества, во многом достижимым лишь в отдалённом будущем.

Основоположения медицинской доктрины Гиппократа в наиболее полном виде представлены в трактате «О природе человека», содержащем теорию «четырёх состояний». Речь идёт о четырёх жидкостях, - «крови», «флегме», «жёлтой жёлчи» и «чёрной жёлчи», - из которых складывается природа человека. Состояния здоровья или болезни обусловлены способами соотношения, «смешения» четырёх жидкостей в составе человеческого организма. Его норма (здоровье) обеспечивается оптимальным смешением четырёх жидкостей, когда смесь находится в состоянии равновесия. Патологические изменения возникают вследствие нарушения равновесия за счёт возрастания или, напротив, снижения удельного веса одного из элементов в составе смеси 4-х жидкостей.

Учением о 4-х жидкостях не исчерпывается гиппократовское представление о причинах здоровья и болезни. Цель учения, - объяснить внутренние, проистекающие из состояния человеческого организма, болезни. Однако Гиппократ рассматривает вопросы нормы и патологии с учётом не только внутренних (4-е жидкости), но и внешних условий окружающей среды. Состояние человеческого организма оценивается с позиций 4-х жидкостей в соотнесённости с четырьмя временами года, а так же с холодным, горячим, сухим и влажным.

Соображения общего характера в сочетании со скрупулёзными эмпирическими исследованиями послужили для Гиппократа основой построения ясной, логически стройной, да к тому же отличающейся высокой наглядностью медицинской теории. В графическом изображении она выглядит так:

Не трудно заметить, что представленные в этой схеме этапы восхождения на пути оценки состояния здоровья охватывают как универсальные принципы древнегреческой натурфилософии (земля, вода, огонь, воздух), так и вполне конкретные внутренние (жидкости) и внешние (зима, лето и др.) условия жизни человеческого организма. Более того, принимаются во внимание не только его физические, но и психологические, и возрастные характеристики.

Так, в первом круге схемы фигурируют четыре элемента из числа субстанциальных начал мирообразовательного процесса древних «учителей фюсиса». Во втором представлены сочетания качеств, выражающих атрибутивные свойства субстанциальных элементов (или «начал»). Третий круг включает родственные соответствующим элементам и качествам, жидкости, а четвёртый, - соотнесённые с ними времена года и возрастные особенности. Наконец пятый круг охватывает группу психологических темпераментов¹²⁰, отвечающих отдельным физиологическим (природным) состояниям организма, а шестой содержит указание о прогнозах возможных заболеваний.

Наглядно представленные здесь результаты осуществлённого Гиппократом блестящего теоретического синтеза достижений медицины определили и её недосягаемо высокий авторитет и перспективу становления как науки.

2. Гиппократову теоретическому наследству в античности была уготована отнюдь не простая судьба. В эпоху поздней, греко-римской античности парадигматические принципы Гиппократовской медицины подвергаются существенной деградации и распаду, возникает острая потребность их реанимации и развития. И это, поистине титаническая, работа была осуществлена римским учёным и врачом Галеном (129-200) из Пергама.

Решительно выступая против чудовищного невежества, преступной корруптированности и разобщённости современного ему медицинского сообщества, отстаивая традиции гиппократовской медицины, Гален смог придать новую, в высшей степени жизнеспособную форму достигнутому уровню медицинских знаний.

Опираясь на материал литературных источников,¹²¹ а так же результаты своих собственных эмпирических исследований, Гален создал своего рода «сумму», теоретически осмысленную, системно организованную энциклопедию медицинских знаний. Она изложена на многих тысячах страниц текста, представленного в виде около сотни книг.¹²²

В их числе фундаментальные трактаты, излагающие суть энциклопедического медицинского синтеза Галена: «Анатомические процессы», «О природе человека», «Естественные способности», «Терапевтический метод», «Учебное руководство по медицине», «Комментарии к Гиппократу».

В трактате «О природе человека» Гален развил гиппократовскую теорию элементов, качеств и жидкостей, существенно дополнив её оригинальной психологической концепцией темпераментов. Темперамент, так же как и все другие состояния человеческого организма определяется способами смешения четырёх элементов и четырёх качеств (холодное, горячее, сухое, влажное), на основе которых формируются специфические психосоматические типы, - сангвинический, флегматический и т.д.

Основополагающей в системе медицинских теорий Галена является доктрина «естественных способностей» как выражения формы взаимодействия четырёх качеств, наделенных врождёнными свойствами активности. Она реализуется в строгом соответствии с законами природы, порождая многообразие способностей живого организма: переваривающая способность желудка, пульсирующая способность сердца и т.д. Доктрина естественных способностей в сочетании с идеей «симпатии», взаимосогласованной работы органов, позволила объяснить механизмы функционирования организма как целого, обеспечило жизнеспособность и господство медицинских идей Галена на протяжении эпох Средневековья и Возрождения.

Огромное влияние на ход последующей эволюции медицины оказал опыт Галена по медикобиологической интерпретации платоновского учения о душе.¹²³ Разумная душа располагается Галеном в мозгу, гневная, - в сердце, вожделеющая, - в печени. Рациональная, или разумная душа реализует свою активность посредством животной, или психической «пневмы» (воздух, дыхание), распространяющуюся через нервную систему. Наряду с этим говорится о витальной пневме сердца и артерий, а так же о «натуральной пневме» печени и вен. Таким образом, фактически в полную противоположность Платону Гален выдвинул материалистическую версию души, в которой душевная жизнь рассматривается как функция отдельных органов, - мозга, сердца, печени. Эти идеи Галена развивались, в частности, в середине XIX столетия движением, так называемого, вульгарного материализма. Под влиянием успехов естествознания и скептического отношения к философским доктринам К. Фохт, Л. Бюхнер и Я. Молешотт развивали аргументацию в пользу сходных с галеновскими идей, рассматривая психические явления, феномены сознания в качестве функций физиологических процессов. Иллюстрацией может служить известная сентенция вульгарного материализма, гласящая, что «мозг вырабатывает мысль так же как печень жёлчь».

2.4. Закат и ренессанс античной науки: эпоха Средневековья

Духовный опыт освоения человеком мира включает наряду с наукой многообразие отнюдь не тождественных ей форм, - таких как миф, религия, обыденное знание, искусство, философия и др., которые эволюционируют в интеллектуальной истории неравномерно. Прогресс одной из них не означает, что и в других сделаны достижения аналогичного масштаба. Иначе говоря, наука, как и другие формы духовного опыта, имеет свою собственную, индивидуальную историю, не совпадающую ни с общепринятыми представлениями о расчленении исторического процесса на стадии (античность, средневековье, новое время), ни с последовательностью фаз развития морали, философии, искусства, правовой и политической идеологии и др.

Есть веские основания утверждать, что, с точки зрения успехов научного познания, эпохи Средневековья и Возрождения едва ли не неразличимы. Более того, приуроченные к ним научные знания остаются еще всецело принадлежащими к прошлому (античная наука) и отличаются от него лишь хронологической дистанцированностью и включенностью в контексты господствующих идей, - теологических (Средневековье) и гуманизма (Возрождение).

Переходы от античности к средневековью, а от него, - к эпохе Возрождения характеризуются отнюдь не революционными прорывами в развитии научного познания самого по себе. Под влиянием «тектонических» сдвигов в духовной культуре Европы античное научное наследство приобретает вид системы технических, служебных средств, используемых либо в целях обоснования истин христианского вероучения (Средневековья), либо претензий возрожденческого гуманизма на богоподобие человека.

1. Античная и Средневековая наука: проблема преемственности

В результате распада жизненно-практических структур грекоримского мира и укрепления позиций нового религиозного мировоззрения, - Христианства, - тенденции критического отношения к прошлому достигают значений его радикального отрицания, принципипального неприятия, в связи с чем, и достижения античной науки и философии истолковаваыются в контексте абсолютного противопоставления веры (религия) и разума (философия, наука). Непримиримость оппозиций между ними явилась выражением масштабного и продолжительного кризиса Римской империи, завершившегося ее распадом (на Западную и Восточную в 395г.), а затем и завоеванием, сначала готами (410г. Западная римская империя), а затем турками османами (1453г. Византия).

В условиях предельного обострения социальных и мировоззренческих противоречий становления средневековой культуры, древнегреческая наука и философия оказываются не просто на периферии интересов интеллектуального поиска, но подвергается преследованиям и забвению. Начинаются «темные века» западно-европейского средневекового варварства, (V-VIII в.в.) настолько разрушительного, что разрывается естественная связь, преемственность в развитии духовной культуры Европы.¹²⁴ Научные и философские инвестиции античности западно-европейское средневековье приобретает не непосредственно от своих собственных цивилизованных предшественников (Древней Греции и Рима), а окольными путями, благодаря ознакомлению с философской и научной мыслью арабского Востока.¹²⁵

По мнению Тертулиана (II столетие) христианство и философия, вера и разум представляют собой стороны непримиримых антагонизмов, взаимоотрицают друг друга. Истины христианского вероучения непроницаемы для философской (и научной) логики рациональзации, - главного источника языческой мудрости и еретических уклонений. Аристотелевские аналитики и античная диалектика обнаруживают полную беспомощность в истолковании подлинного смысла веры.

Отнюдь не противоположный, а всего лишь вариант оппозиции веры и разума разрабатывается и на финальном этапе Латинской патристики Святым Августином (354-430 гг.). Суть его позиции выражается формулой философствования в вере. Иначе говоря, вера не исключает разумное истолкование, но и рациональная гносеология не может заменить знания - верования, способствуя их максимальному прояснению. Благодаря недосягаемо высокому богословскому авторитету Св. Августина его позиция по вопросу соотношения философии и христианского вероучения, веры и разума, резюмированная утверждениями,- «верю, чтобы понимать» и « понимаю, чтобы верить», - становится основополагающей для всей средневековой теологии и схоластической философии.

Вера и разум, философия и христианское вероучение, рациональное мышление и благодать озарения хотя и существенно различны, но совпадают в единстве целей в общей устремленности к истине и сопротивлении разрушительным силам скептицизма. Тотализация принципа сомнения, разъедающего скрепы античного космоса, - порождение философского разума в силу его подверженности заблуждениям и ошибкам, а значит, и ограниченности в познании истины. В зеркале текучей изменчивости рациональности она предстает в виде множественности своих проявлений, нередко неразличимых от лжи.¹²⁶ Поскольку же истина может быть только единой, надежной и одной для всех и на все времена, то «…необходимо заключить, что по ту сторону нашего ума есть некий Закон, который называется Истиной… и эта неподверженная изменениям природа, существует… Человеческий интеллект, следовательно, находит истину в виде объекта, выше себя. С ее помощью он судит, и сам оценивается ею. Истина – мера всех вещей и тот же интеллект измерен и оценен Истиной. «Поэтому, и вера – это верить в то, что незримо: истина – это увидеть то, во что уверовал».¹²⁷

Характеристики

Список файлов книги