Основы истории и философии науки (856261), страница 31

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 31)

Понятие традиции заимствовано современной философией науки из дисциплин обществоведческого и антропологического цикла, основывающихся на принципах исторического подхода (социология, социальная антропология, культурология и др.). Благодаря лидерам постпозитивизма (Т. Кун, И. Лакатос и др.), в философии науки уже с конца 50-х – начала 60-х гг. прошлого века, широко используется в общем-то тривиальный смысл социально-исторического термина «традиция», побуждающий рассматривать современное знание, во-первых, как построенное из конструктивного материала его исторического прошлого, во-вторых, как исторически конкретный, особый этап эволюции научного поиска, и, в-третьих, как обусловленное и порождаемое не только когнитивными (разум, рассудок и др.), но и внерациональными формами жизненно-практической активности личности и общества (интересы, потребности, свойства структур ментальности, социальной организации деятельности и т.п.).

Революционизирующее значение этих идей трудно переоценить. Достаточно указать, что апелляция постпозитивизма к опыту традиции противоречит важнейшему элементу стратегии научной рациональности, - установке на антитрадиционализм и инновационную творческую активность. Признание реальности научных традиций потребовало так же и рационального переосмысления принципа объективности научных знаний, необходимости их истолкования с учётом зависимости как от внутренней логики самого процесса познании, так и от особенностей соответствующего культурно-исторического контекста. Этим объясняется сосредоточение внимания на выявлении и изучении устойчивых, инвариантных структур научного знания, допускающих возможность его рассматривать одновременно как дифференцированное в пространственно-временном отношении (в зависимости от исторических этапов и типов культур: античность, средневековье и т.д.), и вместе с тем, - в высшей степени целостное образование, интегрированное не только логико-структурными, но и историко-генетическими связями.

Начиная с 60-х гг. ХХ века в результате попыток преодоления альтернатив интернализма и экстернализма, логицистского (неопозитивизм) и социокультурного (неокантианство) подходов в опыте построения адекватной модели научного знания, выдвигается и обосновывается ряд концепций научной традиции. У одних авторов она именуется термином «традиция» (С. Тулмин, Л. Лаудан, П. Фейерабенд), у других обозначается понятиями «школа», «парадигма» (Т.Кун), «исследовательская программа» (И. Лакатос), «неявное знание» (М. Полани), «тема» (Дж. Холтон) и т.д. Использование понятия «традиция» знаменует собой существенную смену акцентов в подходе к историко-генетическому моделированию процесса научного познания.

Логицизм неопозитивистов оттесняется более реалистичными образами науки, учитывающими особенности её социокультурных размеренностей. В частности, содержание теории как элементарной единицы пространственно-временной динамики научного знания уже не исчерпывается только логико-математическим аппаратом, набором идеальных объектов, «базисных предложений», или предложений наблюдения. В поле анализа теории включаются вопросы научной картины мира, норм и идеалов, философско-мировоззренческих и социокультурных оснований научного знания. Иначе говоря, в контексте научной традиции, теория утрачивает вид абсолютно независимой от человеческих интересов (экономических, политических, идеологических и т.д.) чисто рациональной, логико-математической конструкции. Она приобретает статус социально-исторического явления, хотя и обладающего относительной автономией, но вместе с тем детерминированного многообразием связей пространства продуктов духовной и материальной культуры.

Есть все основания признать реальность существования многообразия научных традиций. В настоящее время их принято типологизировать по самым различным критериям. За более чем 50 лет после публикации работы Т. Куна «Структура научных революций», которая открыла перспективу изучения «научной традиции», накоплены обширные материалы, свидетельствующие об универсальности, многообразии и принципиальной важности этого механизма организации и развития научного познания. В настоящее время принято различать и типологизировать научные традиции в зависимости от особенностей их структуры, целевых ориентаций, приуроченности к предметной области, сферы применимости (общенаучные, дисциплинарные) и т.д.

Различаются абстрактные и исторические, аналитические и синтетические, эволюционистские и креационистские и т.д. традиции. Общим для них является отнюдь не свойство приуроченности к тому или иному классу объектов (физика, социология и др.). Сущность научной традиции заключается в способности обеспечения преемственности, сохранения системы средств логико-методологической, концептуальной и терминологической аналитики в условиях перехода на более высокий, по сравнению с предшествующим, уровень знаний. Традиция, аккумулирующая достижения исторического опыта познания и основывающаяся на нём, лишь на первый, весьма поверхностный взгляд может расцениваться в качестве препятствия инновационным устремлениям науки. Т. Куну удалось показать, что традиция выполняет роль фактора, конституирующего возможность, характер и направленность познавательной инновационной активности научного сообщества. Научная традиция, или в терминологии Т. Куна «парадигма», как своего рода порождающая структура, представляет собой обобщённое выражение исторического опыта и задаёт образцы научности рассуждения (правила объяснения, обоснования, доказательства, техники аргументации и т.д.). Парадигма функционирует как «дисциплинарная матрица», содержит комплекс образцовых схем, или подтверждённых историческим опытом предписаний решения исследовательских задач в виде законов фундаментальных теорий, определений важнейших понятий (в форме символических обобщений), «метафизических допущений» (онтологических, теоретико-познавательные), аксиологических установок, определяющих этос когнитивного и социального поведения отдельных учёных и научного сообщества в целом.

Парадигма, как живая научная традиция, является основой демаркации разрешимых и неразрешимых в её границах задач. Поскольку неразрешимые задачи рассматриваются как неимеющие смысла, то развитие «нормальной» науки и «нормальная» работа учёных оказываются возможными лишь в пределах условий (онтологических, логических и т.д.), заданных парадигмой, или «дисциплинарной матрицей». Под влиянием роста неразрешимых задач, возникновения и укрепления позиций конкурирующих парадигм, осуществляется замена господствующей парадигмы. Этот процесс имеет, согласно Т.Куну, характер «научной революции», протекание которой определяется факторами не столько логико-дискурсивного или опытно-экспериментального, сколько психологического и социального порядка. То есть, «научная революция» представляет собой итог конкуренции научных сообществ, а не чисто теоретической борьбы различного рода гипотез и идей в сфере «чистой мысли».

По мнению В. Гейзенберга, одного из отцов-основателей современной физики, «… наши современные проблемы, наши методы, наши научные понятия, по меньшей мере, отчасти вытекают из научной традиции, сопровождающей или направляющей науку в её многовековой истории.¹⁴⁷ Более того, исходя из собственного исследовательского опыта и обобщения историко-научных данных, В. Гейзенберг утверждал, что «Бросая ретроспективный взгляд на историю, мы видим, что наша свобода в выборе проблем, похоже, очень невелика. Мы привязаны к движению нашей истории, наша жизнь есть частица этого движения, а наша свобода выбора ограничена, по-видимому, волей решать, хотим мы, или не хотим участвовать в развитии, которое совершается в нашей современности независимо от того, вносим ли мы в него какой-то свой вклад, или нет».¹⁴⁸

Развитая Т. Куном, постпозитивистской философией науки и авторитетными учёными ХХ – начала ХХI столетий аргументация в пользу реальности и принципиально важной познавательной роли научных традиций подводит к необходимости признать:

1. Научные традиции образуют естественную основу прогресса познания, не только не препятствуют, но способствуют формированию нового знания;

2. Соответствие вновь возникшего в рамках «нормальной науки» знания ранее сложившимся интеллектуальным традициям, не исключает его новизны, теоретической и практической значимости;

3. Парадигмальные установки (т.е. традиции) научного поиска чреваты возможностями обнаружения новых, противоречащих им фактов, выдвижения нестандартных гипотез, требующих кардинального переосмысления и даже отказа от некоторых общепринятых норм и правил научности рассуждения (традиций).

Данные утверждения нередко расцениваются как парадоксальные, в силу кажущейся несовместимости, во-первых, убеждений о незыблемости основоположений научной традиции с признанием возможности их радикальных преобразований под влиянием новых фактов, и, во-вторых, идеи инновационной непроницаемости научной традиции с доказательством её открытости новому знанию. Однако истолкование научной традиции не только как эпистемологического,¹⁴⁹ но прежде всего как социокультурного явления, как выражения не исключительно интеллектуальных, но и жизненно-практических интересов позволяет рассмотреть её в контексте многообразия отнюдь не парадоксальных, а вполне позитивных связей с наиболее репрезентативными формами инновационной познавательной активности.

Дело в том, что научные традиции далеко не исчерпываются набором общепринятых правил логико-дискурсивного конструирования и опытно-экспериментального моделирования объектов природы, или социальной реальности. Наряду с тем, что научные традиции отличаются многообразием, характеризуются высокой степенью сложности и противоречивости, они дифференцированы в отношении содержания, функций и способа существования в научном познании. Так в числе традиций «дисциплинарной матрицы» Т. Куна фигурируют «с одной стороны, - «символические обобщения» и концептуальные модели», а с другой, - «ценности и образцы решения конкретных задач», В конце 50-х гг. прошлого века М. Полани удалось показать, что ценностные компоненты научной традиции принадлежат к разряду так называемого «неявного», или «личностного знания».¹⁵⁰ В отличие от «символических обобщений» и «концептуальных моделей», представленных в культуре в виде текстов статей, монографий, учебников и т.д., «неявное», или практическое знание непосредственно передаётся от учителя к ученику в виде умений, навыков, способов действия в конкретных ситуациях. Иначе говоря, неявное знание невербализовано, не имеет ничего общего со словесными предписаниями и текстуальными фиксациями. Оно является достоянием индивидуального, личностного опыта, его «кристаллизаций» в форме подтверждённых практикой «образцов» решения исследовательских задач. Например, в тексте книги Ч. Дарвина «Происхождение видов путём естественного отбора» представлены доказательства эволюции видов, которые могут рассматриваться как образцовые для построения эволюционных истолкований вообще. То есть, дарвиновские схемы доказательства, обоснования, приёмы развития аргументации могут использоваться и действительно используются в качестве образцовых схем эволюционных объяснений не только происхождения видов, но и становления человека, возникновения органической жизни, экологических перспектив технического прогресса и т.д. И в этом случае нас интересует не работа Дарвина сама по себе, а представленный в ней «образец» построения эволюционных теорий вообще.

Наряду с различением научных традиций по признаку и «вербализованности и невербализованности» выделяются традиции, связанные с формой представления результатов исследования. Так, не трудно заметить, что существуют вполне определённые, общепринятые стандарты оформления материала написанных диссертаций, статей, монографий, сборников научных трудов, учебников и т.д. Все известные жанры артикуляции продуктов научно-исследовательского труда на протяжении длительного времени оказываются подчинёнными строго определённым схемам и принципам организации материала. Наглядным тому подтверждением может служить десятилетиями сохраняющийся «канон» структурного оформления рефератов кандидатских и докторских диссертаций. Каждая из них строится в соответствии со схемой: актуальность темы исследования, степень её разработанности, характеристика объекта и предмета, цели и задачи, методы, научная новизна, положения, выносимые на защиту, теоретическая и практическая ценность…

Со времён Г. Галилея, Ф. Бэкона, Р. Декарта и И. Ньютона существуют и сейчас признающиеся образцовыми схемы фиксации результатов научных исследований в виде гипотетико-дедуктивных (математизированных) и эмпирико-индуктивных теорий. На основе выработанных вековым научно-педагогическим опытом стандартов, или образцовых схем представления естественно-научных, или социогуманитарных знаний в образовательном процессе формируются тексты учебников, учебных пособий, лекций и т.д. Таким образом, сфера действия научной традиции охватывает не только исследовательский процесс, но и формы представления, словесно-терминологической фиксации и систематизации результатов. Значит можно говорить о реальности научных традиций не только в виде образцовых схем опытно-экспериментального, или логико-математического моделирования, но и в форме образцов представления продуктов научной деятельности.

Между традициями различного типа наличествуют достаточно органичные взаимосвязи. Новее теории, как известно, строятся на основе ранее созданных, которые выполняют по отношению к новым роль своего рода исходных проектов. В сущности, любое знание независимо от дисциплинарной, или отраслевой принадлежности, выполняет в процессах научного познания двоякую функцию. Во-первых, как фиксация определённого способа практического, или познавательного поведения (производственные операции, методы наблюдения, описания и т.д.) оно выступает как вербализованная традиция. Во-вторых, как неартикулированное, неявное, или «личностное знание» оно задаёт образцы предполагаемого продукта научного поиска.

Основу неявных традиций могут составлять как образцы производимых действий, так и образцы продуктов некоторых действий. Наглядным примером существенных различий между такого рода традициями могут служить особенности механизмов их действия. Одно дело, когда учитель демонстрирует ученику саму технологию производства, скажем, орудия труда, и совсем другое, когда оно предъявляется в уже готовом виде. Не трудно убедиться, что второй случай, в отличие от первого, предполагает решение несопоставимо сложной, едва ли неразрешимой задачи реконструкции технологий производства «образца – продукта». Аналогичные проблемы возникают и в научном познании при попытках реконструкции способов действия, посредством которых осуществляются операции абстрагирования, классификации, аксиоматизации, обобщения, формализации и т.д.

Все эти методы служат выражением традиций в форме «образцов – продуктов» и выполняют роль идеалов как целей научного поиска, а так же принципов его организации, задают форму систематизации данных. Действительно, «Начала» Евклида, или любая из современных формализованных теорий хотя и служат образцами построения аксиоматических и формализованных систем, но не содержат указаний на содержание и последовательность операций их создания. И дело здесь в том, что далеко не все продукты познавательной деятельности могут быть выражены в терминах соответствующих когнитивных технологий. В частности, можно продемонстрировать те или иные аксиоматические и форматированные теории, общие или абстрактные высказывания как образцы продуктов интеллектуального труда. Однако вряд ли разрешима проблема реконструкции «образцов – операций», соответствующих способов действия и процедур производства самих «образцов – продуктов». Современная наука со свойственными ей искусственными языками описания, так же как и естественный язык существуют как некие данности, но это не означает, что столь же реальной является перспектива воссоздания технологий их формирования.

Характеристики

Список файлов книги