Диссертация (793200), страница 28
Текст из файла (страница 28)
В евразийском проекте уровень и природа интеграционной мотивации существенно отличаются от европейского, что не в последнюю очередь объясняется иными политическими условиями, в которых развивается данный проект. Поэтому и проблема политической асимметрии выглядит несколько серьезнее, нежели в случае ЕС, и связана с оценкой затрат и потенциальных "" Пе!сепг 1.. Т!ге 1гпрясааопа оГ Епгаяап 1пгеагагюп Гог 11ге ЕЕ'а Ве!аГюпа п111г 11ге СошгГг1еа ю 11ю роаг-8оегег арасе / 1.. ое1сопг, Н.
Коа1апуап, В. ЪапдесааГее!е, Р, сап Е1аггп спе д 81пг11а г11р!оппг11са. — 2015. — Чо1. б8. Мо. 1.— Р. 14-15. 109 выигрышей от участия в интеграционном процессе и принятия его ограничений. Для крупного государства, чей внутренний рынок является основным «активом», «инвестируемым» в интеграционный проект, вопрос заключается в обеспечении политического влияния, соразмерного этому «вкладу». Вливаясь в многостороннее интеграционное объединение, крупное государство частично уступает контроль за этим «активом» и теряет возможность манипулировать им по своему усмотрению, устанавливая тот или иной объем доступа для своих партнеров на двустороннем уровне.
Очевидно, что принимать на себя подобнь1е ограничения крупному государству целесообразно лишь в том случае, когда оно получает достаточные рычаги влияния на уровне интеграционных институтов и когда интеграция приносит ему адекватные политические и статусные преимущества. При этом зачастую его политическая идентичность как великой державы и политическая культура его общества затрудняют легитимизацию интеграционных ограничений и необходимость передачи государственных полномочий на наднациональный уровень. Малым государствам участие в интеграционном объединении предоставляет более серьезные рычаги влияния на крупные державы, которые они не могут приобрести на двустороннем уровне.
Однако и для них актуальна проблема сохранения своей политической автономности и свободы маневра при получении максимального практического выигрыша'9". С этой целью они манипулируют заинтересованностью крупной державы в интеграционном проекте, представляя сам факт своего участия в нем как ее потенциальный выигрыш, ради которого крупная держава должна идти на уступки в практических сферах.
И евразийская интеграция наглядно подтверждает эту закономерность!"'. "" Опег!1па, Е. 'Ми!11-Ъесгог' Роге18п Рояс1еа ш Ешоре: Ва!апс1п8. ВапгЬаяошпя ог Вагяа!гпп8? / Е. Опег1пга д Епгоре-Аяа Япг!1еа. — 2015. — Чо!. б7. Хо. 7. — Р. 1024. еЧПшяпета, й. Т!ге Епгаяап Есопош1с г/пюп. Оса!а. В.п1еа апг! Гве Ехегыае оГ Роттег [Е1ес1гоп1с геаогггсе! / й. Ошяпета, К. %о!сап!г // С!га11аш Нопае яггаа1а апг! Ешаяа Ргоягагшпе йеаеагс1г Рарега. — Мау 2017. — Р. 8.— Режимдоступа: 1гГГря//гтге1т.с1пгГ!гаш!юпас.ог8/ягса/Гг!еа/с1гагпагп1юпае/рггы1саГюгга/геаеагс!г/2()17-05-02-егггаяапесопогп1с-ппюп-йа8песа-гто!слй.рг!Г(шгтаобрашсиюп 15.04.2018) [РО Преодолеть указанные трудности можно при наличии, во-первых, четкой стратегической перспективы интеграции, ради которой ее участники были бы готовы идти на компромиссы, а во-вторых, эффективной системы согласования интересов на наднациональном уровне, с учетом мнения национальных правительств и негосударственных акторов, которая в конечном итоге давала бы странам, участвующим в этом интеграционном проекте, достаточные инструменты воздействия на принимаемые решения'".
В Евразийском экономическом союзе с обоими этими компонентами дела обстоят не лучшим образом, прежде всего потому, что интеграция рассматривается его участниками как сугубо инструментальный процесс, не имеющий достаточной собственной ценности. Стратегические цели их внешней политики лежат за пределами построения евразийского интеграционного объединения. К тому >ке, на эффективности ЕАЭС сказывается отсутствие в новейшей отечественной политической культуре «традиции интеграции», точнее, паттернов равноправного, а не подчиненного, взаимодействия и выстраивания общих структур, основанных на учете различных интересов и нахождении либо оптимального решения, в максимально возможной степени устраивающего всех участников, либо создании таких механизмов принятия общих решений, которые в течение длительного времени дают для каждого участника наилучший результат, заведомо более предпочтительный, чем при попытке самостоятельного решения проблем'9'.
Отсутствие парламентаристской традиции наслаивалось на недостаток опыта: даже в самом Евросоюзе механизмы согласования интересов с задействованием официальных и неофициальных каналов, государственных и общественных акторов вырабатывались десятилетиями, и попытка простого копирования видимой части этих механизмов не могла дать быстрого результата. "'Бордачев, Т.В. Суверенитет и интеграция / Т.В. Бордачев Л Россия в глобальной политике.
— 2007. — № 1.— [Электронный ресурс] / Электрон. дан. — Режим доступа: Ьйр://итягк81оьа[айагя.гпlпщпЬсг/и 8142 — Загл. с экрана (дата обращения: 15.04.2018) '" Бьюкенен, Дж.. Таллок, Г. Расчет согласия. — [Электронный ресурс[ / Электрон. дан. — Режим доступа: Мгр://8аПегу.есопоп1!спипг/с81- Ь1п/йатс п81йп пеи1!Ге.р1?!урееясйоо1А!!пйя=./!п/Ьпсйапап/ттогкя/Ьпсйапап и2 Осьйп8=1яог[гя,!ряйпапэе=рпьс1г оксе — Загл. с экрана (дата обращения: 11.05.2018) 111 В итоге, процесс согласования интересов участников евразийского проекта не ушел далеко от классического межгосударственного торга, в котором никто не гнушается блокировать интеграционное продвижение и прибегать в случае необходимости к односторонним действиям в обход институциональных процедур союза. Более того, в ЕАЭС мы наблюдаем парадоксальную ситуацию, когда даже с течением времени у государств-членов не вырабатывается «интеграционного рефлекса», а практическое углубление интеграции и переход к единому экономическому пространству сопровождается не усилением, а ослаблением наднациональных структур"'.
В каком-то смысле это даже можно представить как преимущество евразийской интеграции перед форматами «мягкой интеграции» с ЕС в плане поддержания суверенитета стран-участниц, ведь в рамках ЕАЭС государства- члены испытывают намного меньшие интеграционные ограничения, чем в условиях того же Соглашения об ассоциации, Однако на деле это преимущество не дает серьезных дивидендов в конкуренции с ЕС ввиду того, что во многих постсоветских странах местные элиты практикуют дискурсивное увязывание интеграции на пространстве СНГ с укреплением политического доминирования России, что делает вопрос о евразийской интеграции крайне чувствительным для национального суверенитета в глазах местной общественности.
4. Наконец, значительную роль в ходе конкуренции с ЕС играет качество нормативного контекста ЕАЭС, которое, в свою очередь, напрямую влияет на способность евразийского объединения задействовать свою нормативную силу в отношении внешних партнеров. Понятно, что нормативная база ЕАЭС продолжает формироваться, и этот процесс далек от завершения, но формируется она в рамках сугубо экономической логики, к тому >ке зависящей от хода межгосударственного торга ее участников.
Ситуации, когда те или и Пш8пета, й. Т!ге Епгааиш Есопош1с 1/пюп. Ггеа1а. В.п1еа апг1 гье Ехегс1ае оГ Роттег 1Е1ес1гоп1с геаопгсе1 / й. Ошяпета, К. %о!сап1г // С1га11гшп Нопае Гггша1а апг1 Ешаяа Ргояшгшпе йеаеагс!г Рарега — Мау 2017. — Р. 8.— Режиггдоступа: 111Гргс//п1тесс!га11гапт1гогше.ог8/а11са/Г11еа/с1га11шгп!гоггас/рпй1саГюпа/геасагс1~/2017-05-02-егггаа1апесопогп1с-ппюп-йа8пег а-уго!сгп1срг1Г(патаобрашсииа: 15.04.2018) иные участники тормозят подписание ключевых интеграционных документов или отказываются применять уже согласованные правила, в евразийском объединении далеко не редкость, как, собственно, не были они редкостью и в предыдущих интеграционных форматах в СНЕ. (Обеспечение консолидации постсоветских элит с их колоссальным уровнем недоверия друг другу и высокой конкуренцией между собой всегда было нелегкой задачей.
И даже Евросоюз столкнулся с этой проблемой, когда выяснилось, что его восточные соседи крайне прохладно относятся не только к идее интеграции в своем региональном пространстве, но и к самому факту группировки их в единые институциональные рамки Европейской политики соседства и Восточного партнерства, в результате чего основным инструментом «мягкой интеграции» ЕС в СНГ стали двусторонние соглашения с отдельными странами).
Вследствие указанных особенностей, ЕАЭС в проекции своей нормативной силы вовне может полагаться исключительно на стимулы и санкции экономического характера, связанные с доступом на общий рынок ЕАЭС, а также с трудовыми правами граждан третьих стран на этом рынке. Это значительно сужает спектр возможного применения нормативной силы со стороны ЕАЭС, а также девальвирует ее потенциал.
Ситуации, когда участники ЕАЭС в одностороннем порядке или коллективно применяли те или иные нормативные меры в отношении третьих стран (ссылаясь на несоответствие их продукции принятым стандартам качества), а впоследствии эти проблемы решались путем политических договоренностей, серьезно дискредитировали сами эти меры и их нормативную природу. Правительствам третьих странам проще списывать такие меры на политические претензии, мобилизуя общественность на противодействие им и укрепляя таким образом негативный образ ЕАЭС в целом. Нельзя сказать, что Европейский союз не сталкивается с подобными сложностями.
Его нормативная сила тоже во многом компрометируется политическим характером принятия решений в отношении предоставления тех 11З или иных анонсированных стимулов. Но ЕС целенаправленно выстраивает свою политическую идентичность именно на нормативно-ценностной основе'", создавая хотя бы видимость морально оправданного характера своей политики"', которая в немалой степени обязывает его следовать заявленному дискурсу'". Причем эта видимость подкрепляется функционированием отдельных и формально независимых от национальных государств структур, осуществляющих мониторинг имплементации европейских норм третьими странами. В последнее время даже наметилась тенденция передачи части этих функций на те или иные неправительственные организации, что призвано усилить образ объективности и политической незаангажированности подобного мониторинга"". В евразийском обьединении таких структур пока что нет, а традиция мониторинга средствами НПО также пока не приобрела широкого распространения, как и привлечение гражданского общества к интеграционному процессу как таковое.
При этом европейские лидеры утверждают, что ЕС осуществляет проекцию своих норм и ценностей ради стабилизации сопредельного пространства, а не ради получения экономических выгод, поэтому и третьи страны также должны быть заинтересованы в имплементации этих норм как таковых, ради улучшения собственной системы управления, приближения к демократическим стандартам и т.п., а не ради получения политических или практических стимулов. Тем самым ЕС присваивает себе роль «честного брокера», арбитра в отношении соседних стран, выступающего в качестве морального авторитета и носителя европейской идентичности и европейских ценностей, который не просто претендует на защиту своих «особых интересов» в сопредельном пространстве, а выполняет историческую миссию его '"' П!еа, ТЬ.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
