Сетевая архитектура государственного управления проблемы концептуализации и практики (792420), страница 30
Текст из файла (страница 30)
интересов, являясь результатом той или иной стратегии политической элиты. Иными словами, государство целенаправленно формирует политические сети для обеспечения себе преференций, манипулирует ими в целях реализации разработанных программ. В частности, авторы обращают внимание на тот факт, что пространство политической сети может быть колонизировано властным государственным участником, а другие ее участники будут подвергаться опасности быть исключенными из нее или лишенными ресурсов, к которым они получили доступ благодаря участию в сети.
При такой трактовке политические сети занимают подчиненное положение в политическом контексте, обеспечивая органам представительной демократии возможность сохранять легитимность и властные позиции в формировании сетей для достижения целей. В данном случае политическая подотчетность обеспечивается активной вовлеченностью в функционирование сети политиков и высокопоставленных чиновников, несущих ответственность за результаты и последствия.
Рассмотренные гипотезы позволяют с разных сторон взглянуть на проблему неоднозначности роли и места политических сетей в условиях традиционного представительного правления, особо подчеркивая идею о необходимости переосмысления устоявшихся принципов демократии.
Политическая практика демонстрирует, что многие политические решения принимаются не избранными политиками единолично, а сетевыми альянсами, формирующими политическую повестку дня, влияющими на формулирование проблем и выбор альтернатив, претендующими на позиции, традиционно принадлежащие государству и его институтам. Видя в сетях угрозу современной демократии, их все чаще рассматривают как нелегитимные, неподотчетные и коррумпированные структурные образования, действующие в теневой политической зоне. Исследователи высказывают опасения в отношении эрозии демократической политической системы и утраты народного суверенитета. Они призывают к возврату к традиционным демократическим ценностям прозрачного, подотчетного народного представительства, политической конкуренции, становления
баланса власти через выборы и разделение властей1.
Защита традиционных ценностей представительной демократии многими исследователи считается бесперспективной, так как принятие эффективных решений в условиях высокой степени неопределенности и непредсказуемости без привлечения участников из негосударственного сектора становится невозможным. Сети являются ключевыми акторами современного политического процесса, что заставляет исследователей по- новому посмотреть на существующие теории демократии в контексте объективно происходящих социально-политических и экономических трансформаций, взяв на вооружение идею Б. Барбера о том, что «демократия
– это процесс, а не цель, это постоянный эксперимент, а не набор застывших доктрин» 2.
Представляется, что проблема несовместимости сетей с ценностями и институциональным дизайном демократической политической системы кроется в нивелировании сетями, в которых преобладают горизонтальные
1 Sartori G. The Theory of Democracy Revisited. Chatham: Chatham House Publishers, 1987; Bobbio N. The Future of Democracy. Cambridge: Polity Press, 1987.
2 Barber B. Three Challenges to Reinventing Democracy. In Hirst P., Khilnan S. (eds.). Reinventing Democracy. Oxford: The Political Quarterly. 1996. P.144.
неформальные контакты между участниками, публичной политики. Подобное негативное отношение к сетевым структурам вытекает из классической традиции понимания природы и предназначения демократии, которая не принимает во внимание специфику современных социально- политических реалий, вынуждающих пересмотреть место и роль институтов представительной демократии и признать за политическими сетями право занимать авангардные позиции в политическом процессе.
В современной политической науке предложены способы разрешения данного противоречия. Широкое распространение получили альтернативные теории, предлагающие новые, нередко радикальные способы институционализации демократии, делающие акцент на новых демократических нормах, легитимирующих новых политических акторов, переосмысляющих классические угрозы демократии и потенциал политических сетей. Многие современные инициативы по проведению административных реформ связаны с усилением в государстве горизонтальных связей, введением интерактивных форм принятия решений, усилением участия граждан в политике на уровне местного самоуправления, что согласуется с нормативными трактовками демократии, предлагающими расширение сфер использования прямых форм участия, усиления ответственности граждан за принимаемые решения – сужение разрыва между обществом и государством.
Авторы альтернативных теорий демократии полемизируют, подвергают критике положения традиционных концепций, вводят в политический процесс новых заинтересованных и влиятельных акторов, нередко переоценивая потенциал сетевых структур. Теории баланса власти оппонируют агрегативным теориям демократии, в частности элитарной теории, постулирующей, что демократия определяется свободной конкуренцией политических лидеров за голоса избирателей, подчеркивающей важность принятия решений опытной и компетентной
элитой при ограниченном контроле со стороны общества 1 . Представители теорий баланса власти рассматривают политическое пространство как полицентрическое, что предполагает рассредоточение властного ресурса среди многих участников политического процесса. Ключевым условием конструирования такого пространства является существование, помимо правящей элиты, субэлитарных групп, формирующих слой ресурсных акторов, которые постоянно бросают вызов правящей элите, угрожая стабильности ее позиций. Субэлитарные группы осуществляют контроль над находящейся у власти элитой в период между выборами формируют промежуточный, посреднический уровень между элитарными и неэлитарными слоями, содействуя интенсификации взаимодействия между государством и обществом. Балансирование власти становится возможным благодаря открытости и прозрачности политического процесса, допускающего состязательность, конкуренцию между политическими
игроками2.
П. Хирст пишет о том, что политическая глобализация привела к дисбалансу власти, вызванному изъятием части полномочий наднациональными структурами, ослабившими национальный уровень управления, и децентрализацией, усилившей политическую роль местных властей. Автор предлагает дополнить инструментальную концепцию демократии деятельностью общественных саморегулирующихся общностей на местном уровне, берущих на себя функцию оказания услуг населению в конкурентной среде. Иными словами, он выступает за сохранение традиционных институтов представительной демократии, отвечающих за определение общих стратегических политических целей, на национальном уровне и интенсивное развитие сетевых структур, состоящих из добровольческих организаций, на местном уровне, отвечающих за оказание конкретных услуг. Связующим звеном между национальным и местным
1 Дай Т., Зиглер Л. Демократия для элиты. Введение в американскую политику. М., 1984.
2 Etzioni-Halevy E. The Elite Connection: Problems and Potential of Western Democracy. Cambridge: Polity Press, 1993.
уровнем должны стать посреднические институты, являющиеся коммуникативными аренами взаимодействия заинтересованных в решении общих проблем акторов посредством переговоров и обменов.
П. Хирст также поднимает вопрос равного доступа граждан к каналам политического влияния. Он соглашается с необходимостью сохранения всеобщих выборов на национальном уровне, но при этом подчеркивает важность расширения возможностей участия граждан на местном уровне, предлагая модель функциональной демократии, открывающей каналы влияния не для всех граждан, а только для тех, на кого воздействуют принимаемые местными ассоциациями и организациями решения1.
Данная группа теорий подчеркивает важность как вертикального, так и
горизонтального баланса власти, который обеспечивается благодаря конкуренции между автономными политическими элитами и субэлитами посредством институционализированных переговоров между государством и саморегулирующимися добровольческими организациями и посредством рассредоточения власти между пользователями и поставщиками общественных услуг.
В контексте такого подхода политические сети играют, безусловно, позитивную роль в демократическом политическом процессе, потому что они являются каналом рекрутирования политической субэлиты, способной функционировать как компенсирующая власть действующей политической элиты, а также устанавливают связь между нисходящими правилами государства и восходящими нормами саморегулирующихся автономных организаций.
Авторы дискурсивных теорий, признавая, с одной стороны, идею о том, что демократия является механизмом разрешения конфликтов, но опровергают идею о том, что участники политического процесса движимы
1 Hirst P. Associative Democracy: New Forms of Economic and Social Governance. Cambridge, MA: Polity Press, 1994.
утилитарными мотивами и оценивают свои действия по принципу «затраты - выгода», - с другой. Фокус их внимания сосредоточен на процессах формирования мировоззрения и идентичности политических акторов, каким образом индивиды посредством дискурса формируют себя в качестве акторов демократии, как дискурсивные образы политики и политических проблем определяют образцы их поведения1.
Сторонники идей «демократии обсуждения» полагают, что благодаря
соответствующим процедурам обсуждения можно достичь такого согласия, которое отвечало бы как требованиям рациональности, понимаемой как защита либеральных прав, так и демократической легитимности, представленной народным суверенитетом. Они предлагают толкование народного суверенитета как «власть, порождаемую коммуникативными средствами» 2 , и в качестве приоритета выдвигают легитимность власти, которую «следует считать результатом свободного и неограниченного публичного обсуждения всеми вопросов, вызывающих общий интерес» 3 . Соответственно, их основная цель — создание условий для свободно выражения согласия всех заинтересованных сторон и поиск процедур, гарантирующих беспристрастность принимаемых решений. «Согласно модели демократии обсуждения, необходимое условие для достижения легитимности и рациональности в отношении коллективных процессов принятия решения в государстве состоит в том, что институты этого государства устроены таким образом, что то, что считается общим интересом всех, проистекает из процессов коллективного обсуждения, проводимого рационально и честно между свободными и равными индивидами» 4.
1 См., например: Dryzek J. Deliberative Democracy and Beyond. Liberals, Critics, Constatations. Oxford: Oxford University Press, 2000; Mouffe C. The Return to the Political. London: Verso, 1993; Connolly W. The Ethos of Pluralisation. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1995.
2 Хабермас Ю. Вовлечение другого. Очерки политической теории. СПб, 2001, С. 385.
3 Benhabib S. Toward a Deliberative Model of Democracy Legitimacy. In: S. Benhabib S. (eds.). Democracy and Difference. Princeton, 1996. P.68.
4 Ibid. P. 69.
Автор концепции «агонического плюрализма» Ш. Муфф настаивает, что цель демократии – трансформировать антагонистические отношения
«друг - враг» в агонические отношения, в которых индивиды не соглашаются друг с другом по тем или иным вопросам, но при этом уважают право каждого придерживаться различных точек зрения. Иными словами, «цель демократической политики состоит в таком конструировании «их», когда
«они» перестают считаться врагами, которых необходимо уничтожить, и становятся соперниками, то есть теми, с чьими идеями мы боремся, но в чьем праве отстаивать их не сомневаемся» 1.
В данном случае речь не идет о консенсусе, а наоборот, акцентируется внимание на противоборстве многообразных точек зрений и позиций, без которого невозможна демократия, растет политическая апатия и неудовлетворенность политическим участием. Успех в поиске оптимального и эффективного решения будет гарантирован конструированием полемики, а не всеобщего консенсуса. «Соперник – это враг, но враг легитимный, враг, с которым у нас есть точки соприкосновения, поскольку мы оба придерживаемся этико-политических принципов либеральной демократии:
свободы и равенства» 2.
В свете дискурсивных теорий политические сети благоприятствуют демократии, потому что они могут расширить масштаб для конкуренции дискурсивных образов политики, создавая одновременно относительно устойчивые образцы поведения участников, основанные на общих нормах, моделях восприятия и идентификации, трансформирующихся в новые политические курсы. Кроме того, они создают основу для соглашений между очень разными участниками по поводу основных правил и процедур взаимодействия, содействующих преобразованию антагонистических, конкурентных отношений в агонические, полемические. И могут предложить
1 Mouffe C. The Democratic Paradox. London: Verso, 2000. P.101-102.
2 Муфф Ш. К агонической модели демократии // Логос. 2004. №2.
механизмы демократического регулирования неформальных политических процессов, ведущих к формированию новых политических институтов.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
