Политическая философия российского консерватизма XIX - первой половины XX века гендерные аспекты (792417), страница 20
Текст из файла (страница 20)
4 Там же. С. 111.
5 Ильин И.А. Избранное. С. 625.
6 Ильин И.А. Собр. соч. Т. 4. С. 287.
правосознания» 1 и «Государь есть призванный и ответственный воспитатель своего народа» 2.
Монархический тип правосознания возникал, по Ильину, на базе религиозно- органических основ3. Рассматривая религиозную веру как величайшую силу, призванную углублять, очищать и облагораживать инстинкт личного и национального самосохранения4, И.А. Ильин писал, что монархическому правосознанию присуща склонность воспринимать и созерцать государственную власть как начало священное, религиозно-освящаемое и придающее монарху особый, высший, религиозно осмысливаемый ранг5. «Между монархом и Божеством имеется особая, преимущественная связь, которой нет между простым человеком и Богом. Эта связь делает человека субстанционально-божественным, возлагает на него призвание показать и действенно утвердить эту божественность в жизни. Поэтому народы поклоняются Царю не только как Отцу, в коем сосредоточилась преемственно вся власть предков, не только как повелителю, верховному судье и жрецу, но и как воплотившейся частице Божества», – писал И.А. Ильин6.
Монархическую форму правления, «персональное единовластие» Ильин рассматривал как весьма древнюю форму государства, которая отмечалась историей на протяжении тысячелетий и во всех странах света: «Она стара, как начало здоровой “моно-андрической” семьи (с единым супругом и отцом), как начало отеческой власти и единого рода; она стара, как человеческое сообщество» 7. Он отмечал «склонность монархического правосознания к семейному созерцанию государства и к отеческому осмысливанию верховной государственной власти. В этом оно проникнуто древним, доисторическим
1 Ильин И.А. Избранное. С. 631.
2 Ильин И.А. Собр. соч. Т. 2, кн. 2. С. 278.
3 Ильин И.А. Собр. соч. Т. 4. С. 462.
4 Там же. С. 463.
5 Там же. С. 462.
6 Там же. С. 466.
7 Там же. С. 417.
духом» 1. Ильин писал: «Эта идея (идея божественности монарха – прим. моё. – Н.К.) есть древнее и универсальное достояние человечества. Её древнейшая форма – власть отца как верховного властителя в делах семьи, быта, хозяйства и религии. Царь есть родоначальник семьи и клана, верховный жрец, верховный судья, верховный властитель» 2.
Ильин не объяснял, почему самой древней является власть отца; для него
было принципиально важно показать принцип изоморфности семейно- патриархального и монархического начал: «Где-то в самых корнях своих монархическое сознание патриархально, “фамилиарно”, может быть даже “патримониально”; оно склонно переносить строй семьи в государство, а строй монархии в семью. Пока люди будут жить семьями и притом единобрачными (моногамия!) и особенно едино-отеческими (моноандрия!), до тех пор в человеческой душе будут вновь и вновь оживать от самой природы вложенные в неё монархические тяготения (курсив мой. – Н.К.)» 3.
И.А. Ильин полагал, что и патриархальная семья, и монархическое
государство основаны на началах дисциплины и субординации: «Для монархии характерен более или менее авторитарный строй семьи, в котором отец – все ещё домовладыка, а мать – все ещё хранительница “священного очага”; здесь дети почитают родителей, считаются с их волею и приемлют от них и наставление и наказание» 4. Республиканский строй семьи, по его мнению, противился семейной субординации и дисциплине, естественное старшинство и первенство родителей становились отжившим предрассудком; «моногамия и моно-андрия расшатываются, а с ними вместе исчезает и моно-архический корень древней семьи» 5. Для республиканского правосознания патриархально-семейственное восприятие государства и верховной власти было чуждо или даже неприемлемо, а республиканская идея «равенства» проникала незаметно и в семейный строй.
1 Там же. С. 479.
2 Там же. С. 465.
3 Там же. С. 479.
4 Там же. С. 534–535.
5 Там же.
При этом Ильин стремился снять с категорий «авторитет» и «власть» негативные коннотации, связанные с господством и подчинением, и подчеркнуть полезность, целесообразность и необходимость авторитета и власти в семье и государстве: «В здоровой христианской семье есть один, единственный отец, и одна, единственная мать, которые совместно представляют единый – властвующий и организующий авторитет в семейной жизни. В этой естественной и первобытной форме авторитетной власти ребёнок впервые убеждается в том, что власть, насыщенная любовью, является благостной силою и что порядок в общественной жизни предполагает наличность такой единой, организующей и повелевающей власти: он научается тому, что принцип патриархального единодержавия содержит в себе нечто целесообразное и оздоравливающее; и наконец, он начинает понимать, что авторитет духовно-старшего человека совсем не призван подавлять или порабощать подчиненного, пренебрегать его внутренней свободой и ломать его характер, но что, наоборот, он призван
воспитывать человека к внутренней свободе» 1.
Несмотря на изоморфность форм государства и семьи, И.А. Ильин различал политические и семейные правоотношения как публичные и частные. Специфику публичных отношений в противовес приватным он видел в том, что данные правоотношения возникают между юридически не равными субъектами, один из которых обладает правомочием на власть2. При этом он утверждал, что полномочие на власть может встречаться и в частно-правовых отношениях, когда встречается публично-правовой остаток в частном праве: «Например, русские законы говорят о власти мужа над женою и родителей над детьми. В этом обнаруживаются остатки древнего права, возникшего в эпоху родового быта, когда глава семьи и рода был верховным повелителем и судьею» 3.
Религиозно-мистическое созерцание верховной власти, христианское
«единославие», восприятие государства в качестве великой семьи, спаянной
1 Ильин И.А. Избранное. С. 406.
2 Ильин И.А. Собр. соч. Т. 4. С. 106.
3 Там же. С. 108.
кровью и предками в монархическом правосознании, по мнению Ильина, порождали отношения доверия и верности между народом и монархом1. Связующие монарха верховные обязанности, которые Ильин называл царственным облигаториумом, возлагали на царя такое бремя, с которым человек может справиться, только принося себя целиком в жертву2: «Обыватель отвечает за себя и за свою семью… а государь за всё, за всю жизнь и судьбу своего народа» 3. И.А. Ильин писал: «Быть членом династии значит иметь не только субъективное право на трон (в законном порядке), а священную обязанность спасать и вести свой народ и для этого приводить его к чувству ответственности, к чувству ранга, к законному повиновению». Поэтому трагедия России, по мнению мыслителя, и заключалась в том, что «состоялось личное решение Государя: он отрёкся за себя и за наследника», что «династия в лице двух государей не стала напрягать энергию своей воли и власти, отошла от Престола и решила не бороться за него» 4.
Сущность модели «отеческого правления» была ёмко сформулирована также И. Солоневичем: «Так или иначе – каждый монарх действовал “как добрый отец семейства”, и народное выражение “Царь-Батюшка”, при всей его кажущейся примитивности, есть выражение огромной внутренней значимости. Оно подчеркивает значение монархии как политического завершения семейного идеала народа: Царь-Батюшка и Державный Хозяин Земли Русской. Только Он может воплощать в себе и законность, и преемственность, и последовательность власти. Или, говоря иначе, планировать по-настоящему может только Он» 5.
Итак, истоки происхождения, признаки и достоинства идеальной модели
самодержавия для консерваторов – отеческого правления – в разной степени раскрыты в их работах. Наиболее полные, комплексные и концептуальные разработки указанной модели принадлежат перу К.П. Победоносцева,
1 Там же. С. 490.
2 Там же. С. 276.
3 Там же.
4 Там же. С. 93, 106–107.
5 Солоневич И.Л. Народная монархия. М., 1991. С. 97.
Л.А. Тихомирова и И.А. Ильина. Они выводили генезис патриархальной модели политического управления из семьи как основополагающей и исторически первой формы социальной общности. Принцип изоморфности семейной и политической организации, с точки зрения российских консерваторов, обеспечивал единые основы функционирования публичной и частной сферы. Субординация, авторитет, неформальный характер общения, любовь и забота, являясь конституирующими принципами семьи и государства, гарантировали, по мнению консерваторов, отсутствие разногласий, поддерживали социальную и политическую стабильность. Теоретическим фундаментом модели отеческого правления являлись психологическая концепция власти, а также христианское учение о богоустановленности власти. Искание власти в персоне Отца, назначенной на управление от Бога, предопределяло аполитичность установок подданных и патерналистский характер власти. Царь-батюшка гарантировал защиту и покровительство своим подданным. Таким образом, авторитет и забота, с одной стороны, и любовь и подчинение – с другой, составляющие сущность модели «отеческого правления», носили андроцентричный и патриархатный характер.
§ 3. Специфика легитимации женского правления
Правления женщин в истории государств представляют собой экстраординарные случаи, стимулируя тем самым исследовательский интерес. Российская политическая история в XVIII в. была отмечена нахождением у власти четырёх императриц. До Указа Павла I 1797 г. о престолонаследии, практически исключающим наследование по женской линии, тема «женского правления» привлекала внимание мыслителей. Практически все консерваторы в той или иной степени касались проблемы «женщины на троне», выявляя особенности женского правления, его достоинства и недостатки. В большей степени внимание
мыслителей привлекала личность и деятельность Екатерины II, правление которой часто называют «Золотым веком» отечественной истории.
Однако и до XVIII в. в российской общественно-политической мысли возникали тексты, посвящённые женскому правлению. В «Повести о царице Динаре» (XVI в.) возможность женщины быть правителем обосновывалась божественным провидением и благочестивостью самой царицы1. Мыслитель XVII в. Ю. Крижанич в произведении «Политика» обратил внимание на опасность занятия престола дочерями монарха, так как в результате заключения ими брака с представителями других государств страна оказывалась под чужеземным влиянием2.
Одним из направлений новой культурной политики Петра I стал выход женщин из теремов в публичное пространство, когда, писал Н.М. Карамзин,
«вельможи стали жить открытым домом; их супруги и дочери вышли из непроницаемых теремов своих; балы, ужины соединили один пол с другим в шумных залах; россиянки перестали краснеть от нескромного взора мужчин, и европейская вольность заступила место азиатского принуждения…» 3.
Исследователи считают, что примирить подданных с женщиной на троне
(Екатериной I) стало возможно благодаря искусно созданным публичным образом монархини посредством сакрализации и внедрению культа Екатерины Александрийской4. В «Правде воли монаршей» и «Краткой повести о смерти Петра Великого» Феофан Прокопович определял два источника царской власти: по воле Бога и по воле монарха. Екатерина I как иностранка правила Россией как помазанница Божья, как соратница и преемница Петра I. В «Слове», посвящённым Екатерине I , автор писал, что «женский пол по естеству безсильный, тонкий» 5. При этом, по мнению мыслителя, императрица
1 Дивная и мужественная повесть о храбрости и мудрости целомудренной девицы Динары царицы, дочери Иверского царя Александра. URL: http://old-ru.ru/07-13.html (дата – 13.09.2011). 2 Крижанич Ю. Политика. М., 1965. С. 509.
3 Карамзин Н.М. Записка о древней... С. 34.
4 Engel B.A. Women in Russia, 1700-2000. Cambridge, 2004. P. 15; Marker G. Imperial saint: The cult of St. Catherine and the dawn of female rule in Russia. DeKalb, 2007. P. 185.
5 Прокопович Ф. Избранные труды. М., 2010. С. 131.
представляла собой «не просто пол женский», но являлась «матерью российской» 1, «общей матерью нашей» 2, которая заботилась о россиянах.
В своих одах М.В. Ломоносов легитимизировал занятие женщинами российского престола. Его главными аргументами являлись ссылка на династический принцип (Елизавета – «Великих зря Монархов Дщерь», «на трон взошла Петрова Дщерь»), на божественное провидение («рукою Вышнего венчанну», «богине Росской гром вручил»), а также на запрос общества («от верных всех сердец избранну»)3. Ломоносов обращался к Елизавете Петровне как
к «мати всех племен земных» и утверждал, что она – «Защитница и Мать» 4.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
