Пьер БУРДЬЕ Социология социального пространства (554383), страница 30
Текст из файла (страница 30)
L'Etre et le néant. Paris: Gallimard, 1942. P. 100.20Сразу видна полезность замены лично-безличного «я»,оставляющего широкий простор для фантасмагорических проекций, осуществляемых социально определенным субъектом(коммерческими служащими, руководящими кадрами частногосектора).21Как я уже пытался показать в другом месте, эта склонность придавать «интеллигентность» отношению к положениюрабочего для отношения к этому положению самого рабочегоне обязательно исчезает в связи с занятием места рабочего накакое-то время в качестве наблюдателя или актера. (Исключение составляет книга Николя Дюбоста «Флинс без конца...», чтоделает ее замечательным документом, вскрывающим, средипрочего, логику мифологизации и демифологизации рабочегокласса.)22Всегда имеется спонтанная философия истории — и философия истории своей истории, т.
е. своей позиции и своей траектории в социальном пространстве. Эта своего рода «центральная интуиция», которая позволяет сориентироваться в отношении великих «теоретических» или «политических» альтернатив[данного] момента (детерминизм — свобода, «структурализм» —спонтанность, ФКП — гошисты и т. д.) и в которой самым непосредственным образом выражается отношение к социальному миру, лежит в основе видения социального мира и принятияполитических позиций, но также в основе внешне самых элементарных и безобидных решений в области научной практики.(Научность социальной науки измеряется ее способностью конституировать такого рода альтернативы в качестве объекта ивоспринимать социальные детерминанты актов выбора, кото-152Пьер Бурдьё.
Социология социального пространстварые определяются по отношению к этим альтернативам. И однаиз трудностей письма в случае общественных наук связана с тем,что оно должно попытаться не подтвердить заранее и разоблачить прочтение, обусловленное в ходе анализа шаблонами, которыеоно стремится объективировать.)23Надо было бы [и надо будет] под этим углом зрения проанализировать всю трансформацию в отношениях между господствующими и подчиненными фракциями внутри господствующего класса, которая имела место во Франции в течениепоследнего двадцатилетия, т. е. постепенное сокращение подвлиянием различных факторов относительной автономии интеллектуального поля, — сокращение, самым значительнымпоказателем которого является, несомненно, появление бюрократического мецената и в соответствии с этим — повышениевеса (по крайней мере численно) интеллектуалов, непосредственно, а иногда и административно связанных с тем или инымбюрократическим заказом.
Основным последствием прямогофинансирования исследований, осуществляемого под контролем специализированных функционеров, могло бы стать приучение исследователей к признанию определенной формы прямой зависимости от властей и внешних по отношению к самомупроизводственному полю требований. Такие последствия возможны только при соучастии самих научных работников, точнее, благодаря соучастию между научными работниками (или,по крайней мере, теми из них, кто был больше всего заинтересован в гетерономии — по отношению к какой бы то ни быловнешней власти) и авангардом технократии от науки, которуюее противодействие (социально оправданного) доминирующимсекторам бюрократии толкает на то, чтобы содействовать восстановлению (как выражается Жан-Клод Шамбордон) «технократического дискурса» перед лицом дискурса технократов.Для того чтобы это преодолеть и порвать с различными формами философии истории, которые путем возведения исторических процессов на большую высоту (или придания им глубины)тем самым ставят агентов с их часто неуловимой и едва ощутимой долей самостоятельности вне игры, следовало бы одновременно проанализировать структурные изменения (подобные изменениям, происшедшим в поле высших школ grandes écoles и всфере воспроизводства размежеваний внутри господствующего класса) и бесконечную серию дифференцирующих социальных изменений, которые, незаметно накапливаясь, кладут начало совершенно новому состоянию интеллектуального поля и егоотношений с полем экономической и политической власти.
Следовало бы также проанализировать те неощутимые сдвиги, врезультате которых менее чем за 30 лет интеллектуальное полеМертвый хватает живого153из состояния, когда было столь необходимо числиться коммунистом, что для этого даже не нужно было быть марксистом,перешло сначала к состоянию, когда быть марксистом сталостоль престижно, что было даже принято «читать» Маркса, и,наконец, к состоянию, когда последним криком моды стал отказ от всего и прежде всего от марксизма.
(Сколько в этой истории историй отдельных жизней! Сколько необходимости в этихсменяющих друг друга индивидуальных свободах!)24Это прекрасно показывает, например, Жан Таварес в исследовании (которое должно вскоре появиться в печати), посвященном анализу генезиса и деятельности Католического центра французских интеллектуалов.25См.: Bourdieu P., Passeron J. С. La reproduction. Eléments pourune théorie du système d'enseignement. Paris: Minuit, 1970.
P. 227.26См.: Bourdieu P. La Distinction. Paris: Ed. de Minuit, 1979.P. 159-165.27См.: Verdes-Leroux J. L'art de parti: le parti communistefransais et ses peintres (1947-1954) //Actes de la recherche en sciences sociales, 1979. № 28. P. 33-55 и ее же работы, которые посвящены отношениям между коммунистической партией и ее интеллектуалами.28Принятие позиций различными партиями и их эволюцияво времени становятся тем более понятными на основе тольковнутренней истории штата кадровых работников и закона, стремящегося подчинить успех в аппарате полной адекватности логике аппарата, чем — как в случае Французской коммунистической партии сегодня — значительнее в них доля инертных доверителей, бездействующих в силу их приверженности fidesintplicita и самоотречения, или действующих, но лишь время отвремени (ср.: Bourdieu P.
Op. cit. P. 500 и далее): это «молчаливое большинство», одновременно реальное и отсутствующее,служит гарантом «увриеризма», являющегося излюбленным,особенно когда используется против критики со стороны интеллектуалов, оружием кадровых партийных работников, выходцев из рабочих или из мелкой буржуазии или же представителей интеллигенции, которые, согласно основополагающемузакону, тем более охотно вступают первыми в процесс взаимной легитимации, чем меньшим интеллектуальным капиталомони располагают, и поэтому усматривают для себя в объективном и субъективном планах больше пользы в репрессиях относительно более склонных к независимости интеллигентов.29Bourdieu P. & al.
Travail et travailleurs en Algérie. Paris: LaHaye, Mouton and C°, 1963; Bourdieu P. Algérie 60. Paris: Minuit,1977.154Пьер Бурдьё. Социология социального пространства30Маркс К. Капитал. Т. 3 //Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 25.Ч. КС.215.31Это соответствие между диспозициями и позициями неимеет, очевидно, ничего общего с «психологическим» подчинением, описываемым иногда как «наслаждение» («наслаждениефашизмом»), которое позволяет возлагать на подчиненных «ответственность» за испытываемое ими угнетение («власть исходит снизу»).32Логика мобилизации, согласно которой предпочтение отдается тому, что соединяет, в ущерб тому, что разъединяет, очевидно, не объясняет полностью тенденции рабочих организацийк игнорированию различий, связанных с жизненными траекториями. В этом вся логика политизации как усилия, направленного на «деприватизацию» опыта эксплуатации, а такжепривычка к механицистскому образу мысли, под влиянием которой даже наиболее тонкие и наиболее строгие попытки анализа условий труда (см., например: CFDT.
Les dégâts du progrès.Paris: Seuil, 1977) имеют тенденцию сводить рабочего к его рабочему месту, игнорируя все, чем он обязан своему прошлому ичто выходит за рамки его профессионального существования.33«Каким образом специализирующийся рабочий-ремонтник, который обдумывает свою работу, который ее иногда любит, может упрекать капиталистический труд за то же самое,что и рабочий, в течение десяти лет прикованный к конвейеру?»(DubostN.
Op.cit. P. 65).34Здесь также наблюдаются различия в степенях в зависимости от географического и социального происхождения и иммиграционного стажа. (См.: Say ad A. Les trois «âges» de l'immigration algérienne en France // Actes de la recherche en sciencessociales. 1977. № 15. P. 59-79).35За внешними синдикалистскими размежеваниями частоскрываются размежевания, с которыми приходится иметь делоразличным профсоюзам и которые по-разному воспринимаются и трактуются их руководителями в зависимости от собственной истории и особенно в зависимости от традиций их организаций.
Нет сомнения, что восприятие и оценка как самых различных отрядов рабочего класса — в частности, пролетариатаи полупролетариата, — так и их возможного вклада в революционную деятельность очень тесно зависят от позиций и социальных траекторий тех, кто, являясь интеллектуалами или активистами, обязан занимать позиции по этим проблемам, а такжеот их близости либо к «установившемуся» рабочему классу иего требованиям, либо к «нестойкому» рабочему классу с егобунтарством. Так что споры по поводу «обуржуазивания» рабочего класса и другие вопросы философии истории большеМертвый хватает живого155говорят о тех, кто в них участвует, чем о предмете спора.
(См.:Bourdleu P. Le paradoxe du sociologue // Sociologie et sociétés.1979. XI. № 1. P. 85-94.)36Руководствуясь подобной логикой, можно было бы описать отношения между рабочими и профсоюзными или политическими организациями: здесь также настоящее есть выявлениедвух видов прошлого, которые сами отчасти являются продуктом их прошлого взаимодействия (например, когда пытаютсяэмпирическим путем измерить степень осознания рабочими вкаком-либо определенном обществе в данный момент времениего деления на классы или установить, какие представления ониимеют относительно своего труда, своих прав, связанных с несчастными производственными случаями, увольнениями и т.
д.,то сталкиваются с эффектом прошлых действий профсоюзов ипартий. И можно предположить, что будь история другой, онапородила бы и другие представления, а в той области, где представления в огромной мере способствуют формированию реальности, и другие реальности). Иначе говоря, представления, которые они имеют об их позициях, зависят от отношения междутрадициями, свойственными организациям (например, их размежевания), и их диспозициями.37Так, внезапное появление под влиянием студенческих волнений новых форм борьбы, в которых больше места отводитсясимволическим манифестациям, ретроспективно выявило границы (даже цензурные ограничения), установленные рабочимдвижением, больше полагающимся на уже испытанные формыборьбы для своих отрядов.38Здесь также следует остеречься прочтения этого процессав чисто телеологической логике, как это делает определеннаянаивная, притворно-радикальная критика науки: наука не обслуживала бы так хорошо промышленность (и даже, при случае, военную промышленность), если бы все исследователи (особенно те из них, кому их высокая компетентность, т.
е. их специфический капитал, позволяет и кого побуждает сохранятьмаксимальную дистанцию в отношении внешних заказов) былинепосредственно ориентированы на цели, достижению которыхв конечном счете смогут служить их открытия (следует такжеизбегать характерной для сторонников криптократическоговзгляда переоценки способности руководителей рациональнооценивать экономические и особенно социальные последствиявзятых на вооружение открытий). Исследователи не знают и непризнают других целей, кроме интереса (воспринимаемых какбескорыстные и, во всяком случае, предполагающих безразличное отношение к их возможному техническому использованию),который возникает в процессе конкуренции внутри относитель-156Пьер Бурдьё.
Социология социального пространствано автономного научно-исследовательского поля. И они могутс чистой совестью отвергать как недостойные те формы практического использования их открытий, которые становятся возможными благодаря невольному совпадению некоторых продуктов научного поля и запросов промышленности.39Если верно, что история может пересоздать то, что историей и было создано, то все обстоит так, как если бы требовалось время для уничтожения результатов работы времени, какесли бы искусственные ускорения истории, которых в лучшемслучае политическая воля может добиться, добровольно усиливая те из имманентных тенденций, которые отвечают ее целям,или нейтрализуя путем насилия те из них, которые действуют впротивоположном направлении, уравновешивались за счет техследов, которые ускорения оставляют в экономических и социальных структурах (тоталитарная бюрократизация) и в умах икоторые, как это видно на примере СССР, оказываются тем более долговечными (и тем более зловещими даже с точки зрениядекларировавшихся целей), чем большим было насилие.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
