torgovec-pushkami (522879), страница 41
Текст из файла (страница 41)
— Сара там, где мы всегда сможем достать ее, если понадобится, — продолжал он. — Скажем, сейчас, когда вы ведете себя как настоящий британский пай-мальчик, такой надобности у нас нет. О'кей? — Нет, не о'кей. — Я вдавил окурок в пепельницу и выпрямился во весь рост. Похоже, Барнса это ничуп, не взволновало. — Или я увижу ее собственными глазами — удостоверюсь, что с ней все в порядке, — или я выбываю из игры.
Причем не просто выбываю. Возможно, я даже прикончу вас прямо здесь — просто чтобы доказать, насколько серьезно я выбываю из игры. О'кей? И я начал медленно приближаться. Я предполагал, что он может позвать Карлов, но меня зто ничуть не беспокоило. Дойди дело до худшего, мне хватило бы и пары секунд, тогда как Карлам понадобилось бы не меныпе часа, чтоб привести в действие свои потешные туши. Вот чуг-то я и понял, почему он так спокоен. Все это время рука его была в портфеле, стоявшем сбоку, и, когда она вынырнула снова, я отметил, как блеснул серый металл.
Пистолет был большой. Барнс небрежно держал его в районе своего паха, нацелив точно в обласп моего живота, а расстояние между нами было не больше восьми футов. — Смотри-ка, Пиноккио! — воскликнул я. Кажется, у мистера Барнса вот-вот случится эрек- Торговец пушками Зот ция. Это у вас там на коленках случайно не кольт- дельта-элит»? На этот раз он ничего не ответил.
Просго смотрел. — Десять миллиметров, — не унимался я.— Пушка для тех, у кого либо пенис с ноготок, либо проблемы по части стрельбы. Я лихорадочно соображал, как преодолеть эти восемь футов, чтобы он не успел всадить в меня пулю. Задача сложная, но, в принципе, выполнимая. Конечно, если ты мужик с яйцами. И останешься с ними. Должно быть, он прочел мои мысли, так как взвел курок Очень медленно. Надо признать, щелчок прозвучал убедительно. — Вы знаете, что такое Глейзер», а, Томас? Он говорил очень мягко, почти мечтательно, — Нет, Расти. Я не знаю, что такое Глейзер».
Это, случаем, не ваша надежда уморить меня занудством, вместо того чтобы просто меня пристрелить.' Кончайте! — Пуля Глейзер, Томас, — это такая маленькая чашечка нз меди. Заполненная зарядом чистого свинца в жидком тефлоне. — Он подождал, пока я переварю, хозя прекрасно знал, что все это мне хорошо известно. — При ударе «Глейзер» гарантированно отдает мишени девяносто пять процентов своей энергии. Никаких ран навылет, никаких рикошетов— один сплошной нокдаун. — Немного помедлив, он глотнул виски. — Большие-большие дырки, Томас.
Должно быть, мы осгавались в таком положении довольно долго: Барнс — вкушающий виски, 308 Хью Лори и я — вкушающий жизнь. Я чувствовал, что вспотел, лопатки нещадно чесались. — О'кей, — сказал я наконец. — Возможно, я не стану убивать вас именно сейчас. — Рад слышать, — отвепи Барнс после довольно долгого молчания.
Но «кольт даже не шелохнулся, — Большая дырка в моем теле вряд ли вам сильно поможет. — Но и не сильно навредит. — Мне некио поговорить с ней, Барнс. Я здесь только из-за нее. Если я с ней не поговорю, то ваша затея потеряет всякий смысл. Прошла еще пара сотен лет, прежде чем мне вдруг показалось, что Барнс улыбается. Я не знал— чему и когда появилась улыбка. Зто было все равно как сидеть в кино перед началом сеанса и пытаться определить, действительно свет потихоньку гаснет или тебе зто только кажется.
И тут меня словно стукнуло. Вернее сказать, приласкало. «Флер де флер» от Нины Риччи, в концентрации один к миллиарду. Мы сидели на берегу реки, Только я н она. Само собой, Карлы тоже топтались где-то неподалеку, но Барнс велел им держать дисганцию, и они ее держали. Лунный свет разрезал воду прямо до места, где мы сидели, озаряя лицо Сары теплым„молочным сиянием, Она выглядела ужасно и в то же время потрясающе.
Чуть похудела и явно плакала больше, чем нужно, Они рассказали ей о смерти отца двенад- Торговец пушками 509 цать часов назад, и сейчас мне больше всего на свете хотелось обнять ее за плечи. Но почему-то я подумал, что зто будет не к месту. Сам не знаю почему Какое-то время мы молчали, глядя поверх речной глади. На прогулочных катерах погасили свет, насгало время уток По обе стороны лунного пятна река была темна и недвижна.
— Вот, — сказала она, — Да, — сказал я. Снова наступило долгое молчание. Каждый из нас думал о том, что нужно сказать. Зго бьшо как большой бетонный шар, который тебе позарез надо поднять. И вот ты все ходишь и ходишь кругами в поисках подходящего места, чтобы ухватиться, а его там просто нет.
Сара сделала заход первой: — Скажи честно. Ведь ты не поверил нам? Она едва не засмеялась, и я едва не ответил, что ведь и она не поверила мне, когда я говорил, что не пытался убить ее отца. Но вовремя остановился. — Нет, не поверил. — Ты подумал, зто шутка? Пара сбрендивших янки, которым всюду мерещатся призраки? — Что-то вроде того. Она разрыдалась, и мне пришлось пережидать, пока шквал утихнет Дождавшись, я прикурил две сигареты и одну протянул ей. Она глубоко затянулась и затем каждые несколько секунд щелчком стряхивала несуществующий пепел в реку Я же изо всех сил делал вид, что не наблюдаю за ней. Мо Хью Лори — Сара. Прости меня.
За все. За все, что случи- лось. И за тебя. Я хочу.. — Хоть убей, но я никак не мог придумать, что сказать. Просто чувствовал, что должен говорить. — Я хочу все исправить. Хоть как-то. То есть я знаю, что твой отец... Она подняла на меня глаза и улыбнулась — так, словно хотела сказать, чтобы я не переживал, — Но ведь всегда есть выбор, — продолжал я нести ахинею, — как поступить — правильно или неправильно. И неважно, что произошло.
На этот раз я хочу поступить правильно, Сара. Ты пони- маешь? Она молча кивнула Что с ее стороны было чертовски вовремя, поскольку я не имел ни малей- шего понятия, о чем говорю. Мне хотелось сказать ей так много, но моих мозгов катастрофически не хватало, чтобы грамотно рассортировать слова.
Почтовое отделение за три дня до Рождества— вот что напоминала сейчас моя голова. Она тяжко вздохнула. — Он был хорошим человеком, Томас. Ну что на это ответишь? — Я уверен. Мне он понравился. И зто было правдой. — Я поняла зто только год назад. Знаешь, ведь о родителях, ну, вроде как никогда не думаешь, что они такие-то или какие-то иные, правда? Что они хорошие или плохие.
Они просто родители. Они просто есть. — Она замолчала. — Пока их не станет. Мы снова уставились на реку, — А твои родители живы? Торговец пушками 311 — Нет.Мой отец умер, когда мне было тринадцаты Сердечный приступ. А мама — четыре года назад. — Прости, мне очень жаль. Даже не верилось.
Она старалась быть вежливой посреди всего этого. — Ничего, Ей было шестьдесят восемь. Сара прижалась ко мне, и я вдруг понял, что говорю почти шепотом. Даже не знаю почему Возможно, из уважения к ее горю, а может, мне просто не хотелось, чтобы мой голос потревожил ее внезапное спокойствие. — Скажи, а что ты чаще всего вспоминаешь, когда думаешь о своей матери? Это был не ритуальный вопрос.
Похоже, Саре действительно хотелось услышать ответ. Словно она и вправду не прочь была узнать историю моей жизни. — Чаще всего.' Время с семи до восьми вечера, каждый день. — Почему.' — Она выпивала джин с тоником. Ровно в семь. Один стакан. И на этот час становилась самой счастливой, самой веселой женщиной из всех, кого я знал. — А потом? — Лотом? Грустной. По-другому и не скажешь. Она вообще бьиа очень грустной, моя мама. Из-за отца — да и из-за себя тоже. Будь я ее лечащим врачом, прописывал бы ей джин с тоником по шесть раз в день.
— На какое-то мгновение мне даже показалось, что я вот-вот расплачусь. Но это прошло. — А у тебя." 312 Хью Пори Ей не нужно бьио надолго задумываться, но она все равно выждала какое-то время, прокручивая воспоминания в голове и заставляя себя улыбнугьсл. — А у меня о матери счастливых воспоминаний нег. Она начала трахаться со своим тренером по теннису„когда мне было двенадцать, а следующим летом исчезла вообще. Самое лучшее, что когда-либо случалось в нашей жизни. Мой отец...— она даже закрыла глаза от теплоты воспоминания, — учил нас с братом играть в шахматы. Нам тогда бьио лет восемь или девять. Майкл был очень сообразительный — схватывал все на лету Я, конечно, тоже была девчонка толковая, но Майкл все равно был лучше.
Пока мы учились, отец играл с нами без королевы. Он всегда играл черными и всегда без королевы. И даже потом, когда у нас с Майклом сгало получаться все лучше и лучше, он все равно не ставил ее на доску Так и продолжал играть без королевы, даже когда Майкл начал ставить ему мат в десять ходов. Дошло до того, что Майкл тоже стал играть без королевы и все равно выигрывал. Но папа упорно стоял на своем, проигрывая партию за партией, и так ни разу и не сыграл полным комплектом фигур. Она рассмеялась и откинулась назад, опершись локтями о землю. — На пятидесятилетний юбилей отца Майкл подарил ему черную королеву в маленькой деревянной коробочке. Отец не смог сдержать слез.
Правда, странно.' Видеть, как твой отец плачет? Я думаю, ему слишком нравилось наблюдать, как Торговец пушками Ь1~ мы набираемся опыта и сил. И нравилось наблюдать, как мы побеждаем. И туг слезы подкатили гигантской волной и с грохотом накрыли ее худенькую фигурку сотрясая так, что она едва могла дышать Я лег рядом и обнял ее: крепко прижал к себе, защищая от всего, что творилось вокруг.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
