torgovec-pushkami (522879), страница 36
Текст из файла (страница 36)
— Зачем он это сделал! Зачем вообще делать такие страшные вещи? Я думал, что это мой голос, но это был голос Умре. Тихий, спокойный, полный самообладания. — Эп> было ужасно, мистер Лэнг. Ужасно. Ужасно потому, что для этого не было никаких причин.
А ведь мы всегда пытаемся найти причину смерти. Разве не так? Я поднял глаза, но взгляд не фокусировался. Лицо Умре плыло, то появляясь, то исчезая — как 268 Хью Лори и его голос, который одновременно звучал и у меня в ухе, и за сотню миль отсюда.
— Или давайте скажем по-другому. Хотя у паренька и не было никаких причин умирать, зато у меня имелась причина убить его. По-моему, так уже лучше. Я убил его, мистер Лэнг, только для того, чтобы продемонстрировать вам одну вещь. Всего одну — Он сделал паузу. — Показать, что я могу зто сделать. Он глянул вниз, на тело Майка. Зрелище бьио хуже некуда. Раскаленная ударная волна обезобразила рану, обугленная плоть вздулась и почернела. Я отвел глаза, не в силах смотреть на это.
— Вы понимаете, что я говорю? — Умре чуть наклонился вперед — Зтот человек бьи аккредитованным американским дипломатом, служащим Государственного департамента США У него наверняка бьии друзья, жена, — возможно, даже дети. Естественно, такой человек не мог бы исчезнуть бесследно, правда? Вот так вот взять — и испариться? У моих ног уже суетились какие-то люди, сптаскивая тело Майка Лукаса. Я с усилием заставил себя вслушаться в то, что говорил Умре. — Мистер Лэнг, взгляните правде в глаза.
А правда состоит в том, что если я захочу, чтобы человек исчез, то так оно и произойдет. Я могу пристрелить человека прямо у себя в доме, и он истечет кровью на моем ковре по~ому, что я так хочу И никто, слышите, никто меня не остановит.
Ни полиция, ни Торговец пушками тайные агенты, ни друзья мистера Лукаса. И уж конечно же, не вы. Вы слышите меня? Я поднял на него глаза Теперь я видел его лицо гораздо четче. Черные глаза. Лоск Умре поправил галстук — Что ж, мистер Лэнг, надеюсь, теперь у вас есть причина задуматься о безопасности мисс Вульф? Я молча кивнул. Они отвезли меня, придавленного к коврику дипломата», обратно в Лондон и вытряхнули из машины где-то к югу от Темзы. Я прошел по мосту Ватерлоо и побрел вдоль Стрэнда, то и дело останавливаясь и изредка опуская монеты в руки восемнадцатилетних попрошаек Мне так хотелось, чтобы этот отрезок реальности оказался сном. Господи, никогда мне так не хотелось, чтобы явь оказалась сном. Майк Лукас сказал, чтобы я был осторожен.
Он рисковал, говоря мне это. Мы не были знакомы, и я не просил его идти на риск ради меня, но он все равно пошел, поскольку был профессионалом и достойным человеком, которому не нравилась та трясина, в которую он угодил. И он не хотел„чтобы она затянула и меня тоже. Пиф-паф. Обратной дороги нет. И мир не остановился.
Мне было жалко себя. Жалко Майка Лукаса— да и попрошаек тоже жалко, Но больше всех— самого себя„и с этим пора было кончать. Я повернул домой. Хью Лори У меня больше не было причин беспокоиться насчет своей квартиры: все, кто последнюю неделю дышал мне в спину, теперь дышали мне прямо в лицо. Возможность уснуть в собственной постели была, пожалуй, единственной положительной стороной всей этой истории. Так что я решительно зашагал в направлении к Бэйсуотер, пытаясь отыскать в происходящем забавную сторону. Это оказалось нелегко, и я, кстати, до сих пор не уверен, что мне это действительно удалось. Просто я всегда стараюсь так поступать, когда дела идут не ахти.
Ведь что значит — сказать, что дела идуг не ахти? Не ахти по сравнению с чем? Вы тут же ответите: да хотя бы по сравнению с тем, как они шли пару часов назад — или пару лет назад. Однако сугь-то совсем не в этом. Если взять две машины без тормозов, несущиеся прямо на кирпичную стену, и одна из них врезается на мгновение раньше другой, разве можно сказать, что второй машине повезло больше! Беда и смерть.
Каждую секунду нашей жизни они нависают над нами, стараясь нас достать. По болыпей часги промахиваясь. Тысячи миль по скоростному шоссе — и ни одного прокола в переднем колесе. Тысячи вирусов, проползающих сквозь наши тела, — и ни один так и не зацепился. Тысячи роялей, летящих на мостовую, через минуту после того, как мы прошли мимо. Или через месяц — без разницы. И раз уж мы не бухаемся на колени, чтобы возблагодарить небо всякий раз, когда беда прохо- Торговец пушюми 271 дит стороной, то какой смысл ныть и стонать, когда она все же настигает нас? Мы ведь все равно умрем — или никогда не родимся.
И жизнь — лишь один затянувшийся сон. Вот. Это и есть забавная сторона. Так и свобода редко пробуждаегпсл, Ударам гулкии лишь однажды бьегц как чье-то сердце, негодуя разрываетсл, Чтоб показшт«что все егце живет томке Мур Стоило мне свернуть на свою улицу, как в глаза тотчас бросились две вещи, которые я совершенно не ожидал там увидеть.
Первой был мой «кавасаки» вЂ” весь в крови, синяках и царапинах, но в общем и целом во вполне сносном состоянии. Второй неожиданной вещью оказался ярко-красный спортивный «ТУК . Ронни спала, положив голову на руль и натянув на голову пальто. Открыв пассажирскую дверцу, я скользнул на сиденье рядом. Она приподняла голову и сонно уставилась на меня. — Добрый вечер, — сказал я. — Привет. — Несколько раз моргнув, она перевела взгляд на окно.
— Черт! Который час? Я тут совсем задубела. — Двенадцать сорок пять. Не хочешь зайти? Она немножко подумала. — Довольно нахальное предложение с твоей стороны, Томас. — Нахальное? Это ведь как посмотреть, не так ли? 275 Торговец пушками Я открьи дверцу. — Зто как? — А воттак Ты приехала сюда сама.' Или это я перенес сюда улицу и расставил ее вокруг твоей машины? Ронни еще немножко подумала и сказала: — Убила бы сейчас за чашку чая. Мы молча сидели на кухне, прихлебывали чай и курили. Мысли Ронни были где-то далеко, моя неразвитая интуиция подсказывала, что она недавно плакала. Либо плакала, либо пыталась добиться от своей туши какого-то необычного эффекта, что-то вроде «размазанных катышков».
Я предложил ей виски, но Ронни не проявила к выпивке интереса. Тогда я вылил в свой стакан все четыре остававшиеся в бутылке кагии и постарался растянугь их на подольше. Я пытался мысленно сосредоточиться на Ронни, выкинув из головы Барнса с Умре: во-первых, она была расстроена, а во-вторых, была здесь, в моей комнате. А те двое — нет. — Точас, мо~у я тебя кое о чем спросить? — Конечно. — Ты голубой? Нет, ну надо, а? Первый же мяч — и сразу мимо ворот. По идее, нам полагалось беседовать о кино и театре, о любимых горнолыжных трассах, наконец. — Нег, Ронни, я не голубой. А ты? — Нет.
Она не сводила глаз со своей кружки. Но я предпочитаю чайные пакетики, так что вряд ли 274 Хью Лори ей удалось бы найти ответы в узорах чайной гущи. — А что случилось с как его там? — спросил я, закуривая. — Филип. Он спит. Или гуляет где-нибудь. В общем, не знаю. Да и знать не хочу, если честно. — Ну-ну, Ронни. Мне кажется, это только слова. — Нет, я серьезно. Мне вообще насрать на Филипа. Всегда испытываешь какое-то сгранное возбуждение, когда воспитанная девочка вдруг начинает грязно ругаться. — Вы поссорились.
— Мы расстались. — Вы просто поссорились, Ронни. — Могу я остаться у тебя на ночь? Я моргнул. А затем, чтобы убедиться, что мне это не привиделось, моргнул еще раз. — Ты хочешь спать со мной? — Да. — Ты имеешь в виду, не просто спать одновременно со мной? Ты имеешь в виду, в одной постели? — Ну пожалуйста — Ронни... — Если хочешь, я не буду снимать одежду Томас, не заставляй меня еще раз говорить «пожалуйсга. Это ужасно вредно для женского самолюбия. — Зато ужасно полезно для мужского. — Ох, замолчи! — Она спрятала лицо в кружку. — Ты мне таким совсем не нравишься.
275 Торговец пушками — Ха, — ответил я. — Значит, сработало. В конце концов мы встали и отправились в спальню. Между прочим, она и в самом деле осталась в одежде. Так же как и я — опять же, между прочим. Мы лежали рядом на кровати и какое-то время молча созерцали потолок А потом, рассудив, что уже вполне насозерцался, я протянул руку и взял ее ладонь в свою, Она была сухой и теплой— и очень приятной на ощупь. — О чем ты думаешь2 Честно говоря, я не помню, кто из нас спросил зто первым.
К рассвету мы оба повторили зтот вопрос раз по пятьдесят. — Ни о чем. И зто мы тоже повторили немало раз. Ронни была несчастлива — в зтом все дело. Не могу сказать, что она излила мне исгорию своей жизни. История выходила из нее разрозненными обрывками, с длинными пробелами и слеп'а напомнила сумбурную беседу где-нибудь в обществе книголюбов. Но к тому времени, когда жаворонок принял вахту у соловья, узнал я довольно много. Ронни была средним ребенком в семье. Наверняка многие из вас сейчас скажут «Ну вот, теперь сразу все встает на свои места, но я, например, тоже средний, и меня зто особенно никогда не беспокоило.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
