Книга 4 - Современные проблемы теории познания или логики разумного мышления - Семенов (1238831), страница 56
Текст из файла (страница 56)
Vol. 169. № 4276.Я только хочу указать, что тот, кто отрицает существующуюдоказательную силу атомного следа, хотя он наблюдаем, должен такжеотрицать и существование летящих пуль, которые не наблюдаемы, итакже многие подобные вещи» 19.Г. Дингл был не одинок. В более смягченной, не в столь откровенносубъективно-идеалистическом виде эта идея присутствует в работах идругих позитивистов. Американский физик и философ ГенриМаргенау (1901-1997) называл электроны и т.п. «конструктами»(constructs) 20, неопозитивист Гане Рейхенбах (1891-1953) объявил их«интерфеноменами» (междуявлениями), связующими феномены —чувственные, наблюдаемые явления 21.Некоторые неопозитивисты были еще более радикальными.Английский философ Фрэнк Памплон Рамсей (Рэмси) (1903-1930)выдвинул и попытался обосновать положение о том, что научноезнание может быть выражено высказываниями только о чувственныхданных, соединенных логическими связками «и», «или», «не».Теоретические термины оказываются при этом полностьюисключенными, элиминированными (от лат.
eliminare — изгонять).Предложенная им процедура получила название «Рамсей-элиминациитеоретических терминов». Беда была только в том, что никто изученых этим приемом не захотел пользоваться. И понятно почему:сделать это было невозможно и не нужно.Логический позитивист К. Гемпель выдвинул так называемуюдилемму теоретика.
«Если термины и принципы теории, — писал он,— выполняют свои функции, то они не нужны, как только что былопоказано выше; а если они не выполняют своих функций, то они темболее не нужны. Но для любой данной теории, ее термины и принципыили выполняют свои функции или не выполнят их. Следовательно,термины и принципы любой теории не нужны» 22.Таким образом, философы, которые претендовали на то, что создалиподлинную философию науки, по существе вели дело к тому, чтобыуничтожить, элиминировать науку. Предложенный ими критерийдемаркации научного знания с неизбежностью вел к признанию самогоглавного в науке — теории — бессмыслицей. Он же вел кпричислению к науке обыденного, житейского знания.19Борн М. Физическая реальность // Борн М. Физика в жизни моего поколения.
М., 1963.С. 272-273.20См.: Margenau Н. The Nature of Physical Reality. A Philosophy of Modern Physics. NewYork, Toronto, London, 1950. P. 68-72.21Cm.: Reichenbach H. Philosophic Foundations of Quantum Mechanics. Berkeley and LosAngeles, 1946. P. 21.22Гемпель К. Г. Дилемма теоретика: исследование логики построения теории // ГемпельК. Г. Логика объяснения. М., 1998.
С. 164.Обыденное знание выражается не только в высказываниях, которыеполностью подходят под определение протокольных предложений, нои в массе общих универсальных выводных высказываний, которыевполне могут быть верифицируемыми. А раз так, то они вполне могут,если придерживаться неопозитивистских критериев, считатьсянаучными. Как видно из все сказанного выше, все претензиинеопозитивистов на то, что ими создана философия науки, не имеютпод собой никаких оснований. Крах неопозитивизма наметился ужетогда, когда выявилось, что они оказались совершенно беспомощнымиразобраться с теорией, когда выявился их принципиальныйантитеоретизм.И окончательно рухнула неопозитивистское философское здание,когда даже некоторые приверженцы аналитической философиипоняли, что уже протокольные предложения в силу того, что онисостоят из общих понятий, содержат знание, которого нет ввосприятиях, и уже поэтому не могут считаться фиксацией чистогоопыта, нейтральными по отношению к остальному знанию.
Отсюдаони сделали вывод, что между этими предложениями и теми, которыеименуются теоретическими, нет принципиальной разницы. Как писалпостпозитивист Имре Лакатос (Лакатош) (1922-1974): «Нет никакойестественной (то есть психологической) демаркации междупредложениями наблюдения и теоретическими предложениями» 23. Втакой своеобразной форме была понята давно уже многим известнаяистина, что даже самый первичный слой эмпирического познанияотносится к разряду не чувственное познания, а мышления.Все это вместе взятое означало крушение неопозитивистскогопринципа верификации, практически же джастификации, как способаотделения научного знания от ненаучного. Попытку предложитьдругой способ отграничения научных высказываний от ненаучныхпредпринял Карл Раймунд Поппер (1902-1994), труды которогоположили начало новой разновидности позитивизма —постпозитивизму.
Он в качестве принципа проверки научности теориивзамен джастификации предложил другой — принципфальсифицируемости, или опровергаемости. Только такоеуниверсальное высказывание может быть признано научным, котороев принципе может быть опровергнуто путем наблюдения. Вот как онизложил свою точку зрения: «Теория называется „эмпирической“ или„фальсифицируемой“, если она точно разделяет класс всех возможныхбазисных высказываний на два следующих непустых подкласса:во-первых, класс всех тех базисных высказываний, с которыми онанесовместима (которые она устраняет или запрещает), мы называемего классом потенциальных фальсификаторов теории;23Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ.
М.,1995. С. 22.и, во-вторых, класс тех базисных высказываний, которые ей непротиворечат (которые она „допускает“). Более кратко нашеопределение можно сформулировать так: теория фальсифицируема,если класс ее потенциальных фальсификаторов не пуст» 24.В принципе поддаются опровержению множество универсальныхчисто житейских высказываний.
Следуя логике Поппера, их следуетпризнать научными. Таким образом, фальсификационизм, точно также как джастификационизм, не позволяет отделить научное знание отобыденного, житейского. Не позволяет он отличить его и от другихвидов знания.Как достаточно убедительно показал И. Лакатос, который по правусчитается учеником К.
Поппера, что при отсутствия декларированнойнеопозитивизмом принципиальной разницы между предложениямиязыка наблюдения и языка теории не только джастификационизм, но ифальсификационизм не может служить критерием, позволяющимотделить научные высказывания от ненаучных.
«...Мы не можем, —писал он, — не только доказательно обосновать теории, но иопровергнуть их» 25.Как уже указывались выше, неопозитивисты, клянясь в верностинауки, практически действовали как ее враги. Так же поступали ипервые постпозитивисты и иные новейшие представителианалитической философии. Но у поздних постпозитивистов сутьпозитивистских взглядов вырвалась наружу. П. Фейерабенд открытовыступил против науки. Присущий всему позитивизму антитеоретизмперерос у него в полный иррационализм.
В этом отношении более чемкрасноречиво название его последней книги «Прощай, разум» (1987;рус. пер.: М., 2010).Ничуть не лучше отношение к теории вообще, к «теоретическимобъектам» в особенности, у тех аналитических философов, которых непринято причислять ни к неопозитивистам, ни к постпозитивистам.«Как эмпирик, — писал У. ван О. Куайн, — я продолжаю считатьконцептуальную схему науки инструментом для предсказаниябудущего опыта в свете прошлого опыта.
Физические объектыконцептуально вводятся в ситуацию как удобные посредники, причемне путем их объяснения в терминах опыта, но просто как простыенесводимые постулируемые сущности (posits), эпистемологическисопоставимые с богами Гомера. Что касается меня, то я какправоверный физик, верю в физические объекты, а не в гомеровскихбогов, потому что было бы научной ошибкой думать иначе.24Поппер К.
Логика научного исследования // Поппер К. Логика и рост научного знания.Избранные работы. М., 1883. С. 114-115.25Лакатос И. Указ. соч. С. 23.Но с точки зрения эпистемологии физические объекты и боги Гомераотличаются только по степени, а не в принципе. Оба типа сущностейвходит в наше познание только как культурно постулируемыесущности. Миф о физических объектах эпистемологическипревосходит большинство других мифов в том отношении, чтооказался более эффективным, чем другие мифы, в качестве устройствадля выработки поддающейся управлению структуры потока опыта» 26.Таким образом, по У.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
