Книга 4 - Современные проблемы теории познания или логики разумного мышления - Семенов (1238831), страница 29
Текст из файла (страница 29)
Факты, кроме тех, что относят к духовной жизни автора,нельзя просто заимствовать из документа. Их нужно оттуда извлечь.Это задача отрицательной внутренней критики источника. Онараспадается на (1) критику достоверности, долженствующуювыяснить, не лгал ли намеренно автор документа, и (2) критикуточности, задача которой определить, не ошибался ли он.По мнению Ш.-В. Ланглуа и Ш. Сеньобоса исходным пунктомвнутренней критики исторических документов должно бытьметодическое недоверие. «Историк должен, — пишут они, — a prioriотноситься с недоверием к каждому свидетельству автора документа,так как он никогда не уверен заранее, что оно не окажется лживым илиошибочным. Оно представляет для него только вероятность... Историкне должен ждать, пока противоречия между свидетельствамиразличных документов наведут его на сомнения, он должен самначинать с сомнения» 30.В документе может быть и ложное, и истинное.
Поэтому документдолжен быть подвергнут анализу с тем, чтобы выделить все входящиев него самостоятельные свидетельства. Затем каждое из нихисследуется отдельно. Процесс этот необычайно сложен. Существуетмасса приемов установления достоверности и точности свидетельств.Одним из самых важных является ответ на вопрос о том, наблюдал лиавтор документа сам то, о чем свидетельствует (сообщает), или жеисходил из свидетельства иного лица. И если выясняется, что онопирался на чужое свидетельство, то снова возникает вопрос обисточнике последнего: было ли это собственное наблюдение или жеопять-таки свидетельство другого лица. Этот вопрос может возникатьвновь и вновь, уводя все дальше и дальше от автора документа. Какправило, почти в каждом документе большая часть показаний исходитне непосредственно от его автора, а представляет воспроизведениесвидетельства других лиц.Данный вид внутренней критики называется отрицательной критикойпотому, что она может абсолютно точно установить лишь ложностьтого или иного свидетельства.
Доказать же с несомненностьюистинность какого бы то ни было свидетельства эта критика не всостоянии. Она может установить лишь вероятность истинности тогоили иного свидетельства, но не его достоверность.30Ланглуа Ш.-В., Сеньобос Ш. Введение в изучение истории... С. 176.Для установления достоверности того или иного факта необходимоприбегнуть к сравнению свидетельств о нем. «Возможность доказатьисторический факт, — пишут Ш.-В.Ланглуа и Ш.
Сеньобос, — зависитот числа сохранившихся независимых друг от друга документовотносительно этого факта; сохранились или нет нужные документы,зависит вполне от случая, этим и объясняется роль случая всоставлении истории» 31. Самый важный метод установлениядостоверности исторических фактов состоит в выявлении согласиямежду ними, что означает переход от собственно критики источникови выявления исторических фактов к их объединению (истолкованию).Легче всего установить достоверность общих фактов, наличие в техили иных обществах тех или иных нравов, обычаев, учреждений и т. п.Гораздо сложнее обстоит с выявлением достоверности единичных(частных) фактов: действий и слов тех или иных лиц, свершений техили иных событий.
Но по крайней мере некоторые единичные фактытакже могут быть установлены с достоверностью.4. Первичная обработка фактов — их превращение из единичныхв общиеВ естественных науках и во время сбора фактов, и после снеизбежностью идет процесс их первичной обработки. Суть егозаключается в обобщении фактов, в превращении их из единичных вобщие. Этот процесс был открыт в эпоху, когда была известна лишьодна логика — формальная, и истолкован как деятельность рассудка.Он получил название индукции, и учение о нем было включено всостав формальной логики под названием индуктивной логики. Вдействительности же этот процесс является деятельностью не столькорассудка, сколько разума. Поэтому, как ни старались формальныелогики выразить его в категориях своей науки, истолковать его каквыведение одних суждений из других, как особого родаумозаключение, только не дедуктивное, а индуктивное, и подогнатьего под законы (в действительности под правила) своей науки, у нихмало что получалось.Попытки выразить этот процесс исключительно в таких концептах, как«понятия», «суждения» и «умозаключения» не только не даваловозможность раскрыть его суть, но, наоборот, мешало этому.
Дляадекватного выражения этого процесса нужны были иные концепты:понятие единичного факта, понятие общего факта и понятиевосхождения от единичного (отдельного) к общему.31Ланглуа Ш.-В., Сеньобос Ш. Введение в изучение истории... С. 213.Обработка единичных фактов происходила и в социальных науках, вчастности в политической экономии. Своеобразным было положение висторической науке.
Если в естественных науках уже добытыеединичные факты после восхождения от них к общим фактампрактически вплоть до создании теории переставали приниматься вовнимание, то историология всегда продолжала использоватьединичные факты. И в исторической науке имел место процессвосхождения от единичного к общему, но он, как правило, никогда недоводился до конца. Факты, которые получались в результатеобработки единичных фактов, не были всеобщими. Они всегда былиограничены определенными пространственными и временнымирамками, относились не к обществу вообще и истории вообще, а копределенным обществам, существовавшим в определенныеисторические эпохи. Такого рода общие факты можно назватьчастнообщими, или общечастными 32.Своеобразной формой общих фактов являются статистические факты.32См.: Семёнов Ю.
И. Труд Ш.-В. Ланглуа и Ш. Сеньобоса «Введение в изучениеистории» // Ланглуа Ш.-В., Сеньобос Ш. Введение в изучение истории. М., 2004.Глава 7. Проблема понимания и объяснения фактов1. Проблема понимания и объяснения в философии и наукеОднако никакая наука не могла ограничиваться сбором и первичнойобработкой фактов. Ученым с самого начала было ясно, что знаниедаже огромного множества единичных или даже общих фактов,относящихся к изучаемому объекту, само по себе взятое, не естьподлинное знание об этом объекте. «Факты, — писал выдающийсярусский мыслитель Александр Иванович Герцен (1812-1870), — этотолько скопление однородного материала, не живой рост, как бысумма частей ни была полна» 1.
«Собрание материалов, разбор,изучение их, — читаем мы там же, — необычайно важны; но массасведений, не пережженных мыслию, не удовлетворяют разуму. Фактыи сведения представляют необходимые документы производимогоследствия — но суд и приговор впереди; он оснуется на документах,но произнесет свое» 2. Знания фактов совершенно недостаточно,необходимо их понимание.
Понятие понимания неразрывно связано спонятием объяснения. Понять факты означает дать им то или иноеобъяснение. Ученые давно пользовались понятиями понимания иобъяснения, не пытаясь при этом ни разработать их, ни даже скольконибудь четко определить. Но при этом они всегда исходили из того,что понимание и объяснение не есть что-то отличное от познания, апредставляет какой-то момент, компонент, какую-то форму, сторонуили ступень познания.Иную позицию заняли философы, точнее определенная их часть.
Какуже отмечалось, понятие факта вошло в философию довольно поздно.Долгое время оно совсем не числилось среди категорий теориипознания. Еще позднее до философов дошло, что факты нужно нетолько знать, но еще и понимать. Но когда это произошло началсянастоящий ажиотаж. В 1978 г. в Швейцарии даже состоялсяВсемирный философский конгресс, посвященный проблемампонимания. Частью философов понимание было объявлено чем-тосовершенно отличным от познания. Появились призывы создатьособую теорию понимания, отличную от теории познания.12Герцен А.
И. Письма об изучении природы // Соч.: в 9 т. Т. 2. М. 1955. С. 106.Там же. С. 105-106О необходимости детальной разработки теории понимания писалпостпозитивист Стивен Эделстон Тулмин (1922-2009) в книге«Человеческое понимание» (1972). Но у него нет никакой ясности ввопросе о том, в каком отношении находится познание и понимание исоответственно теория познания и теория понимания.
Нигде в егоработе нет сколько-нибудь четкого определения ни познания, нипонимания.Когда философы столкнулись с проблемой понимания, они в поискахее решения стали обращаться к конкретным наукам. Казалось бы такойнаукой могла стать психология, которая этим вопросом давно ужезанималась и внутри которой со временем выделилась дажеспециальная дисциплина по названием психологии понимания. Ноэтого не произошло. Дело в том, что понимание никогда нерассматривалось психологами как гносеологическое явление. Когдаони касались этого аспекта, то не только ничего не давали философам,а, наоборот, все определения заимствовали у них. Это более чемнаглядно видно на примере одной из самых последних работ,посвященных разработке этой темы в психологии, — на примерекниги отечественного ученого Виктора Владимировича Знакова«Психология понимания.
Проблемы и перспективы» (2005). В нейпонимание рассматривается как явление преимущественнопсихологическое. Чтобы представить, в чем заключается такой подход,достаточно назвать некоторые ее разделы: «Межличностное познаниеи взаимопонимание в общении», «Духовное Я понимающего мирсубъекта», «Самопонимание субъекта», «Личностные качествасубъекта, определяющие специфику понимания», «Пониманиесубъектом ситуации экзистенциального выбора: жизнь в страданияхили эвтаназия», «Половые различия в понимании неправды, лжи иобмана» и т.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
