Очерки по истории математики в России. Гнеденко (1946) (1185898), страница 13
Текст из файла (страница 13)
При ближайшем участии Вольфа были приглашены на пять лет профессора. Подбор профессоров по отделу математических наук оказался поразительно удачным. Приехали: Герман, ученик Якова Бернулли, с 1707 г. профессор университета в Падуе, а затем во франкфурте на Одере; два сына знаменитого Иоганна Бернулли — Николай и Даниил Бернулли, и Христиан Гольдбах. В 1727 г. к ним присоединился один нз самых замечательных математиков всех времен †Леона Эйлер. Приехавшие в Петербург профессора по уставу должны были читать лекции,— но кому7 Слушателей в университете не было. Пришлось выписать из Западной Европы не только профессоров, но н студентов.
Было приглашено и приехало 8 слушателей, но профессоров было, как никак, вдвое больше (17). Волей неволей пришлось профессорам ходить друг к другу на лекции. Устав, таким образом, был выполнен. Насколько в то время для России наука была чужеродным телом, говорит хотя бы тот факт, что не было еще в русском языке привычного нам слова «студент». Академия наук называлась «Сиянс-Академи», студенты академии— «елевамнк Академические гимназия и университет. Для гимназии учащиеся нашлись в самой России, так что выписывать из-за границы и гимназистов не пришлось. Но все же правительство было вынуждено прибегнуть к методу вербовки детей солдат, крепостных, мастеровых.
Впоследствии, однако, оказалось, что из гимназии выходит слишком мало лиц, подготовленных к университету. Были учреждены стипендии, а стипендиаты вытребованы из славяно-гр".:о-латинской Академии 1в их число попал н Ломоносов). Для пополнения довольно редких рядов академических студентов приходилось и впоследствии прибегать к принудительным наборам. Академический 12 иль чпля влвотл в гозези в хчш и х|х ввклх университет был закгыт в Р733 г. президентом СнягсАкадеми княгиней Дашковой. Во вс.'-'м университете тогда на трех факультетах — )илософском, юридическом и медицинском — было только рва сту,"ента. Пергый рус,кий нгучный журнал.
Тстчас не пссле приезда в Россию первых русских ака-емиков начал издаваться н урнал «Комментарии Санкт-Петербургской Академик« вЂ” первый научный журнал, издававшийся в Рссснп. Блестящий состав академиков обеспечил успех новсму м«урналу. В первом томе был напечатан ряд статей, посвященных интегрированию дифференциальных уравнений, впервые в истории математики рассматривавшихся независимо от геометрических нли механических задач.
В третьем томе появился знаменитый мемуар Иоганна Бернулли о колебании струны, в котором впервые решение давалось тригонометрическим рядом. Со второго тома начал печататься Эйлер, и позднее, ках<ется, не выходило ни одного тома «Комментариев» без его статей. Я не буду входить в рассмотрение того, что было сделано каждым из первых русских академиков, так как, во-первых, их исследования нисколько не характеризуют состояние математики в России того времени, а во-вторых, влияние их на направление исследований европейских, в том числе и русских, математиков не может итти ни в какое сравнение с тем влиянием, какое оказал Эйлер. Позднее потербургские математики считали, что они являются продал>кателями традиций Эйлера, и гордилнсь этим. ф 6. ЭЙЛЕР Научное наследство. «Читайте, читайте Эйлера — это учитель нас всех«,— так говорил Лаплас.
В этих словах знаменитого французского математика, механика и астронома сказы;«ется то уважение, которое оказывалось Эйлеру ближайшими к нему по времени математиками; в этих словах ясно звучит высокая оценка научного и педагогического мастерства его произведений. И действительно, при изложении Эйлер множно раз возвращался к одному и тому же вопросу, постепенно отделывая его решение и тем 73 самым вводя читателя в лабораторию математического творчества.
Значение Эйлера для развития математики, механики и многих других наук так велико, и его работы, прокладывающие новые творческие пути, так многочисленны, что немыслимо даже кратко их охарактеризовать в таком небольшом очерке, как этот. Хотя бы поверхностное представление о колоссальном наследстве, оставленном Эйлером, дает количество его литературной продукции. В настоящее время известно 865 его сочинений, из них отдельных многостраничных сочинений — 43 тома. Швейцарским обществом естествоиспытателей по международной подписке до войны 1914 — 1918 гг.
было начато издание полного собрания сочинений Эйлера. По первоначальным предположениям это издание должно было содержать 40 томов. Но после того, как было издано 23 тома, оказалось, чго потребуется по меньшей мере еще 46. Печатанье мемуаров Эйлера, неопубликованных при его жизни, продолжалось до 1862 г. Это в четыре раза перекрывает его собственные предположения оставить академии материалы для печатания на 20 лет после его смерти. Естественно, что мне придется здесь ограничиться лишь упоминанием о некоторых областях, в которых Эйлер работал и, следовательно, получил результаты фундаментального значения.
Изложение я начнус биографического очерка, так как это нам даст возможность понять, хотя бы в малой степени, колоссальную разносторонность Эйлера и странно улсивающееся в нбм стремление познатьявления внешнего мира с сугубо религиозно-идеалистическим миросозерцанием. Биографический очерк. Эйлер родился в 1707 г. в семье пастора в Швейцарском городе Базеле.
Его отец. ученик знаменитого Якова Бернулли, знавший и ценивший математику, начал приготовлять мальчика к духовномч званшо и вместе с тем обучать математике. В базельской гимназии, в которой Л. Эйлер получал среднее образование, у него оставалось много времени, так как он обла,ал изумительной памятью. Он начал посешать вуннве ситете лекции известного математика Иоганна Беонуллн, Последний вскоре заметил талант вольнослу- 74 нАучнАя РлвотА в России в хуп1 и х!х Вен»х шателя и стал с ним заниматься отдельно. Под его руководством и с его помощью Эйлер одолел в подлинниках труды самых знаменитых в то время математиков.
В 1б лет Эйлер сдал испытания на степень магистра искусств„ произнеся речь, в которой он сравнивал философии Ньютона и Декарта, после чего по настоянию отца занялся богословием. Однако зти занятия его не удовлетворяли, и он перешбл исключительно к изучению математики под руководством И. Бернулли. Дружба с сыновьями учителя — Николаем и Даниилом — надолго определила жизнь молодого математика. В 1725 г. оба брата Бернулли были приглашены и уехали в только что учрежденную Академию в С.-Петербурге.
Эйлер же деятельно начал заниматься медициной и в то >ке время не оставлял занятий математикой. Онвыступил кандидатом на свободную кафедру физики в Базельском университете и одновременно послал в Парижскую академи1о сочинение о расположении мачт на корабле. Это сочинение было напечатано и получило почетный отзыв. Профессором в Базеле Эйлер не стал,— результаты жеребьевки оказались для него неблагоприятными. Приезд в Россию. «Безработный» Эйлер был спешно приглашен братьями Бернулли в Петербург на кафедру физиологии и приехал туда в 1727 г.
в день смерти Екатерины!. Казалось бы, это последнее обстоятельство не должно было иметь значения, однако, после смерти Екатерины ! Академия, лишившись еб покровительства, пришла в упадок. Денежные средства перестали своевременно отпускаться, руководителями еб были назначены лица, не имевшие даже малейшего представления о научной работе. Академиками стали назначаться лица, способные писать немецкие вирши на иллюминации и фейерверки, а также сочинять аллегории и надписи. «Покровительство» временщика Бирона сказалосьтольковтом, что Академия получила двух новых членов — его секретаря и учителя его детей.
Эйлер подумывал о переходе на службу во флот, куда его пригласил адмирал Сиверс. Другие академики совсем не выдержали нового режима и уехали на родину. Это последнее обстоятельство спасло Эйлера для математики. В 1729 г. освободившееся место профессора физики за. 75 нял Эйлер, а с 1730 г. он занял кафедру математики. Стех пор каждый том <Комментариев Академии» заполняется произведениями Эйлера. В некоторых томах бывало по десятку его статей.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
