Реале Дж._ Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. 1_ 2 тома (1184482), страница 47
Текст из файла (страница 47)
Что ты сейчас говоришь — еще лучше.Сократ. Теперь, Федр, раз мы с этим согласны, мы уже можемсудить и о том...Фeдр. О чем?Сократ. Да о том, что мы хотели рассмотреть и что привело нас к только что сказанному: надорассмотреть упрек, сделанный нами Лисию за то, что он пишет речи, да и сами речи —О ступенях познания 169одни из них написаны искусно, а другие — нет. А что соответствует правилам искусства и чтонет, как мне кажется, уже достаточно выяснено.Фeдр. Да, кажется, но напомни, как именно.Сократ.
Прежде всего надо познать истину относительно любой вещи, о которой говоришь илипишешь; суметь определить все соответственно с этой истиной, а дав определение, знать, как дальшеподразделить это на виды, вплоть до того, что не поддается делению. Природу души надорассматривать точно так же, отыскивая вид речи, соответствующий каждому природному складу, итаким образом строить и упорядочивать свою речь.
К сложной душе надо обращаться со сложными,разнообразными речами, а к простой душе — с простыми. Без этого невозможно искусно, насколькоэто позволяет природа, овладеть всеми видами речей — ни теми, что предназначены учить, ни теми,чтобы убеждать, как показало все наше предшествующее рассуждение.Фeдр. Да, это теперь вполне очевидно.Сократ. Так хорошо или постыдно произносить и записывать речи, когда это по праву заслуживаетпорицания, а когда нет, разве из вышесказанного это не следует?Д. Антисери и Дж.
Реале. Западная философия от истоков до наших дней. Античность и Средневековье (12) — «Издательство Пневма», С-Петербург, 2003, 688 с , илЯнко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru93Фeдр. А что было сказано?Сократ. Если Лисий или кто другой когда-либо написал или напишет для частных лиц или дляобщества сочинение, касающееся гражданского устройства, и будет считать, что там все ясно иверно обосновано, такой писатель заслуживает порицания, неважно, выскажет ли его кто-нибудь.
Восне или наяву быть в неведении относительно справедливости и несправедливости, блага и зла — это ивпрямь не может не вызвать порицания, хотя бы толпа и превозносила такого человека.Фeдр. Конечно, не может.Сократ. Иные считают, что в написанной на любую тему речи будет много развлекательного, чегоеще не было написано или произнесено ни в одной речи и стихах, что заслуживало бы серьезногоотношения (ведь речи произносят без исследования и поучения, лучшее, что в них есть, рапсоды знаютнаизусть).
Они находят, что только в назидательных речах, произносимых ради поучения и воистинуначертываемых в душе, в речах170 Платоно справедливости, красоте и благе есть ясность и совершенство, стоящие стараний. О таких речахон скажет, что они словно родные его сыновья, особенно о речи, которую изобрел он сам, затем опотомках и братьях, заслуженно поселившихся в душах других людей. А с остальными сочинениями онраспростится. Таков человек, каким мы с тобой, Федр, желали стать.Фeдр.
Очень хочу, чтобы было так, и молюсь об этом, Сократ.Сократ. Так хватит развлекаться рассуждением о речах. Пойди и сообщи Лисию, что мы с тобой,сойдя к источнику нимф и в святилище Муз, услышали там голоса, пославшие нас к Лисию и любому,кто сочиняет речи, да и Гомеру, тем, кто слагает стихи для пения и не для пения. Скажи в третьюочередь Солону и тем, кто писал сочинения о гражданском устройстве в виде речей и назвал эти речизаконами.
Если человек писал, зная, в чем заключается истина, и он может защитить свои идеи, когдакто-нибудь станет проверять их, если он сам способен устно указать слабые стороны того, чтонаписал, то его следует оценить не по его сочинениям, а по цели, к которой направлены его старания.Фeдр. Как же ты предлагаешь его назвать?Сократ. Имя мудреца, по-моему, Федр, слишком громко и пристало разве только богу. Любительмудрости — философ или что-нибудь в этом роде — вот что больше ему подходит и более ладнозвучит.Фeдр. Весьма подходит.Сократ. Значит, тех, у кого нет ничего более ценного, чем то, что ими написано, кто долго вертелтак и эдак свое сочинение, то склеивая части, то уничтожая, ты назовешь по справедливости либопоэтом, либо составителем речей или законов?Фeдр.
А как же иначе?Платон, Федр, 274b - 219dПревосходство устного диалогаВот что вообще я хочу сказать обо всех, кто уже написал или собирается писать и кто заявляет,что они знают, над чем я работаю, так как либо были моими слушателями, либо услыхали об этом отдругих, либо, наконец, дошли до этого сами: по моему убеждению, они в этом деле совсем ничего несмыслят. УО ступенях познания 171меня самого по этим вопросам нет никакой записи и никогда не будет. Это не может бытьвыражено в словах, как остальные науки; только если кто постоянно занимается этим делом и слил сним всю свою жизнь, у него внезапно, словно засиявший от искры пламени свет, рождается этосознание и затем само себя питает.
И вот что еще я знаю: написанное и сказанное мною было бысказано наилучшим образом, но я знаю также, что написанное плохо причинило бы мне сильнейшееогорчение. Если бы мне показалось, что следует написать или сказать это в понятной для многихформе, что прекраснее я мог быть сделать в своей жизни, чем принести столь великую пользу людям,раскрыв всем в письменном виде сущность вещей? Но я думаю, что подобная попытка не принесла быблага людям, исключая лишь немногих, которые и сами при малейшем указании способны все это найти.Что же касается остальных, то одни стали бы неуместно презирать [философию], а другиеисполнились бы высокой, но пустой надеждой, что они научились чему-то важному...
Ведь есть некоенеопровержимое основание, препятствующее тому, кто решается написать что бы то ни было: обэтом я не раз говорил и прежде, но, по-видимому, надо сказать и сейчас.Для каждого из существующих предметов есть три ступени, из которых образуется познание;четвертая ступень — это само знание, пятой же должно считать познаваемое само по себе,подлинное бытие. Итак, первое — это имя, второе — определение, третье — изображение, четвертое— знание. Если хочешь понять, о чем я говорю, возьми пример и приложи его ко всему. Например, круг— это нечто произносимое, имя его — то, что мы произнесли.
Во-вторых, его определение состоит изсуществительных и глаголов. "То, крайние точки чего повсюду одинаково отстоят от центра" — этоопределение того, что носит имя круглого, закругленного и окружности. На третьем местенарисованное, затем стертое или выточенное и потом уничтоженное. Что касается самого круга, тоон от всего этого не зависит, представляя собой совсем другое. Четвертая ступень — это познание,понимание и правильное мнение об этом другом.
Все это нужно считать чем-то единым, так как этоД. Антисери и Дж. Реале. Западная философия от истоков до наших дней. Античность и Средневековье (12) — «Издательство Пневма», С-Петербург, 2003, 688 с , илЯнко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru94существует не в звуках и телесных формах, а в душах.
Благодаря этому ясно, что оно совершенноотличается как от природы круга самого по себе, так и тех ступеней, о которых была речь выше.172 ПлатонИз них понимание наиболее родственно, близко и подобно пятой ступени, все же остальноенаходится от нее намного дальше. То же можно сказать и о прямых или округлых фигурах, цветах,благом, прекрасном и справедливом, о всяком изготовленном или естественно существующем теле,огне, воде, о всяком живом существе и о характере душ, о всех поступках и чувствах. Кто не имеетпредставления об этих четырех ступенях, тот никогда не приобщится к совершенному познаниюпятой.
Все это направлено на то, чтобы выяснить, каков предмет и какова его сущность, но словесноговыражения здесь недостаточно. Поэтому всякий имеющий разум никогда не осмелится выразитьсловами то, что стало плодом размышлений, особенно в такой негибкой форме, как письменные знаки...Когда мы, вследствие воспитания, даже не стремимся отыскать истины, а довольствуемсяпредложенными изображениями, то мы не покажемся смешными друг другу, если нас спросят те, кто,задавая вопросы, могут разнести в пух и прах первые четыре ступени. Но если мы начнем даватьответы относительно пятой ступени, разъясняя ее, то всякий нас критикующий одержит над намипобеду, а выступающего истолкователем — устно или письменно — выставит в глазах большинстваневеждой, причем слушатели иной раз и не знают, что подверглась разносу не душа написавшего илисказавшего, а недостаточная сама по себе природа каждой из указанных четырех ступеней.
Глубокоепроникновение в каждую из этих ступеней, подъем или спуск от одной к другой порождаютсовершенное знание, и то лишь у того, кто одарен по природе. Но если кто от природы туп, а таковосостояние души большинства людей в учении и воспитании нравов, или же способности уже угасли, тои сам Линкей не смог бы сделать таких слепцов зрячими. Одним словом, человека, не сроднившегося сфилософией, ни хорошие способности, ни память с ней сроднить не смогут, ибо в чуждых для себядушах философия корней не пускает. Кто не сроднился со всем справедливым и тем, что именуютпрекрасным, пусть даже в чем-то они проявят способности или память, они никогда не научатся, какэто нужно, истинному пониманию того, что такое добродетель и что такое порок.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
