Реале Дж._ Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. 1_ 2 тома (1184482), страница 46
Текст из файла (страница 46)
B лучах яркого солнечного света мы познаемидеальный смысл бытия, и это — noesis, диалектика и чистое созерцание.3. Аскеза, мистика и теология. Материальным людям дана только пещерная жизнь. Умопостигаемоеподнимает нас над грубой материей, через аскезу мы входим в мир мистики. Полное преображениенаступает при созерцании божественного солнца-Блага.Платон говорит также и о возможном возвращении в пещеру бывшего узника.
Философ-политик —тот, кто протягивает руку помощи погибающим в рабстве. Если политик любит не власть и все, с нейсвязанное, а людей, то он попытается спасти и вывести узников на свободу. Что ждет спустившегосявновь из царства света в царство теней? Сначала он снова ослепнет, пока глаза не привыкнут к темени.Узники, не желая рисковать, возможно, предпочтут блаженное неведение, начнут гнать пришельца, аможет, решат убить его.
Однако Благо реально есть, и любая попытка рассказать о нем стоит того, чтобырисковать жизнью.164 ПлатонПлатоновская академия и последователи ПлатонаПервая академия появилась в 388 году до н. э. До этого в Греции не было ничего подобного.Поначалу она была священным братством людей, посвятивших жизнь музам и Аполлону. Неколлекционировать разные сведения, а формировать людей нового типа, способных обновитьгосударство, — такова была цель академии.
Ее обитатели были уверены, что знания облагораживаютлюдей, а через них — общество и государственные институты.В первую академию стекались люди самых разнообразных установок и формаций. Платон читаллекции математикам, астрономам, медикам, творческие дискуссии не утихали ни на миг. Математик иастроном Евдокс из Книда не боялся выступать с критикой Платона, своего учителя.Однако начиная с 347 года, когда академию возглавил Спевсипп, внук Платона, начался еемедленный упадок. Отрицая идеальный мир, Спевсипп свел умопостигаемые сущности кматематическим объектам. Так исчез высший принцип, органически скреплявший все этажи метафизики.С 339 по 314 год академией управлял Ксенократ.
Он ввел два принципа — Единое и Диаду — дляобъяснения мироздания. Деление философии на физику, этику и диалектику закрепилось благодаряКсенократу на пять веков развития эллинистической мысли. После Ксенократа академией правилипоследовательно Полемон, Кратет и Крантор. Они изменили детище Платона до неузнаваемости.Признаки новой эпохи начинали доминировать в образе жизни людей; эпикурейцы, скептики и стоикидали им куда более яркое выражение.Платон (тексты)Соотношение письма и устной речиСократ. Остается разобрать, подобает записывать речи или нет, чем это хорошо, а чем негодится. Не так ли?Фeдр. Да.Сокpaт. Я могу только передать, что об этом слышали наши предки, они-то знали, правда ли это.Если бы мы сами моглиО ступенях незнания 165доискаться до этого, разве нам было бы дело до человеческих предположений?Д.
Антисери и Дж. Реале. Западная философия от истоков до наших дней. Античность и Средневековье (12) — «Издательство Пневма», С-Петербург, 2003, 688 с , илЯнко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru91Фeдр. Смешной вопрос! Но скажи, что ты, по твоим словам, слышал?Сократ. Так вот, я слышал, что близ египетского Навкратиса родился один из тамошних древнихбогов, которому посвящена птица, называемая ибисом. А самому божеству имя было Тевт. Он первымизобрел число, счет, геометрию, астрономию, вдобавок игру в шашки и кости, а также и письмена.Царем над всем Египтом был тогда Тамус, правивший в великом городе верхней области, который грекиназывают египетскими Фивами, а его бога — Аммоном.
Придя к царю, Тевт показал свои искусства исказал, что их надо передать остальным египтянам. Царь спросил, какую пользу приносит каждое изних. Тевт стал объяснять, а царь, судя по тому, говорил Тевт, по его мнению, хорошо или нет, кое-чтопорицал, а кое-что хвалил. По поводу каждого искусства Тамус, как передают, много высказал Тевтухорошего и дурного, но это было бы слишком долго рассказывать. Когда же дошел черед до письмен,Тевт сказал: "Это наука, царь, сделает египтян более мудрыми и памятливыми, так как найденосредство для памяти и мудрости".
Царь же сказал: "Искуснейший Тевт, один способен порождатьпредметы искусства, а другой — судить, какая в них доля вреда или выгоды для тех, кто будет имипользоваться. Вот и сейчас ты, отец письмен, из любви к ним придал им прямо противоположноезначение. В души научившихся им они вселят забывчивость, так как будет лишена упражнения память:припоминать станут извне, доверяясь письму, по посторонним знакам, а не изнутри, сами собою.Стало быть, ты нашел средство не для памяти, а для припоминания. Ты даешь ученикам мнимую, а неистинную мудрость. Они у тебя будут многое знать понаслышке, без обучения, и будут казатьсямногознающими, оставаясь в большинстве невеждами, людьми трудными для общения; они станутмнимомудрыми, а не мудрыми".Фeдр. Ты, Сократ, легко сочиняешь египетские и какие тебе угодно сказания.Сократ.
Рассказывали же жрецы Зевса Додонского, что слова дуба были первыми прорицаниями.Людям тех времен — ведь они не были так умны, как вы, нынешние, — было довольно, по их166 ПлатонАкадемия Платонапростоте, слушать дуб или скалу, лишь бы только те говорили правду. А для тебя, наверное, важно,кто это говорит и откуда он, ведь ты смотришь не только на то, так ли все на самом деле или иначе.Фeдр.
Ты правильно меня упрекнул, а с письменами, видно, так оно и есть, как говорит тот фиванец.Сократ. Значит, и тот, кто рассчитывает запечатлеть в письменах свое искусство, и кто в своюочередь черпает его из письмен, потому что оно будто бы надежно и прочно сохраняО ступенях познания 167ется там на будущее, — оба преисполнены простодушия и, в сущности, не знают прорицанияАммона, раз они записанную речь ставят выше, чем напоминание со стороны человека, сведущего втом, что записано.Д. Антисери и Дж.
Реале. Западная философия от истоков до наших дней. Античность и Средневековье (12) — «Издательство Пневма», С-Петербург, 2003, 688 с , илЯнко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru92Фeдр. Это очень верно.Сокpат. В этом, Федр, дурная особенность письменности, поистине схожей с живописью: еепорождения стоят, как живые, а спроси их — они величаво и гордо молчат. То же самое и ссочинениями: думаешь, будто они говорят, как разумные существа, но если кто спросит о чем-нибудьиз того, что они говорят, желая это усвоить, они всегда отвечают одно и то же. Всякое сочинение,однажды записанное, находится в обращении везде — и у людей понимающих, и равным образом у тех,кому вовсе не подобает его читать, и оно не знает, с кем оно должно говорить, а с кем нет.
Если импренебрегают или несправедливо его ругают, оно нуждается в помощи своего отца, само же неспособно ни защититься, ни помочь себе.Фeдр. И это ты говоришь очень верно.Сократ. Что же, не взглянуть ли нам, как возникает другое сочинение, родной брат первого, инасколько оно по своей природе лучше того и могущественнее?Фeдр. Что же это за сочинение и как оно, по-твоему, возникает?Сократ. Это то сочинение, которое по мере приобретения знаний пишется в душе обучающегося;оно способно себя защитить и при этом умеет говорить с кем следует, умеет и промолчать.Фeдр. Ты говоришь о живой и одушевленной речи знающего человека, отображением которойсправедливо можно назвать письменную речь?Сократ.
Совершенно верно. Скажи мне вот что: разве станет разумный земледелец, радеющий опосеве и желающий получить урожай, всерьез возделывать летом сады Адониса ради удовольствиявосемь дней любоваться хорошими всходами? Если он и делает это иной раз, то только для забавы,ради праздника. А всерьез он сеет, где надлежит, применяя земледельческое искусство, и бываетдоволен, когда на восьмой месяц созреет его посев.168 ПлатонФeдр.
Конечно, Сократ, одно он будет делать всерьез, а другое — только так, как ты говоришь.Сократ. А человек, обладающий знанием справедливого, прекрасного, благого, — что же, он, понашему, меньше земледельца заботится о своем посеве?Фeдр. Ни в коем случае.Сократ. Значит, он не станет всерьез писать по воде чернилами, сея при помощи тростниковойпалочки сочинения, не способные помочь словом и должным образом научить истине.Фeдр. Это было бы невероятно.Сократ. Конечно.
Но, вероятно, ради забавы он засеет сады письмен и станет писать; ведь когдапишет, он накапливает запас воспоминаний для себя самого на то время, когда наступит старость —возраст забвения, — да и для всякого, кто пойдет по его следам; и он порадуется при виде нежныхвсходов. Между тем как другие люди предаются иным развлечениям, упиваясь пиршествами и томуподобными забавами, вместо этого он, вероятно, будет проводить время в тех развлечениях, окоторых я говорю.Фeдр. Забава, о которой ты говоришь, Сократ, прекрасна в сравнении с теми низкимиразвлечениями: ведь она доступна только тому, кто умеет, забавляясь сочинением, повествовать осправедливости и обо всем, что ты упоминаешь.Сократ. Так-то это так, милый Федр, но, по-моему, еще лучше будут такие занятия, еслипользоваться искусством диалектики: взяв подходящую душу, такой человек со знанием дела сеет в нейидеи, способные помочь и самим себе и сеятелю, ибо они не бесплодны, в них есть семя, которое родитновые речи в душах других людей, способные сделать это семя навеки бессмертным, а его обладателя— счастливым настолько, насколько может быть человек.Фeдр.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
