Новая философская энциклопедия В 4 томах. Том 4 (1184481), страница 55
Текст из файла (страница 55)
50-х — нач. 60-х гг. концепция тоталитаризмаX. Арендт была подвергнута критике за преувеличение роли«массы» и соответственно недооценку роли государственнойбюрократии в тоталитарных системах. В литературе (преждевсего «советологической») получила распространение концепция К. Фридриха и 3. Бжезинского, определяющая тоталитаризм на основе соответствия некоторому набору характеристик: единственная партия во главе с харизматическим вождем; монопольная общеобязательная идеология; монополияна средства массовой информации; монополия на средства вооруженной борьбы; система террористического полицейского контроля; централизованная система управления экономикой.В 60—70-е гг.
под воздействием эволюции советского режимаряд исследователей вообще усомнился в «операциональноети» понятия «тоталитаризм», якобы неадекватного даже приописании сталинского и гитлеровского периодов истории. Получило распространение слишком буквальное отождествление понятий тоталитаризма и тотальности (как гомогеннойцелостности). Прямолинейное рассуждение «если нет тотальности, значит, нет и тоталитаризма» увело исследователей отплодотворной эвристической посылки Вышеславцева, который еще в 30-е гг. анализировал «русский коммунизм» как«утопию» (следуя аутентичной интерпретации Т.
Мора: «То,чего не существует нигде, что не годится никуда, пустое место, ничто»). Согласно концепции Вышеславцева (видимо, неизвестной западными ученым), «коммунизм — это не пустота, а опустошение»: «Итак, где же коммунизм в России? Покажите его нам, его нет нигде! Да, нигде и вместе с тем везде.Пустоту нельзя осязать, она нереальна, но очень реальноопустошение.
И вот коммунизм, не находя себе нигде местаи нигде не воплощаясь реально, метался по русской земле,опустошая леса и поля, села и города; и это опустошениевполне наглядно и для всех очевидно. Стремясь «войти вжизнь», коммунизм вытеснял жизнь и сеял смерть, ибо гдеесть коммунизм, там нет жизни, а где есть жизнь, там нет коммунизма». Возвращение к такому пониманию дает возможность закрепить определение тоталитаризма не как состояния, а как процесса — процесса репрессивного упрощения социума (см.: Тоталитаризм как исторический феномен. М.,1989).Во-вторых, идеей господства тоталитарных режимов является не контроль над государством (как аппаратом насилия), асамо Движение, поддерживаемое в вечном движении.
В этомсмысле цель тоталитаризма, по ее мнению, — втянуть в своюорбиту и организовать как можно больше людей и не даватьим успокоиться.В-третьих, тоталитаризм отличается от диктатуры сознательной политикой по аморфизации и деструктуризации социума.Арендт, напр., принципиально различает «деспотизм» Ленина и тоталитаризм Сталина. Если первый полагал полезнымудерживать те или иные виды общественной дифференциации и стратификации (социальную, национальную, профессиональную), то второй сознательно пошел на атомизациюбесструктурной массы, последовательно уничтожив все социальные страты. Более того, он фактически упразднил в качестве автономных корпораций государственную бюрократиюи «тайную полицию» так, что даже проводники террора немогли впредь заблуждаться насчет самих себя в том, будто какгруппа они вообще что-то собой представляют, не говоря ужео самостоятельной власти.Однако подобная аморфизация социума, который становится сплошной бесструктурной массой, принципиально меняетхарактер взаимоотношений лидера и народа (см.
Народ). Поэтому, в-четвертых, в отличие от диктатора, тоталитарныйвождь — уже не снедаемая жаждой власти личность, стремяЛит.: Арендт X. Истоки тоталитаризма. М., 1996; Кара-Мурза А. А.Большевизм и коммунизм: интерпретации в русской культуре. М.,1994; Тоталитаризм как исторический феномен. М., 1989; Friedrich С. J., Brzezinski Z. К. Totalitarian Dictatorship and Autocracy.Cambr. (Mass.), 1956.А. А. Кара-МурзаTOTEM (ototeman — принадлежащий к клану, из языкасевероамериканских индейцев оджибве) — растение или животное, сверхъестественным образом связанное с жизньюгруппы или индивида. В Африке и Сев. Америке в качестветотема выступают также природные явления (дождь, гром,молния, ветер и т. д.), которые при этом тоже часто символизируются животными.
Тотемы бывают групповыми (клановыми), половыми (принадлежащими мужчинам или женщинам81„ T D T F M И TARV»клана) или индивидуальными. В случае кланового тотема тотемное животное считается общим пращуром всех членов родаили группы, которые идентифицируют себя с ним. Л. ЛевиБрюль, за ним Л. Выготский называли такое соотнесениепартиципацией.
Важно, что отнесение к тотему не предполагает с необходимостью кровного родства членов группы. Тотемные группы экзогамны, т. е. существует строжайший запрет на половое общение и брак внутри тотемных групп (см.табу). Наряду с табу инцеста (экзогамия) существует запретдля членов клана охотиться на тотемное животное и убиватьего. Существует также запрет на поедание тотема, которыйнарушается только в ритуальном порядке во время торжественной, т. н. тотемной, трапезы. К тотему взывают о помощи вовремя бедствий: войн, болезней, катастроф.
Торжественныесобытия (свадьбы, похороны, начало охоты и т. п.) отмечаются раздельно по тотемам. Для того чтобы показать принадлежность к определенному клану, вместо тотема можетвыставляться его часть. Во время религиозных празднествприсутствие тотема символизируется масками и танцами.Л. Г. Ионин«ТОТЕМ И ТАБУ» (Totem und Tabu) — одна из основныхработ 3. Фрейда, посвященная прояснению позиций психоанализа в области социальных наук. Книга имеет подзаголовок «О соответствиях в душевной жизни дикарей и невротиков» (в русском переводе менее точно: «Психология первобытной культуры и религии»).
Четыре эссе, составившие этукнигу, были первоначально опубликованы в издаваемом Фрейдом журнале «Imago» в 1912—13: Teil 1, 1912, Bd. I (1), S. 17—33, Teil II, 1912, Bd. 1 (3), S. 213-227, Bd. 1 (4), S. 301-333,TeO III, 1913, Bd. 2 (1), S. 1-21, Teil IV, 1913, Bd. 2 (4), S. 357408. В том же 1913 они вышли под одной обложкой (Freud S.Totem und Tabu. Lpz.—W.).Фрейд указывает на совпадение фантазий душевнобольных скосмогониями древних народов, что побуждает его распространить идею параллелизма онтогенетического и филогенетического развития, признанную в биологии, также и на содержание душевной жизни. Душевнобольной и невротик втаком случае сближаются с первобытным человеком, что, всвою очередь, открывает возможность свести то, что у нихимеется общего, к типу инфантильной душевной жизни.
В частности, Фрейд проводит параллель между неврозами навязчивых состояний и феноменом табу. Невроз навязчивостиможно было бы называть «болезнью табу». Главное сходствонавязчивых запретов у нервнобольных с табу состоит в том,что запреты и в том, и в другом случае не мотивированы ипроисхождение их загадочно. В случае невроза, как и притабу, главным и основным запрещением является прикосновение (часто невроз именуется боязнью прикосновения). Навязчивым запретам свойственна подвижность; как и табу, ониспособны переходить с одного объекта на другой.
Но еслипроисхождение табу — загадка, по Фрейду, то психическиймеханизм невроза открыт психоанализом. Типичная «историяболезни» такова: вначале, в раннем детстве, проявляется сильное чувство наслаждения от прикосновения, цель котороговполне специфична. Этому наслаждению противопоставляется извне запрет на совершение именно этого прикосновения. Запрещение оказывается сильнее, чем влечение, которое стремится выразиться в прикосновении, но вследствиепримитивной психической конституции ребенка запрету неудается целиком уничтожить влечение. Следствием запретастало лишь то, что влечение (наслаждение от прикосновения) подверглось вытеснению и перешло в бессознательное.Сохранились и запрет, и влечение; влечение, потому что онобыло вытеснено, а не уничтожено, и запрет, потому что, еслибы его не стало, влечение перешло бы в сознание и осуществилось.Возникает психологическая констелляция, которую Фрейдназывает «амбивалентным отношением» индивида к какомулибо предмету или действию.
Человек постоянно желает прикоснуться, повторить это действие, но при этом постояннострашится его. Противоположность этих тенденций невозможно примирить — ведь они локализованы в душевной жизни так, что не входят друг с другом в прямой контакт. Запретосознается. Стремление к наслаждению бессознательно.По образцу навязчивых запретов Фрейд конструирует историю табу. Табу представляет собой очень древние запреты,когда-то извне наложенные на поколение примитивных людей, т. е.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
