Диссертация (1173930), страница 29
Текст из файла (страница 29)
Кони. Собрание сочинений в 8томах. Т. 1. М., 1966. С. 387).421Шрёдер Ф.-Х., Феррел Т. Уголовно-процессуальное право Германии = Strafprozessrecht: пер. с нем. М., 2016.С. 56.419117столетие назад422.Приведённые обстоятельства в своей совокупности привели, с однойстороны, к обострению потребности в превентивном принуждении и, с другойстороны, к повышению значимости информации, добытой негласными методами.Что также важно, в XX в. стандарты обеспечения прав и свобод человека былисущественно пересмотрены. При этом понятие принуждения также обрело новыйсмысл423, включив в себя, помимо прочего, любые случаи тайного сбора сведенийо частной жизни лица 424. В то же время требование законодательной детализациипринудительных мер получило признание на международном уровне 425. Поэтомумириться с секретным ведомственным регулированием превентивной и негласнойдеятельности стало невозможно.В конечном итоге вопрос о допустимости превентивного принуждения и орегламентации указанной сферы на уровне закона был решён положительно.Однако сведения, полученные непроцессуальным путём, по-прежнему непризнавались доказательствами, что во многом обесценивало результатыпревентивной и тайной деятельности.
В связи с этим законодателю предстоялоразработать механизм их легитимации с целью последующего использования вдоказывании. В результате, независимо друг от друга, наметились два подхода.Законодатели стран континентальной Европы предприняли попыткуинтегрировать процессуальную и тайную деятельность в сферу уголовногосудопроизводства. Как итог, в конце XX века в уголовно-процессуальныхГоловненков П., Спица Н.
Уголовно-процессуальный кодекс Федеративной Республики Германии –Strafprozessordnung (StPO): научно-практический комментарий и перевод текста закона. Потсдам, 2012. С. 37.423Schroeder F.-Ch. Eine funktionelle Analyse der strafprozessualen Zwangsmittel // JuristenZeitung. 1985.
Nr. 22.S. 1028-1029; Duttge G. Der Begriff der Zwangsmaßnahme im Strafprozeßrecht. Baden-Baden, 1995. S. 229. Впрочем,некоторые авторы настаивают на классической трактовке данного понятия, но в данном случае имеют место несущностные, а терминологические разногласия: для обозначения принуждения в широком смысле имипредлагается термин «вмешательство в основные права» (Amelung K. Zur dogmatischen Einordnung strafprozessualerGrundrechtseingriffe // JuristenZeitung. 1987.
Nr. 15/16. S. 737).424Конституционный Суд ФРГ ещё в 1983 г. сформулировал правовую позицию о существовании у каждогогражданина права на информационное самоопределение, отметив, что сбор данных о лице без его согласиявозможен лишь в исключительных случаях (Urteil des Bundesverfassungsgerichts vom 15. Dezember 1983.Aktenzeichen 1 BvR 209/83, 1 BvR 484/83, 1 BvR 420/83, 1 BvR 362/83, 1 BvR 269/83, 1 BvR 440/83 // Entscheidungendes Bundesgerichtshofes in Strafsachen. Bd. 65, S. 1ff.). Основанием для данной позиции стал принципнеприкосновенности частной жизни (ст.
8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод1950 г.; ст. 17 Международного пакта о гражданских и политических правах).425Часть 3 Ст. 12 Международного пакта о гражданских и политических правах; п. 13.4 Итогового документаВенской встречи государств – участников СБСЕ 1986 г.; Calogero Diana v. Italy.422118кодексах многих европейских государств (включая Германию) появились первыенормы о негласных следственных действиях 426.
В основу данного института леглаидея о том, что результаты обозначенной деятельности не уступают по своемукачеству доказательствам, собранным традиционными способами. Конечно же,спорность данного тезиса была очевидна. Ведь доброкачественность получаемойинформации напрямую зависит от уровня гарантий, обеспечивающих реализациюправ участников уголовного процесса. Между тем, производство негласныхследственных действий не может сопровождаться теми же гарантиями, что иординарные способы собирания доказательств.Справедливость этого утверждения можно продемонстрировать на примереГермании, где в 1987 г.
одним из негласных следственных действий сталаорганизация контрольно-пропускных пунктов на улицах и площадях (§ 111УПК ФРГ)427. Согласно требованиям закона, граждане, проходящие через КПП,могут быть подвергнуты принудительному установлению личности, производствуличного обыска и досмотру вещей. Чтобы ограничить возможность произвола припринятии решения о производстве данного мероприятия, немецкий законодательпредусмотрел ряд условий, одним из которых стало наличие подозрения всовершении одного из конкретно названных деяний.На первый взгляд может показаться, что защита прав заинтересованных лицгарантирована должным образом, поскольку они, как и лица, затронутыеклассическими следственными действиями, могут рассчитывать на статусобвиняемых (Beschuldigte). Однако на самом деле речь в данном случае идёт онеперсонифицированном подозрении, то есть о наличии неких данных не опричастностиконкретноголица,атольколишьофактесовершенияпреступления.Естественно, что наличия информации даже о самых тяжких преступленияхнедостаточно, чтобы заподозрить каждого в их совершении.
Поэтому вСоколов А.Н. К вопросу о специальных следственных действиях // Законы России: опыт, анализ, практика.2011. № 2. С. 60. При обсуждении постсоветских реформ этим термином, как правило, обозначают лишь действия,производимые втайне. Однако такая узость трактовки необоснованна, поскольку легализация превентивногопринуждения также является частью рассматриваемого исторического процесса.427Bekanntmachung der Neufassung der Strafprozeßordnung vom 7. April 1987 // BGBl.
I. 1987. S. 1074.426119действительности затронутые этим следственным действием лица не наделяютсястатусом участников уголовного судопроизводства. С позиций прагматизма этовполне понятно, ведь обеспечить соответствующие процессуальные гарантии вотношении сотен или даже тысяч граждан, посетивших КПП, едва ли возможно.Но догматически такой подход порочен. Нельзя оправдывать принуждениессылкой на подозрение, одновременно отказывая лицу в предоставлении правподозреваемого.Отмеченная проблема не менее актуальна и для тайной деятельности.Последняя уже в силу своей природы исключает возможность предоставлениясоответствующих прав попавшему под подозрение лицу.
Гражданин не можетзнать существо подозрения, прибегать к помощи защитника и услугампереводчика, а также пользоваться иными правами, но одновременно не бытьосведомлённым о правовом основании своего статуса. Иначе говоря, либо лицунеизвестно ни о следственном действии, ни о правах, либо известно обо всём. Итретьего здесь не дано.
Поэтому приравнивание сведений, добытых, к примеру,штатныминегласнымисотрудниками(§ 110a-110сУПК ФРГ)428,кдоказательствам, полученным традиционными способами, по меньшей мере,спорно.Впрочем, это далеко не единственная проблема, связанная с тайнойдеятельностью. Иногда её производство не только исключает предоставлениепроцессуальных прав подозреваемому лицу, но и оказывает принудительноевоздействиенаграждан,ненаходящихсяподподозрением.Подобноеограничение прав неопределённого круга лиц возможно, в частности, приприменениирастровогорозыска(§ 98aУПК ФРГ).Врамкахданногоследственного действия, существующего с 1992 г., происходит истребование уорганизаций подробных сведений о гражданах, обладающих известнымиприметами.
Затем в ходе автоматической обработки полученных данныхпроисходит отсев лиц, «не подозреваемых в совершении преступления». ДругимиНормы о соответствующих следственных действиях были включены в УПК ФРГ в 1992 г. (Gesetz zurBekämpfung des illegalen Rauschgifthandels und anderer Erscheinungsformen der Organisierten Kriminalität vom 15. Juli1992 // BGBl.
I. 1992. S. 1302.)428120словами, законодатель признаёт, что не все граждане, сведения о которыхзапрашиваются прокуратурой, находятся под подозрением. Однако возможностьзащищать свои права им не предоставляется. Более того, даже по завершениитайной деятельности о факте сбора персональных данных узнают лишь лица,получившие статус обвиняемых (§ 101 IV Nr 1 УПК ФРГ).Стоит оговориться, что немецкий законодатель всё же предпринял ряд мер,направленных на повышение качества информации, собираемой посредствомнегласных следственных действий. Последние, как правило, должны бытьсанкционированы судом на определённый срок и применяться лишь висключительных случаях при наличии информации о совершении конкретныхдеяний.
Кроме того, закон содержит предписания о последующем уведомлениизаинтересованных лиц о фактах негласного производства 429, а также обуничтожении добытой информации и ограничениях её использования в другихуголовных делах. Тем не менее, искусственность приравнивания негласныхследственных действий к ординарным остаётся очевидна.Что касается превенции в узком смысле, то есть предотвращения ещё несовершённых деяний, её принудительная составляющая также была узаконена. Нопоскольку расследование дел об ожидаемых в будущем преступленияхнемыслимо430,придатьтакиммерамстатусследственныхдействийиурегулировать их в рамках УПК также оказалось невозможно 431.
Поэтому вГермании нормы о превентивном принуждении встречаются во множествезаконодательных актов, посвящённых деятельности полиции 432, что исключаетИсторию появления данного требования и его сравнение с аналогичной нормой российского законодательствасм. в: Ахкубеков А.Х. Правовое регулирование за рубежом оперативно-розыскной деятельности и использованиеее результатов в уголовном процессе. М., 2004. С.
52-53.430Исключение составляет предотвращение деяний, приготовление к которым уголовно наказуемо. О них см.подробнее: Головненков П.В. Легитимация и границы наказуемости приготовления тяжкого государственноопасного деяния в положениях Уголовного Уложения Германии // Уголовное право: стратегия развития в XXIвеке. Материалы Восьмой Международной научно-практической конференции 27-28 января 2011 г. М., 2011. С.589-602.431Впрочем, в некоторых случаях результаты специальных следственных действий всё же могут использоваться впревентивных целях (см., напр., § 100d V Nr 2 УПК ФРГ), однако превенция не должна быть целью ихпроизводства.432Ахкубеков А.Х.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
