Диссертация (1173741), страница 64
Текст из файла (страница 64)
Пэрсон и Дж. М. Рочестер, в 1993 г. незафиксировано ни одной войны между государствами, но имели место 34вооруженных конфликта внутри одной страны.710 С.А. Егоров указывал, что,соответственно, в 1994 г. и в 1998 г. случились 31 и 28 вооружённых конфликтов,и все они носили внутренний, немеждународный характер711. Ю. Григоровприводит данные за 2014 г.: не менее 35 внутренних вооружённых конфликтовразличной степени интенсивности712.Неопределенность правовой квалификации случаев немеждународноговоенного насилия (гражданская война, революционное движение, борьба противоккупации, национальное освободительное движение или террористическаядеятельность) стали одним из центральных вопросов, сдерживающим принятиеВсеобъемлющей конвенции о международном терроризме.Шрадер Х.
Глобализация, (де)цивилизация и мораль // Журнал социологии и социальнойантропологии. 1998. Т. 1., вып.2. С. 74.710Pearson F. S., Rochester J. M. International Relations: the Global Condition in the Twenty-FirstCentury. N.Y. 1998. P. 294.711Егоров С.А.
Вооружённые конфликты и международное право: дис. … докт. юрид. наук.2003. С. 147–148.712Григоров Ю. Соотношение правовых категорий «зона контртеррористической операции» и«зона внутреннего вооружённого конфликта» // Обозреватель-Observer. 11/2014. С. 74.709305Кроме того, существующая неопределенность в критериях отнесениявооруженногоконфликтакразряду«чисто»военныхлибоконтртеррористических операций стала причиной распространения политикидвойных стандартов в государственном поведении на международной арене.Кофи Аннан в своем Докладе (2003 г.) отмечал, что «… государства, живущие вобстановке напряженности со своими соседями, в авантюристических интересахиспользуют борьбу с терроризмом с целью угрозы или оправдания новыхвоенных действий в условиях затянувшихся споров» 713.Очевидно, что террористические акты могут совершаться как в мирное, таки в военное время. Однако на данном этапе развития международного прававыделяются две самостоятельных правовых категории, имеющие различныйконтент:- террористическое преступление вне боевых действий, запрет насовершение которого установлен множеством универсальных и региональныхсекторальных конвенций.
В предыдущих разделах работы были раскрытыправовые характеристики этого феномена;- терроризм в военное время в отношении гражданского населения. Егопротивоправность закреплена в ст. 33 четвертой Женевской конвенции,запрещающей коллективные наказания, так же как и всякие меры запугиванияилитерроризм;вст.51(2)ДополнительногопротоколаI,ст.13(2)Дополнительного протокола II, запрещающих акты насилия или угрозы насилием,имеющие основной целью терроризировать гражданское население; и в ст. 4(2d)Дополнительного протокола II, устанавливающей запрет актов терроризма вотношении всех лиц, не принимающих непосредственного участия илипрекративших принимать участие в военных действиях714.Предварительный отчет. Совет Безопасности. 4688-е заседание.
20 января 2003 года. DocS/PV.4688.[Электронныйресурс]URL:http://www.un.org/ru/sc/documents/resolutions/2002.shtml.714Дополнительный протокол I к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г., касающийсязащиты жертв международных вооруженных конфликтов от 8 июня 1977 г. // Действующее713306Отметим, что в договорах МГП не раскрываются понятия «терроризм»,«терроризирование». Такая дефинитивная неопределенность спровоцировала, какпредставляется, ошибочное мнение, высказанное, например, П.
ДродригесВилласанте, С. Джодоин (сотрудником МТР), что Женевские конвенции иДополнительные протоколы к ним помимо прямых запретов терроризма содержатеще и косвенные. К ним исследователи относят:− нападение на гражданских лиц и гражданские объекты (ст. 51 (2) и 52Дополнительного протокола I; и ст. 13 Дополнительного протокола II);− беспорядочную атаку (ст.51 (4) Дополнительного протокола I);− нападение на места отправления культа (статья 53 Дополнительногопротокола I; статья 16 Дополнительного протокола II);− нападение на установки и сооружения, содержащие опасные силы (ст.
56Дополнительного протокола I; ст.15 Дополнительного протокола II);− захват заложников (ст. 75 Дополнительного протокола I; ст.4 (2 б),Дополнительного протокола II);− убийство лиц, которые не принимают или прекратили принимать участиев военных действиях (ст. 75, Дополнительного протокола I; ст. 4 (2а),Дополнительного Протокола II).Это позволяет исследователям прийти к выводу, что МГП охватываетразличные виды терроризма, если они совершены во время международного иливнутреннеговооруженногоконфликта715.Аналогичнойточкизренияпридерживается А.
Кассезе716, М. Гонсалез717, Т. Отой718.международное право. В 3 т. / Сост. Ю.М. Колосов, Э.С. Кривчикова. Т. 2. М., 1999. С. 731;Дополнительный протокол II к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающийсязащиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера от 8 июня 1977 г.
//Действующее международное право. В 3 т. / Сост. Ю.М. Колосов, Э.С. Кривчикова. Т. 2. М.,1999. С. 793.715Lucha Contra El Terrorismo y Derecho Internacional. P. 22; Jodoin S Terrorism as a War Crime //International Criminal Law Review. №7. 2007. Р. 80, 84, 107.716Cassese A. The Multifaceted Criminal Notion of Terrorism in International Law // Journal ofInternational Criminal Justice. 2006. №4. Р. 943, 944-945.717Lucha Contra El Terrorismo y Derecho Internacional. P.
90.718Awotoye T. O. State responsibility as a panacea to international terrorism. Р. 35-36.307И.П. Блищенко, Н.В. Жданов также широко трактовали круг деянийтеррористического характера, включая в него, в том числе, запрещенноеповедение по Гаагской конвенции о защите культурных ценностей в случаевооруженного конфликта 1954 г719.Представляется, что указанные выше нормы имеют самостоятельныйматериально-правовой характер, называют иные, за пределами террористическогоповедения,преступныеприсутствуютсоставы,террористическихдеяния.Вназванномперекликающиесяпреступлениймирногосперечне,вариантамивремени(вдействительно,конвенционныхчастности,захватзаложников, нападение на установки и сооружения, содержащие опасные силы).Однако в ситуации отсутствия четкой правовой дефиниции «терроризм», хотя быв системе военных преступлений, а предпочтительней – в общем уголовноправовомпространстве,причислениекэтойкатегориикакого-либопроизвольного перечня деяний видится нарушающим базовые принципыуголовного права.Представляется, что группа военных террористических преступлений,предусмотренных в современном международном праве, носит значительно болееузкий характер, чем его общеуголовный аналог.
Анализ норм МГП показывает,что в его рамках отсутствует общая концепция терроризма и террористическогопреступления. Это было отмечено, например, и в Предварительном решенииСТЛ, заметившем, что «криминализация такого поведения, как терроризм имеетрешающее значение во время вооруженного конфликта, потому что [это] само посебе не запрещено в соответствии с законами войны»720 .безнаказанностипоуголовномузаконуиМГПО потенциальнойбольшинстваформтеррористического поведения в ходе военных действий пишет М. Вентура 721. Х.Блищенко И.П., Жданов Н.В.
Международно-правовая борьба с терроризмом //Правоведение. 1975. № 1 . С. 86.720Interlocutory Decision on the Applicable Law... Para. 108.721Ventura M. J. Terrorism According to the STL’s Interlocutory Decision on the Applicable Law. Р.1026.719308Даффи считает, что ситуация вокруг терроризма в МГП уязвима и создаетпутаницу во взаимодействии норм722. Об отсутствии четкой правовой категории«терроризм» в МГП об его ином контексте, отличном от «вне военной»дефиниции, пишет Б.
Сол723.Тем не менее в научной литературе встречаются мнения, что МГПвыработало определение терроризма.С. Джодоин, используя подход, установленный ст. 31 (общее правилотолкования договоров) Венской конвенции о праве международных договоров,формулирует определение терроризма в МГП: «[это] акты или угроза насилия,совершенные в отношении отдельных лиц и их собственности с первичной цельюраспространения террора среди этих лиц»724 .А.
Кассезе, анализируя нормы МГП о терроризме, писал, что «разработчикидоговоров имели четкое представление, что надо понимать под «терроризмом» и«актами терроризма»… это подразумевалось в общем смысле всего договора исуществующего обычного права»725. В другой своей работе А. Кассезе настаивал,что запрет терроризма в военное время «… отражает, или, по крайней мере,превратился, в норму обычного права»726.С представленными точками зрения сложно согласиться, так как онибазируются на не достаточно мотивированных позициях, не находят своегоподтверждения ни в межгосударственном сообществе, ни в практике работымеждународных трибуналов.
Можно констатировать лишь, что в условияхвооруженного конфликта запрещены теракты против гражданского населения ииспользование тактики терроризирования гражданского населения.Причем на данном этапе существования международного уголовногосудопроизводства пока еще никто не был осужден за «акты терроризма» как заDuffy H. The «War on Terror» and the Framework of International Law. P.
22, 39.Saul B. Defining Terrorism in International Law. P. 297, 311-312.724Jodoin S Terrorism as a War Crime. Р. 85-86.725Cassese A. International Criminal Law. P. 121.726Cassese A. The Multifaceted Criminal Notion of Terrorism in International Law. Р.
945.722723309военныепреступления.Формулировка«терроризированиегражданскогонаселения», относительно часто встречающаяся в обвинительных приговорахмеждународных трибуналов, содержательно не может считаться синонимомтерминов «террористическийакт» и «терроризм». Она отражает лишь один,очень специфичный элемент насильственного поведения: тактику, создающуюобстановкустраха,паникисрединаселения.Этотпризнакнеможетрассматриваться как достаточное основание для юридической квалификациидеяния как террористического.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
