Диссертация (1173737), страница 60
Текст из файла (страница 60)
2 ст. 39 УК РФвряд ли возможно. Все приведeнные выше позиции являются в общем-топлодом долгого развития уголовного права, и все они применимы на практи1Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации для работников прокуратуры(постатейный) / отв. ред. В. В. Малиновский. С. 136.2См.: Уголовное право: учебник: в 3 т. Т.
1: Общая часть / под ред. А. Э. Жалинского.С. 593–594.3См.: Уголовное право России. Общая часть: учебник / под ред. Н. М. Кропачева, Б. В. Волженкина, В. В. Орехова. С. 683.4См.: Уголовное право России. Общая часть: учебник / под ред. Ф. Р. Сундурова, И. А. Тарханова. С. 433.5См.: Уголовное право России. Общая часть / под ред. А. И. Рарога.
С. 292; Полный курсуголовного права: в 5 т. Т. I: Преступление и наказание. / под ред. А. И. Коробеева. С. 692.302ке; то, к каким выводам может привести их применение, необходимо анализировать на отдельных примерах. Конечно же, если вред угрожаемый и причиняемый однопорядковы (вред здоровью, например), их соотнесение видится более лeгким, чем в случае, когда вред угрожающий связан с вредом здоровью, а причиняемый – с интересами иного плана. Здесь уже невозможныквазиматематические оценки, и правоприменитель вынужден действовать сизвестной долей усмотрения при принятии решения.При этом в контексте ч.
2 ст. 39 УК РФ несомненный интерес представляет решение вопроса о допустимости причинения смерти одному лицу радиспасения одного или нескольких других лиц.Что касается ситуации «жизнь за жизнь», то признать здесь правомерноепричинение вызванного принуждением действиями или обстоятельствамивреда на основании нормы о крайней необходимости невозможно вследствиетого, что ч. 2 ст.
39 УК РФ недвусмысленно рассматривает причинение равного вреда как превышение пределов крайней необходимости. В судебнойпрактике также однозначно решeн вопрос о недопустимости спасения однойчеловеческой жизни за счeт другой. Так, в уже упоминавшемся деле А., Г. иС. Верховный Суд РФ, отвергая приложимость к ситуации нормы ст. 39 УКРФ, отметил, что «согласно Конституции РФ жизнь каждого человека охраняется в равной степени, в связи с чем жизнь Г. не являлась большей ценностью, чем жизнь М.»1.Более сложен вопрос о правомерности причинения смерти одному человеку для спасения жизни многих или нескольким лицам для спасения бóльшего количества жизней. Для оценки правомерности причинения смерти врассматриваемой ситуации допустимо использовать два подхода, которыеможно условно именовать «количественным» и «качественным». Господствующий в доктрине «количественный» ориентируется на механический1Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 29 декабря2005 г.
№ 59-о05-15 [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс».303подсчeт и сопоставление спасeнных и пожертвованных жизней; соответственно, если первое число больше второго, то причинение смерти признаeтся правомерным1. Гипотетически мыслимый «качественный» подходотвергает допустимость какого бы то ни было сопоставления количестважизней как аморального действия в своей основе; соответственно, любоеспасение жизни одного или нескольких лиц за счeт жизни другого признаeтся преступным.
(Подход мы именуем «гипотетически мыслимым» постольку, поскольку в современной литературе нам не встретились его сторонники.)В действующей практике признаeтся правомерность использования «количественного» подхода, и он (хотя и с оговорками) получил одобрение какприемлемый подход в контексте ст. 2 Европейской Конвенции о защите правчеловека и основных свобод 1950 г. о праве на жизнь в толковании, данномЕвропейским судом по правам человека в связи с делом «Абуева и другиепротив Российской Федерации»2. В § 197 своего решения суд отметил, что«ситуация в Чеченской Республике в период, относящийся к обстоятельствамдела, требовала исключительных мер со стороны государства по восстановлению контроля в Республике и подавлению незаконного вооруженного повстанчества.
С учетом контекста конфликта в Чеченской Республике в период, относящийся к обстоятельствам дела, эти меры предположительно могливключать использование армейских подразделений, снаряженных штурмовым оружием, включая военную авиацию и артиллерию. Присутствие в селеКатыр-Юрт весьма значительной группы вооруженных боевиков и их активное сопротивление правоохранительным органам, которые не оспариваются1См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации для работников прокуратуры (постатейный) / отв. ред. В.
В. Малиновский. С. 135–136; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / отв. ред. В. И. Радченко. М., 2008. С. 63.2См.: Дело «Абуева и другие (Abuyeva and Others) против Российской Федерации» (жалоба№ 27065/05), постановление Европейского суда по правам человека от 2 февраля 2010 г. // Российская хроника Европейского Суда. Специальный выпуск. 2012. № 2 [Электронный ресурс] // СПС«КонсультантПлюс».304сторонами, могли оправдывать применение летальной силы представителямигосударства, что распространяло на ситуацию действие пункта 2 статьи 2Конвенции…».
Иными словами, суд признал правомерным ограничение права на жизнь группы лиц в интересах сохранения бóльшего числа жизнейгражданского населения (какие дополнительно ещe условия для признанияпричинения смерти правомерными выдвинул Суд, мы не анализируем; длянас здесь важен базовый факт оценки правомерности причинения смерти).В завершение остановимся на соотношении принуждения и иных обстоятельств, исключающих преступность деяния.В ситуации необходимой обороны (ст. 37 УК РФ) обороняющийся действительно принуждается действовать, однако это не более чем принуждениев обыденном значении этого слова.
В отличие от принуждения как уголовноправовой конструкции в необходимой обороне, лицо противостоит посягательству, т.е. его воля активно противостоит посягающему, а сама линия егоповедения идeт вразрез с тем, чего желает добиться от него нападающий.Причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление(ст. 38 УК РФ), как общее правило (не касаясь случаев задержания, осуществляемого правоохранительными органами) связано с выбором лица,причиняющего вред, задерживать ли такое лицо или нет, поскольку, как верно указывается в п. 18 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27сентября 2012 г.
№ 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление», «задержание лица, совершившего преступление, может производиться и при отсутствии непосредственной опасности совершения задерживаемым лицом общественно опасного посягательства»1, т.е. в ситуации, когдазадерживаемому можно позволить скрыться без попытки задержать его.1Росс. газ. 2012. 3 окт.305Иными словами, опасная ситуация здесь создаeтся по воле задерживающего,без какого-либо принуждения с чьей-либо стороны.Аналогичны этому случаи обоснованного риска (ст.
41 УК РФ), поскольку рискующий сам, своими действиями создаeт опасность причинениявреда охраняемым уголовным законом интересам.Наиболее проблематично разграничить принуждение и исполнение приказа или распоряжения (ст. 42 УК РФ). В контексте властеотношений«начальник – подчинeнный» последний ставит себя в зависимое положениезаблаговременно и добровольно, так что не может рассматриваться как принуждаемый тот, кто причиняет вред охраняемым уголовным законом интересам, действуя во исполнение обязательных для него приказа или распоряжения, не являющихся заведомо незаконными (ч.
1 ст. 42 УК РФ). Он действуетне по принуждению, а добровольно исполняя обязательный для него приказили распоряжение. Поэтому мы не можем согласиться с М. И. Ковалeвым втом, что «в силу своего служебного положения начальник имеет над подчинeнным власть, заключающую в себе элемент принуждения»1: элементобязательности, принимаемой на себя добровольно, но не принуждения, возникающего против воли человека.
В равной мере неточна позиция Е. Г. Веселова, который пишет, что «исполнение приказа или распоряжения являетсячастным случаем принуждения, когда состояние принуждения относится кобласти управления и юридически правомерно»2: принуждение, повторимся,не следует смешивать с обязательностью. Итак, в ситуации ч. 1 ст. 42 УК РФисполняющий приказ или распоряжение не подлежит уголовной ответственности, а отдавший их является исполнителем преступления по правилу о посредственном причинении вреда (ч. 2 ст. 33 УК РФ).1Ковалев М. И. Проблемы учения об объективной стороне состава преступления. Красноярск, 1991.
С. 36.2Веселов Е. Г. Указ. соч. С. 6.306Более сложна оценка ситуации, описанной в ч. 2 ст. 42 УК РФ, т.е. отдачи подчинeнному заведомо незаконных приказа или распоряжения. Позициянекоторых авторов сводится к тому, что «требование исполнения незаконного приказа является специальной разновидностью психического принуждения, причем специализация (по субъектам отдачи и исполнения приказа, критериям самого приказа как обязательного требования к подчиненному и т.д.)обусловливают пределы допустимости вреда при исполнении незаконногоприказа (распоряжения)»1.
Эта точка зрения требует уточнения: добровольное исполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения не можетрассматриваться как принуждение в смысле ст. 40 УК РФ за отсутствием такового. Напротив, если отдача заведомо незаконных приказа или распоряжения сопровождалась совершением действий, образующих физическое илипсихическое принуждение, содеянное подлежит оценке по правилам ст. 40УК РФ. В ситуации ч. 2 ст.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
