Диссертация (1173737), страница 57
Текст из файла (страница 57)
ЕщeТ. В. Церетели писала о том, что «в действительности психическое принуждение не уничтожает самого действия, а лишь создаeт сильнейший мотив впользу действия. У лица всe же имеется возможность противопоставить этому сильному мотиву - другой мотив и не совершать действия. …При психическом принуждении освобождение от уголовной ответственности можетиметь место по правилам крайней необходимости (при наличии требуемыхдля последней условий), а не вследствие отсутствия действий»3. Таким образом, «вопрос, – по справедливому замечанию Е. А. Куманяевой, – заключается лишь в том, какова “цена” такого отказа (совершить принуждаемым требуемое деяние. – С. Ш.), какие опасные последствия он может повлечь дляпринуждаемого лица»4.
Именно для «оценки цены», дополним, и сконструирована ч. 2 ст. 40 УК РФ. Что же касается введения в организм потерпевшегоразличного рода веществ и гипноза, то в первом случае предлагается оценивать эту ситуацию по правилам о физическом принуждении, а во втором - соссылкой на специальную психологическую литературу указывается на не-1Российское уголовное право. Общая часть / под ред. А. И. Чучаева. М., 2012. С. 172.См.: Уголовное право России. Общая часть: учебник / под ред. Ф.
Р. Сундурова, И. А. Тарханова. С. 437–438.3Церетели Т. В. Причинная связь в уголовном праве. М., 1963. С. 14.4Куманяева Е. А. Указ. соч. С. 112.2286возможность гипноза без согласия гипнотизируемого и, далее, на сохранениепоследним определeнного контроля за своим сознанием и волей1.Дискуссия о непреодолимости принуждения, на наш взгляд, выявляетсразу две взаимоувязанные проблемы. Первая связана со смешением исчезновения свободы воли в обыденном понимании и в юридическом смысле.Свобода воли в обоих значениях исчезает только при непреодолимом физическом принуждении; в преодолимом принуждении (при условии соблюдения всех условий правомерности деяния при преодолимом принуждении)свобода воли, сохраняясь в обыденном понимании, в юридическом смыслеустраняется, т.е.
уголовный закон прибегает к фикции отсутствия свободыволи. Однако такое юридическое устранение свободы воли требует своегодоказывания с учeтом положений ч. 2 ст. 40 и ст. 39 УК РФ. Вторая проблема, в свою очередь, состоит в стремлении уголовно-правовой науки расширить область непреодолимого принуждения за счeт случаев очевидно тяжкого, скажем так, принуждения (т.е. пыток, угрозы смерти и т.п.) с тем, чтобыизбежать оценочных критериев ст. 39 УК РФ («взвешивания интересов»).Иными словами, делается попытка создать неопровержимую презумпциюнепреодолимого физического или психического принуждения в соответствующих случаях. Это может приблизительно выглядеть как следующаямодельная норма: «Непреодолимым признаeтся принуждение, сопряжeнное снасилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо снепосредственной угрозой применения такого насилия» (по образцу ч.
1ст. 37 УК РФ; допустимы, конечно же, иные варианты). Значимых уголовноправовых следствий принятие такой нормы, на наш взгляд, не повлечeт (какне повлекло их изменение в 2002 г. редакции ст. 37 УК РФ), поскольку совершение преступления под воздействием рассматриваемых в науке какнепреодолимых видов принуждения и сейчас является правомерным; норма1См.: Луценко Е. Г., Теслицкий И. В. Преодолимость психического принуждения и уголовнаяответственность // Общество и право. 2010.
№ 1. С. 151–153.287будет (как ч. 1 ст. 37 УК РФ) иметь во многом декларационную значимость, апотому еe принятие или непринятие – это вопрос исключительно уголовнополитический.Наличность принуждения предполагает совпадение во времени принуждения и действий под воздействием принуждения. Принуждающее воздействие оказывается либо до совершения принуждаемым преступления среальной угрозой его повторения в случае отказа, либо существует угроза реального немедленного исполнения ранее высказанной угрозы в случае отказа1. Соответственно, совершение преступления через некоторое время поокончании принуждения, хотя бы и из-за страха перед повторением принуждения, не исключает преступности деяния.
Однако разрыв во времени междупринуждением и деянием принуждаемого должен быть существенным, т.е.как минимум давать принуждаемому возможность избрать иной вариант поведения (например, сбежать, обратиться в правоохранительные органы). Если это просто «технический» разрыв во времени (например, в ходе применения насилия потерпевший вряд ли способен к каким-либо самостоятельнымдействиям), то принуждение сохраняет свою действенность. Смоделируемгипотетический пример: физическое или психическое принуждение к дачезаведомо ложных показаний в суде не исключает уголовной ответственностипо ст. 307 УК РФ, поскольку, во-первых, в силу особенностей судопроизводства разрыв во времени между принуждением и действием принуждаемогонеизбежен, что, во-вторых, предоставляет дающему показания воспользоваться примечанием к ст.
307 УК РФ, в соответствии с которым, в частностисвидетель, потерпевший, освобождаются от уголовной ответственности, еслиони добровольно в ходе судебного разбирательства до вынесения приговорасуда или решения суда заявляют о ложности данных ими показаний, заключения или заведомо неправильном переводе.1См.: Орехов В. В. Указ. соч. С. 141.288Действительность (реальность) принуждения предполагает объективное существование принуждения, а не его наличие лишь в сознании «принуждаемого». Вместе с тем примеры мнимого принуждения привести затруднительно.
Единственное, на что указывается в литературе, так это направило о том, что незначительная интенсивность принуждения исключаетприменение ст. 40 УК РФ1.В этой связи интересно проанализировать одно из немногих имеющихсясудебных решений, связанных с применением ст. 40 УК РФ. ПриговоромАмурского областного суда А. осуждeн по ч. 1 ст. 105 УК РФ, а С. и Г. – поч. 5 ст. 33, ч. 1 ст. 105 УК РФ. Все они осуждены за, соответственно, убийство и пособничество убийству М. на почве личных неприязненных отношений, вызванных тем, что М. являлся заказчиком убийства брата Г. Как установлено судом, предлагая Г. отомстить за смерть брата и убить М., А. приэтом угрожал расправой Г.
Оставляя приговор без изменения, ВерховныйСуд РФ отметил, что «угроза расправой была словесной и никаких мер по реализации высказанной Г. угрозы А. не предпринимал. Таким образом, непосредственной реальной опасности жизни Г. не имелось. Возникновению иустранению такой опасности для своей жизни Г. мог избежать путем подачисоответствующего заявления в правоохранительные органы, чего им сделаноне было (последний тезис также связан с анализом предшествующего условия правомерности действий, совершeнных под воздействием принуждения.– С. Ш.)»2.Отсутствие «предшествующей» вины принуждаемого («проекции свободы воли» в принуждении) как последнее из рассматриваемой группы условий правомерности действий в состоянии принуждения предполагает, что1См.: Кобозева Т.
Ю. Социально-правовая характеристика принуждения в уголовном правеРоссии // Журнал российского права. 2008. № 9 (141). С. 77-83; Уголовное право: учебник: в 3 т. Т.1: Общая часть / под ред. А. Э. Жалинского. С. 598.2Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 29 декабря2005 г. № 59-о05-15 [Электронный ресурс] // СПС «КонсультантПлюс».289принуждаемый не может быть порицаем за создание ситуации принуждения.Иными словами, если он сам сознательно поставил себя в ситуацию, в которой к нему может быть применено принуждение, положения ст.
40 УК РФнеприменимы. Типичным примером здесь могут послужить случаи участия вгруппе лиц по предварительному сговору, организованной группе, преступном сообществе (преступной организации) (ч. 2–4 ст. 35 УК РФ). Лицо, вступающее в такое преступное объединение, тем самым соглашается приниматьучастие в преступной деятельности и не может ссылаться в своe оправданиена то, что к совершению того или иного преступления оно было принуждено.Вместе с тем, следует признать, что такой однозначный подход может бытьнесправедлив в ряде случаев.
Допустим, лицо участвует в преступной группе,промышляющей исключительно кражами чужого имущества; именно с целью совершения краж, но никак не более тяжких преступлений оно и вступает в такую группу. Насколько справедливо будет отказывать этому лицу воценке его действий с применением положений ст. 40 УК РФ, если в отдельно взятой ситуации оно было реально принуждено к совершению более тяжкого преступления (например, изнасилования или причинения тяжкого вредаздоровью)? Сказанное не означает, что его действия будут безусловно сочтены совершeнными под воздействием принуждения, однако вряд ли приемлемо лишать его права поставить на обсуждение суда этот вопрос.Частным случаем «предшествующей вины» принуждаемого предлагается считать защиту незаконных интересов принуждаемого; например, еслипод угрозой разоблачения реально совершeнного принуждаемым преступления его вынуждают совершить преступление, положения ч.
2 ст. 40 УК РФприменены быть не могут1.1См.: Девятовская С. В. Понятие принуждения в российском уголовном праве // Юристъ Правоведъ. 2010. № 2. С. 126-128; Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: учебник / под ред. Л. В. Иногамовой-Хегай, А. И. Рарога, А. И. Чучаева. С. 341–342.290Среди условий правомерности, относящихся непосредственно к поведению, преступность которого исключается, можно назвать: 1) корреляция вовремени принуждения и действий принуждаемого; 2) соблюдение условийправомерности крайней необходимости при преодолимом принуждении.Первое из указанных условий было проанализировано ранее; второе составитпредмет обсуждения в следующем параграфе.Итак, соблюдение всех условий правомерности совершения деяния подвоздействием принуждения исключает преступность такого деяния.
При этом«исключение преступности» следует понимать в том смысле, что за такое деяние не может нести уголовную ответственность принуждаемый, которыйстановится лишь орудием в руках другого лица; и, соответственно, на основании ч. 2 ст.
33 УК РФ уголовной ответственности как исполнитель преступления подлежит принуждающий. Напротив, несоблюдение хотя бы одного из указанных условий влечeт для принуждаемого уголовную ответственность на общих основаниях с учeтом п. «е» ч. 1 ст.
61 УК РФ (или альтернативное решение вопроса об уголовной ответственности в соответствиисо ст. 39 УК РФ); принуждающий, в свою очередь, подлежит уголовной ответственности как соучастник преступления, в том числе как его соисполнитель (ч. 2 ст. 33 и ч. 3 ст. 34 УК РФ) или иной соучастник (ч. 3–4 ст. 33 УКРФ).Не согласен с такой уголовно-правовой оценкой действий принуждающего и принуждаемого В. В. Калугин.
По его мнению, «несмотря на тот факт,что преступный результат объективно находится в связи с деятельностью какпринуждающего, так и принуждаемого, как соучастников их расценивать невозможно. Во-первых, отсутствует взаимообусловленность действий принуждающего и принуждаемого, во-вторых, при причинении вреда под принуждением исключается общность умысла принуждаемого и принуждающего. Поэтому можно утверждать, что принуждаемый и принуждающий не могут быть расценены в качестве соучастников при причинении вреда под при-291нуждением. Следовательно, при несоблюдении критериев правомерностипричинения вреда под преодолимым принуждением только деяние принуждаемого подлежит уголовно-правовой оценке»1.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
