Диссертация (1173737), страница 52
Текст из файла (страница 52)
Обусловлено это, на наш взгляд, тем, что наосвобождение от уголовной ответственности и от наказания, являющиеся составной частью учения о наказании, присущ как и наказанию принудительный характер: государство как субъект, применивший или могущий применить наказание, обоснованно рассматривает себя как единственного субъекта, чья воля может изменить ход событий. Соответственно, только оно ивправе придать определeнное значение воле лица, освобождаемого от уголовной ответственности или от наказания.В действующем законодательстве такая воля может реализоваться черезпосредство норм материального или процессуального уголовного права.В материальном законодательстве свобода воли в контексте освобождения может реализовываться либо непосредственно, либо опосредовано.
Касаясь последнего варианта, нужно отметить, что для освобождения как от уголовной ответственности, так и от наказания в случаях, когда вид освобождения является так называемым «субъективным», т.е. зависящим от позитивных постпреступных действий лица2, необходимы определeнные действия со1Грачева Ю. В. Судейское усмотрение в применении уголовно-правовых норм: проблемы ипути их решения. С. 88–89.2См.: Аввакумова О. Ю., Базаров Р. А., Мкртычян Б. А. Освобождение от уголовной ответственности // Новосибирск, 2008; Головко Л.
Указ. соч. С. 37–40.260стороны такого лица. Например, освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим (ст. 76 УК РФ) предполагает, чтолицо примирилось с потерпевшим и загладило причиненный ему вред. Часть41 ст. 79 УК РФ предусматривает, что при рассмотрении ходатайства осужденного об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания судучитывает поведение осужденного, его отношение к учебе и труду в течениевсего периода отбывания наказания, в том числе имеющиеся поощрения ивзыскания, отношение осужденного к совершенному деянию и то, что осужденный частично или полностью возместил причиненный ущерб или инымобразом загладил вред, причиненный в результате преступления, а также заключение администрации исправительного учреждения о целесообразностиего условно-досрочного освобождения; в отношении осужденного, страдающего расстройством сексуального предпочтения (педофилией), не исключающим вменяемости, и совершившего в возрасте старше восемнадцати летпреступление против половой неприкосновенности несовершеннолетнего, недостигшего четырнадцатилетнего возраста, суд также учитывает применениек осужденному принудительных мер медицинского характера, его отношениек лечению и результаты судебно-психиатрической экспертизы.Все перечисленные в законе действия становятся проявлением желаниялица добиться освобождения и подтверждением его свободного волеизъявления.
Представить себе ситуацию несовпадения волеизъявления и совершаемых вместе с тем требуемых законом действий либо ситуацию принужденияк таким действиям вряд ли возможно, и потому какие-либо сложности в применении уголовного закона здесь вряд ли возможны.Что же касается прямого проявления свободы воли в освобождении, тоУК РФ предусматривает единственный случай, когда таковое может иметьюридическое значение (хотя и не окончательное, т.е.
не обязательное для суда). В соответствии с ч. 1 ст. 821 УК РФ отсрочка отбывания наказания в виделишения свободы лицу, совершившему впервые преступление, предусмот-261ренное ч. 1 ст. 228, ч. 1 ст. 231 и ст. 233 УК РФ, применяется, если оно изъявило желание добровольно пройти курс лечения от наркомании, а также медицинскую реабилитацию, социальную реабилитацию. В связи с этой нормойвозникает вопрос о возможности суда осуществлять контроль за искренностью такого волеизъявления.
По нашему мнению, суд и вправе, и обязан этосделать: даже соблюдение всех остальных названых в законе условий дляосвобождения не даeт суду права применить отсрочку в случае, если свободаволи лица является лишь видимостью, а само оно стремится избежать отбывания уголовного наказания. Обусловлено это тем, что, по справедливомузамечанию Е.
В. Кобзевой, «основанием отсрочки отбывания наказаниябольным наркоманией выступает… снижение общественной опасности совершившего преступление лица из-за выраженного им намерения избавитьсяот серьезного недуга, обусловленного немедицинским потреблением наркотиков, путем добровольного прохождения курса лечения от наркомании имедико-социальной реабилитации»1. Соответственно, в отсутствие искреннего желания говорить о наличии основания для освобождения невозможно.Более сложны для разрешения уголовно-процессуальные проявлениясвободы воли в контексте освобождения от уголовной ответственности и отнаказания. В соответствии с ч.
2 ст. 27 УПК РФ прекращение уголовногопреследования по основаниям, указанным в п. 3 ч. 1 ст. 24 (применение ст. 78УК РФ), ст. 25, 28 и 281 УПК РФ (применение ст. 76, 75 и 761 УК РФ соответственно), а также п. 3 ч. 1 ст. 27 УПК РФ (применение акта об амнистии), недопускается, если подозреваемый или обвиняемый против этого возражает; втаком случае производство по уголовному делу продолжается в обычном порядке. В случае, если производство завершится вынесением обвинительногоприговора, то осуждeнный либо освобождается от наказания (на основанииакта об амнистии или ввиду истечения срока давности), либо подлежит нака1Кобзева Е. В.
Отсрочка отбывания наказания больным наркоманией // Законность. 2012.№ 6. С. 25.262занию, поскольку ст. 75, 76 и 761 УК РФ не подлежат применению после вынесения обвинительного приговора суда (п. 16 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. № 1 «О судебном приговоре»1, п. 21 исл. постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. № 19 «Оприменении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности»2). Эта норма уголовнопроцессуального закона имеет своим истоком постановление Конституционного Суда РФ от 28 октября 1996 г.
№ 18-П по делу о проверке конституционности статьи 6 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина О. В. Сушкова3. В указанном постановлении суд счeл, чторешение о прекращении уголовного дела в связи с освобождением от уголовной ответственности не подменяет собой приговор суда и, следовательно,не является актом, которым устанавливается виновность обвиняемого в томсмысле, как это предусмотрено ст.
49 Конституции РФ. Однако опираясь направоприменительную практику, которая расценивала такое прекращениекак основанную на материалах расследования констатацию того, что лицосовершило деяние, содержавшее признаки преступления, суд счeл необходимым дать привлекаемым к ответственности лицам возможность доказатьсвою невиновность, установив необходимость получения согласия лица напрекращение уголовного дела. По мнению суда, «рассмотрение статьи 6 УПКРСФСР в системной связи с конституционными нормами, закрепляющимиэти права, позволяет прийти к выводу, что уголовное дело не может бытьпрекращено, если лицо против этого возражает и ходатайствует о продолжении производства по делу.
В этом случае производство по делу должно продолжаться в обычном порядке».1Бюл. Верховного Суда РФ. 1996. № 7.Бюл. Верховного Суда РФ. 2013. № 8.3Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 45, ст. 5203.2263Таким образом, в указанных процессуальных нормах свобода воли связана не столько с материальным уголовным правом, сколько с процессуальным: лицо оспаривает сам факт наличия в его действиях состава преступления, но не применение к нему нормы об освобождении от уголовной ответственности. Поэтому, на наш взгляд, если возражения лица на основании ч.
2ст. 27 УПК РФ основываются исключительно на нежелании применения кнему норм об освобождении от уголовной ответственности, данное волеизъявление не может приниматься во внимание судом. Это обусловлено тем,что, как уже отмечалось выше, свобода воли лица, т.е. его согласие или несогласие «подвергнуться» освобождению, не имеют предположительно (и этапрезумпция крайне сильна) юридического значения.Соответственно, п.
21 постановления Пленума Верховного Суда РФ от27 июня 2013 г. № 19 «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности»мог бы быть дополнен абзацем третьим следующего содержания:«Возражения лица против прекращения уголовного дела и (или) уголовного преследования, основанные исключительно на нежелании быть освобожденным от уголовной ответственности и не связанные с оспариваниемлицом события преступления, наличия состава преступления, его виновностив преступлении, характера и размера вреда, причиненного преступлением, непрепятствуют прекращению уголовного дела и (или) уголовного преследования».По этим же соображениям свобода воли лица (в данном контексте – егонежелание быть освобождeнным) не распространяется на институт освобождения от наказания.
Проанализированное положение ст. 821 УК РФ являетсяисключением, связанным с формулированием специфического вида освобождения от наказания, невозможного в своей реализации без желания лицапройти курс лечения от наркомании, а также медико-социальную реабилитацию. Гипотетически конструируема даже норма, в силу которой курс лечения264от наркомании и медико-социальная реабилитация будут выступать в качестве принудительной меры медицинского характера, исполняемой наряду снаказанием. Потому положение ст. 821 УК РФ необходимо рассматривать какчастную уступку законодателя, не колеблющую общего правила.В этом же ключе нужно трактовать и п.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
